Иван Черных - Игры для патриотов
— Всё существенное уже собрали и в ангар свалили, — подошёл к нему инженер эскадрильи майор Стравойтов. — Лучше там покопаться. А эту мелочь потом с обломками арматуры вывезем.
Гайвороненко ничего не ответил, продолжал осторожно и аккуратно сметать снег с торчащих кое-где дюралевых клочьев.
— Вы ищете что-то конкретное? — уточнил Стравойтов.
— Стараюсь, — подтвердил генерал. — Топливные фильтры, к сожалению, так сгорели, что по ним определить что-нибудь невозможно. Топливные баки — тем более. Надо бы найти хоть кусочек топливных проводов.
Стравойтов с сожалением покачал головой.
— Это все равно что искать в сгоревшем стоге брошенную туда спичку.
— Вы правы, — согласился генерал. — И всё-таки это единственный способ установить качество топлива в баках, о котором, как вы, наверное, слышали, вещали по радио и телевидению.
Майор в недоумении уставился на генерала широко раскрытыми глазами.
— Вы серьёзно?
— Вполне.
— Но это же абсурд! Качество топлива уже дважды проверяли в лаборатории.
— Проверили отстой топлива до полёта, — возразил генерал. — А какое оно было после взлёта? Кстати, вылет экипажа задержался на два часа. За это время в баки можно было влить что угодно или мину куда надо подложить.
— Но экипаж от самолёта никуда не отлучался. И был уже день, — стоял на своем инженер.
— И всё-таки поищите куски топливного провода. От взрыва его наверняка порвало и разбросало, где-то могли остаться осколки…
Они проковырялись на пожарище часа три, генерал уже потерял всякую надежду и хотел дать команду прекратить поиски, когда Стравойтов радостно воскликнул:
— Есть, товарищ генерал! — И приподнял над головой изогнутую, покореженную взрывом тонкую трубку. — Правда, дренажная. Но при взрыве и в неё мог плеснуть керосин.
— Это удача. — Генерал взял трубку и бережно повертел в руках. — Едем в лабораторию…
Находка действительно оказалась стоящей. Анализ керосина выявил содержание в нем некоего вещества, образующего липкие кристаллы, которые, вероятно, и могли закупорить фильтры… Маловероятно, но если доступ топлива в двигатели был перекрыт…
В кабинете командира отряда собрались Гай-вороненко, Возницкий, Филимонов, Брилев и Стравойтов. Остальных членов комиссии решили, пока картина не прояснится, не посвящать в версию, чтобы не вызывать лишних кривотолков, и если действительно совершена диверсия, не спугнуть преступников. Не просто преступников, а скорее всего опасных диверсантов.
Составили список всех, кто был около «Руслана» и поблизости. Потом, обсуждая каждую кандидатуру и выявляя возможность ее причастия к диверсии, вычеркивали одних, ставили под вопрос других, третьих же, наиболее вероятных, выделили в отдельный список. Их оказалось восемь: техник самолета, приборист, радиолокаторщик, водитель топливозаправщика, трое авиаспециалистов, занимающихся погрузкой и креплением в грузоотсеке ящиков с аппаратурой, и водитель тягача.
— Начнем разбор с техника самолета, — подвёл черту под списком Гайвороненко. — Все свободны, кроме полковника Возницкого и полковника Брилева.
Филимонов и Стравойтов направились к выходу.
— Подождите, мы забыли включить в список второго пилота! — берясь за ручку двери, вдруг воскликнул Стравойтов. — А он последний, кто имел отношение к топливу — проверял заправку самолёта. Ко всему, почему-то не полетел.
— Как не полетел? — вскинул смоляные, по-девичьи тонкие брови Возницкий.
— У него оказалось повышенное давление, и вместо него полетел командир отряда, — пояснил Стравойтов.
— Давление, говорите, — повторил, о чём-то думая, Возницкий. — А ну-ка, пригласите к нам врача. И принесите личное дело второго пилота. Кстати, как его фамилия?
— Капитан Кленов Геннадий Евгеньевич.
Инженер эскадрильи и руководитель полётов ушли, Гайвороненко сменил носовой платок, уже четвертый раз за этот день, звучно высморкался и, прикрыв глаза, откинулся на спинку кресла.
— Продолжай без меня, Олег Эдуардович, — попросил полковника. — Я совсем раскис. В спокойном состоянии мне немного лучше.
— Хорошо, Иван Дмитриевич. Может, в гостиницу пойдете? Отдохнете, полечитесь. Я тут во всём разберусь.
— Нет, я послушаю.
Возницкий возбужденно прошелся по кабинету.
— Как же это мы упустили второго пилота из виду? — сказал с сожалением. — Случайности, как говаривал один мой знакомый, бывают в двух случаях: когда презерватив рвется и когда друга семьи оставляют по пьянке ночевать.
Генерал на шутку не отреагировал. И не только из-за плохого самочувствия: то, что в отряде или на аэродроме появился диверсант, ничего хорошего комиссии не сулило. Найти преступника и обезвредить будет не так-то просто — дураков на такое дело не посылают. Год назад произошел подобный случай на Дальнем Востоке с «Ту-154». Диверсанта так и не нашли, хотя на аэродроме работали лучшие сыщики Федеральной службы безопасности. И шишки посыпались на службу безопасности полетов: она-де обыкновенную катастрофу по вине личного состава умышленно переложила на ФСБ…
Личное дело второго пилота капитана Кленова принес сам начальник отдела кадров старший лейтенант Дехта. С ходу стал пояснять:
— Кленов — дисциплинированный, грамотный офицер, закончил Балашовское военно-транспортное училище с отличием. Аттестуется на выдвижение. Холост. Родители живут в Москве. Отец — полковник в отставке, мать тоже на пенсии, врач, работала в поликлинике Генштаба. Две сестры замужем, одна за военным, вторая за журналистом.
— Спасибо, — поблагодарил Возницкий старшего лейтенанта. — Хорошо знаете личный состав. А как со здоровьем у Кленова?
— Отменное здоровье. В госпитале при мне не лежал, никогда ни на что не жаловался.
— А за что отстранили его от последнего полёта, знаете?
Дехта пожал плечами.
— Слыхал, что у него кровяное давление подскочило. Но это первый раз.
— А как насчёт выпить? — щёлкнул себя по горлу Возницкий.
Старший лейтенант снова пожал плечами.
Не замечался, товарищ полковник. Может, когда и выпивал, но на службе нетрезвым не появлялся. Собирается жениться. На нашей местной, врачихе.
— Не та, что отстранила его из-за повышенного давления?
— Никак нет. Городская, работает в фирме «Росэксимпорт».
— Хорошо. Оставьте личное дело, мы сами ещё раз посмотрим. — И когда старший лейтенант вышел, обратился к генералу: — Надо, Иван Дмитриевич, немедленно произвести обыск в номере, где проживает второй пилот, и в других местах, где он мог прятать реактив. Следы должны остаться.
— Производить обыски — не наша компетенция, голубчик, — возразил генерал.
— Тогда надо срочно сообщить в ФСБ.
— А мы сможем твёрдо доказать, что это диверсия? И думаешь, фээсбэшники с радостью возьмутся за дело? Как бы не так. Никто не захочет вешать на себя нераскрытое преступление. Тем более диверсию. Я научен горьким опытом. Так что придется нам самим до всего докапываться. И ты прав, надо поискать злополучный реактив. Хотя очень сомнительно… Ищите без шума, чтобы не было похоже на обыск.
— Понял, Иван Дмитриевич. Сделаем.
— И вот ещё что: поинтересуйтесь, на какие шиши собирается второй пилот справлять свадьбу…
Их разговор прервал телефонный звонок. Возницкий снял трубку.
— Слушаю, полковник Возницкий.
— Товарищ полковник, докладывает дежурный по штабу. К вам врач Филимонова Тамара Михайловна.
— Проводите. — Возницкий положил трубку, — Жена руководителя полётов?
— Видимо, — не поднимая головы, предположил Гайвороненко. Но когда женщина вошла в кабинет, он открыл глаза и оценивающим взглядом осмотрел её с ног до головы. Филимонова произвела на него приятное впечатление: симпатичная сероглазая шатенка, одета не изысканно, но элегантно — в коричневую кожаную куртку, такую же фуражку на голове с золотистыми заклепками по бокам — под желто-оранжевый шарфик вокруг шеи. Высокая, стройная, умеющая непринужден но держаться с начальством. Поздоровалась, представилась:
— Врач местной поликлиники, Тамара Михайловна Филимонова. Слушаю вас.
— Присаживайтесь, — выдвинул из-под стола стул полковник. — Нас интересует вот какой вопрос: по какой причине вы отстранили от полёта капитана Кленова?
— У него было высокое кровяное давление, — опускаясь на стул, спокойно ответила врачиха.
Возницкий сел напротив.
— Причина? Раньше у него случалось такое?
— Причина мне неизвестна. Но раньше такого с ним не случалось.
— Вы взяли какие-то анализы, провели исследования?
— В анализах не было необходимости. А давление крови я сегодня у него проверила — нормальное.