Анатолий Галкин - Искатель. 2014. Выпуск №1
Согласен с тобой, Лев, но теоретически. А на практике я против подвала. Антон Маслов — это фигура из гламурных журналов. Его задержишь, а их тусовка на уши встанет. За твоим голубым «Фордом» вся Москва будет гоняться. Одни заморочки вместо работы! И виллу «Икар» в Бутово сразу рассекретим, и вообще хлебнем горя.
— Жаль, Паша. В Останкино мы будем у него как в гостях. Он нам сочинит сказку, даст автограф и укажет на дверь. Ты бывал когда-нибудь внутри Телецентра?
— Был два раза, но только там, где аппаратуры много и где технари работают.
— Это, Паша, совсем не то. Здесь, где студии, — рассадник женщин. Просто толпы девушек ходят в разных направлениях. Каждая сверкает и считает себя звездой. Ты сейчас еще смотришь на женщин или кроме своей Надежды никого не видишь?
Муромцев сразу не ответил, и в салоне голубого «Форда» повисла тишина. Кузькин ожидал, что Павел пошутит на тему женского пола, а тут парень замолк и загрустил. Неужели эта Патрикеева так его присушила? Не может быть.
— Ты, Паша, не обращай внимания, если я глупость сморозил. Я по доброте душевной могу любую чушь выдать. Га кую, что самому потом стыдно. А мне совсем непонятно, где и твоей Надежде привлекательность. Трудно понять, где в ней что.
— Вот тут ты прав! Она очень загадочная девушка. Я смотрю и ее глаза и робею.
— Ты робеешь? Я могу точно сказать, Муромцев, что это и есть любовь. Со мной такое было. У меня тоже был страх, озноб и сухость в горле. Три недели я перед ней робел и не заметил, как она меня в загс завела. Это любовь, Паша. Точно тебе говорю…
Съемок в этот день не было.
Кузькин хорошо помнил, как шумно было в прошлый раз. Тогда студия гудела от сотен голосов. И зрители, и сотрудники тихо переговаривались, а все вместе напоминало огромный пчелиный улей или трансформатор очень высокого напряжения.
Сегодня здесь было почти тихо. Вот только из кабинета самого Маслова изредка слышались его крики. Начальник песочил кого-то из сотрудников.
Муромцев и Кузькин пересекли пустую тусклую студию и без стука вломились в кабинет.
Антон Петрович не просто сидел в кресле. Он в нем восседал! Это значит, что в его позе и в чертах лица было что-то от всесильного монарха. Что-то от царя Гороха или от Кощея Бессмертного.
А на ковре перед его столом стояла удивительно нежная девушка. Стройная, курносая и робкая. Именно таких красавиц спасают в сказках.
Маслов ругал сотрудницу грубо и даже непристойно.
Кузькин подскочил к столу и со всего размаха хлопнул кулаком по его дубовой поверхности.
— Молчать! Простите, девушка, этого прохвоста. Ваш начальник обязательно извинится за свое хамство. Идите, работайте. А вас, Маслов, я попрошу остаться!
Кроткая девушка попятилась к выходу, а Антон Петрович вскочил и на всякий случай встал по стойке «смирно». Он сразу понял, что Муромцев старший, и обращался только к нему.
— Кто вы такие? Вы из милиции?
— Мы следователи. Мы активно работаем по делу об убийстве Ларченко.
— Я его не убивал!
— Уже хорошо, Маслов, что вы не спрашиваете, кто такой Ларченко. Вы хорошо знали убитого?
— Нет! Я его вообще не знал. Я даже не знаю, что он убитый. Этот Ларченко позвонил мне и стал вымогать деньги. Я обещал дать. Мы договорились о встрече. Я поехал в Дубки, ждал его целый час, а он не пришел. Я и уехал. Это все, что я могу сообщить.
Это было действительно все, что сообщил Маслов.
Он еще долго рассказывал, как в молодости героически сотрудничал со спецслужбами, как собирал деньги для вымогателя, как ехал в сторону Дубков. К убийству все это не имело никакого отношения.
А в конце Антон Петрович гордо заявил, что его невозможно обвинить в убийстве. Почему? Потому что за него вступится вся либеральная общественность, все адвокаты, все правозащитники из России и США.
Разговаривать дальше было бессмысленно. Улучив момент, Паша взял со стола гладкий стакан, который перед этим крутил в руках Маслов.
Это было сделано очень демонстративно. Стакан был взят двумя пальцами за края и сразу упакован в кейс. Ясно, что Муромцеву понадобился не сосуд для питья, а отпечатки пальчиков испуганного Антона Петровича.
Пока хозяин кабинета собирался дать отпор нахалам, Кузькин изловчился и отправил в пакет мраморный брусок, на который Маслов оперся ладонью.
— Вы не волнуйтесь так, Антон Петрович. На вас смотреть, так просто тихий ужас. Цирк-шапито! Мы вернем вам и стакан, и кирпич. Вот сопоставим отпечатки с места убийства и вернем. Или вам отдадим, или тому, кто сядет на ваше место.
Они уходили неторопливо. Во время допроса они почувствовали, что у Маслова все рыло в пуху. Но интуицию к делу не пришьешь. Зато им удалось испугать клиента. Надо думать, что теперь он начнет делать глупости и выдаст себя.
* * *Игорь Дудкин совсем недавно ушел из милиции. И ушел не из-за денег, а по идейным соображениям.
К сорока годам он успел получить высокую должность, звание полковника и кабинет с тремя окнами. Это, конечно, не предел мечтаний, но очень достойно для такого возраста.
При всем при этом молодой полковник чувствовал себя белой вороной. Ему казалось, что он честнее всех, а потому беднее всех. Ему казалось, что в этой конторе он единственный, кто не крышует, не шельмует и не берет взяток.
Его подчиненные ездили на «мерседесах» и катались как куски сыра в масле, а Дудкин упорно ловил маньяков и грабителей.
Кстати, сыщиком он был превосходным. И однажды слух о его успехах дошел до самого Злотника. А Наум Яковлевич никогда не скупился, переманивая первоклассных специалистов. Через месяц после первой беседы с олигархом Игорь Анатольевич уволился и возглавил охрану фирмы «Фокс».
Дудкин думал, что шеф поручил ему сложное дело о вымогателе. Но ему сразу повезло. Он быстро узнал, где могло храниться архивное агентурное дело Злотника. Но все сотрудники того отдела оказались заняты. Они хоронили бывшего сослуживца, майора Ларченко, которого натурально зарезали в поселке Дубки.
Уже на кладбище Игорь Анатольевич узнал про пропажу в архиве многих документов, про странное увольнение Ларченко и про тайник под половицами его дома.
С оперативной точки зрения очень удобно выведывать секреты на похоронах. Все люди испытывают шок от близости смерти. Даже действующие сотрудники ФСБ. Перед мраком могилы всё кажется пустяком и мелким вздором. А окружающие живые люди внушают полное доверие.
Возвращаясь с кладбища, Дудкин был уверен, что Науму Яковлевичу звонил именно тот, кто зарезал майора Ларченко.
Элементарно! Убийца выкрал из тайника чемодан с архивом, прочитал про агента «Червонца» и стал шантажировать богатого Наума Злотника.
Задача упростилась. Теперь надо найти этого злодея.
Это стоило очень дорого, но уже на следующее утро Дудкин имел распечатку с сотового телефона Ларченко. А после анализа последних звонков сама собой нарисовалась фигура Маслова. Ну зачем это тихий майор из Дубков за день до смерти звонил известному телеведущему? А затем, что тот его шантажировал!
К середине дня Дудкин знал, что в день убийства машину Маслова видели в районе Дубков.
Все! Круг замкнулся. Надо брать Антона Петровича за жабры, пока это не сделали менты или другие спецслужбы.
Дудкин решил действовать ночью, когда все кошки серы.
Он вел Маслова от самого Останкина до коттеджа на Можайском шоссе.
Это хорошо, что телевизионная знаменитость жила не в новом поселке, где три ряда охраны. Антон Петрович перестроил родительскую дачу, огородив ее забором из красного кирпича. А вокруг были разнокалиберные дома бывших ученых и чиновников.
С одного края коттедж Маслова примыкал к лесу. Очевидно, эта территория использовалась для массовых пикников. С участка сюда вела калитка, под березами были сооружены столы с лавками, а рядом на полянке красовался ка ленный мангал с трубой.
Дудкин оставил машину в лесу, в ста метрах от калитки Когда совсем стемнело, он полез на дерево у забора. Это бы. не дуб и не ясень, а что-то среднее. Ствол бугристый, шершавый и толстый. Уже с первой толстой ветки был виден весь дом. В окнах мелькала только фигура самого Антона Маслова.
Через час сидения на дереве Дудкин убедился, что в кирпичном замке никого нет, кроме хозяина. Нет ни жены, ни детей, ни прислуги, ни какой-нибудь подружки.
В первый момент наблюдателю очень мешали комары. К полуночи они исчезли. Вероятно, заснули.
В это же время и Маслов решил, что пора спать. Он выключил свет во всех комнатах и отправился в спальню, в комнату с я довито-красными обоями.
Там он разделся, разобрал кровать и лег.
Спускаться с дуба-ясеня Дудкину было намного сложнее, чем подниматься. Игорь в клочья разорвал рубашку и напрочь испортил новые брюки. На земле пришлось активно приседать, разминая затекшие руки.
