Дмитрий Вересов - Ворон. Тень Заратустры
Накануне вечером Анна вдруг уселась смотреть телевизор, что случалось с нею крайне редко. Более того, взяла в руки пульт и стала переключать каналы, напряженно вглядываясь в меняющуюся картинку на экране. Остановилась на программе местного вещания. Передавали городские новости. Александр зевнул и уткнулся в газету.
– …экспозиция этих оригинальных работ слепого нигерийского скульптора развернута в двух парадных залах королевского замка Холируд, – вещал бодрый женский голос. – Торжественное открытие выставки состоится завтра в два часа пополудни при участии Его Королевского высочества принца Филиппа, под патронажем которого она проходит, нашего уважаемого мэра, почетных гостей – баронессы Маргарет Тэтчер и лорда Эндрю Морвена – и, разумеется, главного организатора и спонсора этой выставки, президента международного фонда гуманитарных технологий мисс Дарлин Теннисон…
– Анна, может, переключим? – предложил Александр, не отрываясь от спортивной странички. – Неужели тебе интересно про слепого скульптора?
Она даже не слышала его, все ее внимание было устремлено на экран.
Александр оторвал недоумевающий взгляд от газеты. В телевизоре он увидел примелькавшееся лицо известной телеведущей, сияющее белейшими лошадиными зубами.
– И сейчас мисс Теннисон у нас в студии… Дарлин, расскажите, пожалуйста, о вашем фонде и о том, чем именно вас привлекло творчество Амоса Татумбы?
Камера отъехала, показав общий план студии и двух женщин, расположившихся под цветной панорамой города, потом совершила обратный маневр, выдав крупный план рыжеволосой ухоженной красотки в элегантном синем блейзере.
Александр вновь зевнул – красотки были не по его части.
– Наш фонд очень молод, он существует чуть больше года… – приятным низким голосом начала рыжая красавица.
– Татьяна! – вскрикнула Анна и поникла без чувств в своем кресле…
Утро она встретила бодрой и энергичной как никогда.
– Будь добр, позвони Хэмишу и попроси подать автомобиль к половине двенадцатого. Если он не сможет, вызови такси, – заявила старуха изумленному Александру. – Сегодня я должна быть в замке Холируд!
– И не подумаю! Вчера так разволновалась из-за этой выставки, что даже сознание потеряла, сегодня вынь да положь ехать. Дался тебе этот негр со своими поделками!.. Или тут что-то ваше, ведьминское?
– Тебе знать не обязательно! – отрезала Анна. – Так позвонишь или нет?
– Позвоню… – вздохнул Александр. – Или вот что, я даже поеду с тобой. На всякий случай. Вдруг опять в обморок грохнешься или чего похуже.
– Не грохнусь. Впрочем, как хочешь. Поедем вместе, коли тебе делать нечего…
Народу вокруг замка было, как всегда, полно. К привычному туристическому стаду – неотличимых друг от друга японцев с одинаковыми миниатюрными кинокамерами, горластых немцев и американцев, гомонящих стаек школьников со всей Британии – добавилось изрядное количество местной публики, которой явно не было никакого дела ни до постоянной экспозиции Холируда, ни, тем более, до сегодняшней выставки. Все они пришли поглазеть на принца, супруга Ее Величества Елизаветы Второй, с его блестящей свитой, на «Железную Мэгги», совсем недавно передавшую премьерский пост своему клеврету Мейджору, на других знаменитостей, в число которых, возможно, входила и ранее неведомая Александру, но теперь весьма интересовавшая его мисс Дарлин Теннисон, чье появление на телевизионном экране свалило в обморок древнюю, но сверхъестественно крепкую телом и духом ведьму.
Татьяна.
А ведь это имя, редкое для его шотландского уха и потому запомнившееся, он не впервые слышал из уст старой Анны…
Лерман взял старуху покрепче за локоток и сказал:
– Ну что, Анна, будет прорываться к кассам?..
Очередь двигалась быстро, и через пять минут они поднялись по замковым ступеням и вошли внутрь.
Справившись с указателями, Лерман повел Анну в просторную королевскую «переднюю», переоборудованную в конференц-зал. Там и должно было состояться торжественное открытие выставки Амоса Татумбы.
Несмотря на то, что до начала церемонии оставалось больше часа, все сидячие места, за исключением президиума и первых рядов, забронированных для прессы и особо приглашенных гостей, были заняты. Кто сидел, лениво обмахиваясь рекламными буклетами, кто, оставив на сиденье платочек, сумочку или чехол от фотоаппарата, слонялся по залу, разглядывая развешанные по стенкам фотографии, чертежи и пояснительные тексты.
Александр нашел небольшую нишу, из которой был хорошо виден президиум, и поставил туда предусмотрительно захваченный из дому складной стульчик.
Анна уселась. Он встал рядом, переминаясь с ноги на ногу.
– Иди погуляй, – сказала Анна. – А хочешь, так и вовсе езжай домой. Ты мне здесь не нужен, Хэмиш меня встретит и довезет…
– Я вернусь, – уходя, сказал Лерман.
Он знал один укромный скверик с небольшим открытым кафе в нескольких минутах ходьбы и решил скоротать там часок за пинтой-другой легкого эля…
(5)
Посетителей в кафе не было. Александр Ильич заказал себе пива, уселся за пластмассовый столик и от нечего делать принялся разглядывать окрестности.
Вот за металлическим ограждением живописный, поросший кустами склон Лох-Нора. Вот фигурно подстриженная живая изгородь из терновника. Вот клумба, на которую высаживает с тележки рассаду садовник в зеленом комбинезоне.
Совсем еще мальчик.
Какие грациозные движения, какие позы, какая фигурка… И светло-русые локоны из-под форменной каскетки… Северный Адонис…
Вот юноша разогнулся, утер лоб. Лерман ахнул про себя от свежей, чистой красоты лица…
Взгляды их встретились. Сердце Александра учащенно забилось.
– И не тяжело вам так, весь день внаклонку? – срывающимся от волнения голосом спросил он.
Северный Адонис улыбнулся в ответ. Зубы были так себе.
«К дантисту, – бухнуло в голове Лермана. – К самому лучшему. Непременно».
– Передохните немного, – предложил он. – Кружечку эля?
– Я на работе, – с удивительно милым акцентом ответил юноша.
– В таком случае, сигарету?
Александр Ильич достал серебряный портсигар. Сам он не курил, но привык носить с собой. На всякий случай. Например, подобный этому.
– Не откажусь.
Скинув на тележку рабочие рукавицы, Адонис подошел, потянулся к услужливо раскрытому портсигару. Александр вывернул руку так, чтобы пальцы юноши коснулись ее. От этого прикосновения словно электрический разряд прошел по телу.
– Присядьте, – хрипло сказал Александр. – Надеюсь, вас не уволят, если вы посидите со мной минутку.
– Если минутку, то не уволят. – Юный красавец вновь улыбнулся, на сей раз одними губами, чуть припухлыми и по-молодому яркими.
– Александр Лерман, – представился Ильич, поднося зажигалку.
– Роберт.
– Роберт… А еще?
– Просто Роберт.
– Как угодно… Давно здесь работаете, просто Роберт?
– Второй день… И последний. Меня наняли на два дня.
– А потом? Каковы планы на ближайшее будущее?
– А вы можете что-нибудь предложить? – Подозрительность в голосе сочеталась с заинтересованностью, мелькнувшей, как хотелось надеяться Лерману, во взгляде больших и влажных светло-серых глаз.
– Я могу предложить многое. И самое разное… Слушайте, просто Роберт, если вам нельзя выпить пива здесь, может быть, заглянем в какой-нибудь паб на Королевской Миле и там все обсудим? Там есть несколько весьма пристойных…
– Но мне надо закончить высаживать рассаду, а потом еще дорожки присыпать…
– Я подожду…
К черту выставку. К черту Холируд. К черту Анну и к черту мисс Дарлин!..
– И все-таки, почему просто Роберт? Без фамилии? – спросил Александр, с удовольствием наблюдая, с каким аппетитом его Адонис наворачивает ростбиф со сливовой подливкой. – Признавайтесь, вы тайный агент?
– Да какой там агент? Просто никак не привыкну, что теперь могу уже не стесняться такой фамилии.
– Теперь? А почему вы должны были стесняться ее прежде?
– А потому, что там, где я родился и вырос, во всех школах в обязательном порядке изучали русский язык.
– О!.. А позвольте полюбопытствовать, где же вы родились и выросли?
– Таллинн, Эстония…
История Роберта походила на историю Анны в том, что он тоже оказался здесь благодаря проживающим в Великобритании родственникам. Родственники эти были детьми боцмана эстонского торгового судна, экипаж которого в полном составе сошел на берег в Бристоле, когда моряки узнали, что их родная Эстония насильственно присоединена к Советскому Союзу.
– В сороковом году, – добавил Лерман.
– Вы первый из англичан, кто про это знает! – воскликнул Роберт. – Многие вообще не слыхали про Эстонию.
– Во-первых, я не англичанин, а шотландец, во-вторых, я историк, куратор Национального исторического архива… Но продолжайте, прошу вас.
