Эндрю Гарв - Небо смотрит на смерть
— В вашем письме изложена просьба немедленно увидеться с вашей женой. Я предполагаю, вчера вам этого не удалось сделать?
Несколько мгновений Чарльз колебался, делая выбор между спасительным «нет» и губительным «да». Время… Ему необходимо было время, чтобы немного подумать. Сказав «нет», он мог выйти сухим из воды… А что он навлечет на себя, сказав «да»? Новые вопросы и объяснения?… Вряд ли они сразу ему поверят… Боже, они еще могут вообразить, что в этом замешана Кэтрин?!
— Нет, — резко ответил он. — Вчера я ее не видел. Я действительно собирался, но когда утром позвонил ей по телефону, она сообщила мне, что вечером уезжает и намерена собирать вещи после обеда… — теперь, когда он солгал, речь его полилась легко. Он посмотрел на Бэйтса с большей уверенностью. — Надеюсь, инспектор, вам не пришла в голову фантастическая идея, что именно я совершил убийство?
— Я не любитель фантазий, сэр, — сухо ответил Бэйтс. — Я только собираю информацию. Когда же все-таки вы виделись с вашей женой в последний раз?
— Довольно давно… Кажется, в начале мая.
Бэйтс кивнул и заглянул в свой блокнот. Казалось, напряжение, царившее в комнате, несколько спало. Все нормально, подумал Чарльз, они не смогут доказать, что я приходил туда. Когда я подъехал, вокруг никого не было, во всяком случае вряд ли кто-то опознает меня. Раз я не совершал убийства, то не о чем и беспокоиться. Но сердце его продолжало бешено колотиться; казалось, что эти двое тоже вот-вот услышат такой отчаянный стук.
— Очень хорошо, сэр, — сказал инспектор после небольшой паузы. — Надеюсь, вы мне немного поможете. Знаете ли вы что-нибудь об отношениях вашей жены с другими людьми? Другими… мужчинами?
— Не думаю, что смогу сообщить вам что-либо стоящее… Хотя вот кое-что… — он начал рассказывать об инциденте с такси на площади Пикадилли. — Но я не сумел бы описать этого человека, я видел его со спины.
Бэйтса это явно не заинтересовало.
— Вероятно, она с кем-нибудь дружила? Имела любовную связь? Она никогда ни о ком не упоминала в разговоре?
— Нет, инспектор. Боюсь, что в последнее время мы стали чужими людьми. Последние два года мы жили по разным квартирам, видите ли, и редко встречались.
— Ах, так… — Бэйтс слегка кашлянул. — В таком случае, сэр, позвольте поинтересоваться, что вы делали вчера после обеда?
— Я был в «Овале», смотрел крикет.
— Вы были там с кем-нибудь?
— Нет, один.
— Гм… Я бы не возражал, если бы вы, хотя бы приблизительно, описали, что вы делали вчера начиная с обеда. Чистая формальность, поймите. Нам всегда приходится задавать подобные вопросы.
— Я понимаю, конечно… Что ж, дайте подумать… — он коротко рассказал, как зашел в закусочную, заказав там кружку пива и сэндвич, и как потом ему неожиданно пришла в голову мысль посетить знаменитый матч. — Я подъехал к стадиону без чего-то два, а подошел к полю вскоре после перерыва… что-нибудь в двадцать минут третьего. Я был там примерно до без четверти четыре, а затем поехал домой.
— Так, понятно, — Бэйтс взглянул на коллегу. — Очень хорошо, мистер Хилари, думаю, на сегодня все. Единственное, за что я был бы вам весьма признателен, это если бы вы позволили сержанту Никсону взять у вас отпечатки пальцев.
Отпечатки пальцев?! Несколько мгновений Чарльз ошарашенно глазел на инспектора. А ведь этого-то он не предусмотрел! Конечно, они снимут отпечатки пальцев в квартире жены и разоблачат его! Он их оставил и на бутылке с ромом, и на бокале, который передавал Луизе. Они установят, что он находился в квартире именно вчера и что он солгал. Как же ему быть, думал Чарльз, ошеломленный чудовищностью своей оплошности.
— Итак, сэр?
В отчаянии он попытался хоть как-нибудь исправить свое положение.
— Послушайте, инспектор. Боюсь… я вас неправильно информировал. Дело в том, что я был вчера в квартире Луизы. Но это произошло не днем, а утром. Я вышел от нее около часа и могу поклясться, что видел ее в последний раз.
Серые глаза инспектора Бэйтса приняли холодное выражение.
— Почему же вы не сказали об этом сразу?
— Потому что я сразу понял, в каком дурацком положении оказался. Простите, это такая глупость с моей стороны. Я только теперь это понимаю.
— Теперь? Вы имеете в виду, когда обстоятельства вынудили вас сказать правду?
Чарльз глубоко вздохнул.
— Правда состоит в том, что я не убивал своей жены. Она была жива, когда я ушел от нее. Но вы ведь прочли письмо и ясно дали понять, что подозреваете именно меня. Тот факт, что я случайно оказался там утром, не имеет ничего общего с ее смертью, но мне показалось, что вы сделаете неверные выводы, если я признаюсь, что был там.
Бэйтс фыркнул.
— В таком случае, сэр, боюсь, мне придется просить вас отправиться вместе со мной в участок.
— Вы хотите арестовать меня?
— Нет, сэр, я не хочу вас арестовать, но ввиду того, что случилось, нам потребуется выяснить гораздо больше подробностей о ваших передвижениях в тот печальный день, и нам это проще сделать в участке. У вас есть возражения по этому поводу?
— Вы пошли по неверному следу, инспектор, должен вам сказать, но я ничего не имею против, чтобы пойти вместе с вами, если вы полагаете, что это поможет следствию выяснить правду.
Чарльз горестно повернулся к двери. Он был ошеломлен скоростью разворачивавшихся событий. Казалось невероятным, что он сумел угодить в такую переделку за столь короткое время. Интересно, долго они будут разбираться со всем этим? Теперь он скорее всего не сможет встретиться с Кэтрин, а это означало, что она будет звонить сюда, чтобы выяснить, что случилось. Предусмотрев такой вариант, он остановился в холле и оставил портье записку для Кэтрин, где сообщал, что его неожиданно вызвали и что он позвонит. Ярким солнечным днем он вышел из дома в сопровождении двух полицейских, следовавших прямо за ним.
Когда он сидел в машине рядом с могучим инспектором, ему пришло в голову, что он, возможно, мог бы потребовать присутствия адвоката в участке. Хотя, конечно, такое условие необходимо лишь человеку, вынужденному скрывать правду, если он боится выдать себя каким-нибудь неосторожным словом. А так как он совершенно невиновен, самое лучшее — честно рассказать обо всем, не прибегая к помощи адвоката. И он отказался от этой идеи.
Тут он опять вернулся мыслями к Луизе. Интересно, в каком состоянии она встретила смерть? Она уже здорово напилась к моменту его ухода, и, может быть, продолжала пить дальше. И если к ней днем заходил знакомый мужчина, она легко могла спровоцировать фатальную сцену. Какая мерзкая, отвратительная история!
Машина остановилась, и Бэйтс провел его в участок, в небольшую комнату, где стоял стол и несколько жестких стульев. Затем он на секунду исчез, оставив Чарльза с неразговорчивым сержантом Никсоном. Вернулся он в сопровождении еще одного мужчины в штатской одежде, — тот уселся за стол, вооружившись толстым блокнотом.
Бэйтс прочистил горло.
— Итак, сэр, как я уже говорил, вы не находитесь под арестом, но, учитывая все обстоятельства, я должен сообщить вам, что вы не обязаны давать показания и что все сообщенное вами будет записано и может быть использовано в интересах следствия. Это понятно?
— Понятно, инспектор. Я хочу быть абсолютно честным с вами — мне нечего скрывать.
— Тогда, возможно, вы расскажете мне в свободной форме, но точно, все, что произошло вчера утром?
С чувством облегчения Чарльз рассказал все как было. О своем телефонном звонке Луизе, о том, как он предложил зайти днем, а она предпочла утро, о том, как он приехал на своей машине перед обедом, и об их последующем разговоре. Пытаясь как бы загладить свою вину, он был абсолютно правдив, рассказывая об отвратительной сцене, в которой они оба участвовали, о ее причинах и о том, к чему они пришли к концу встречи. Стенографист едва успевал записывать, скользя пером по бумаге, а Бэйтс слушал молча. Потом начал задавать вопросы.
— Сообщали ли вы кому-нибудь, что собираетесь нанести визит жене?
Чарльз покачал головой. Кэтрин знала, что он собирался к Луизе, но не знала точно, когда, а кроме того, меньше всего на свете он хотел бы впутывать ее в эту историю.
— Останавливались ли вы по дороге от вашего дома до дома вашей жены?
— Нет.
— Вы поставили машину рядом с домом?
— Нет, немного подальше, внизу, на противоположной стороне улицы.
— Почему вы так сделали?
— Из-за жары, а там была тень.
— Понятно. Как вы думаете, видел ли кто-нибудь, что вы вошли в дом, а также что вы вышли?
— Очень сомневаюсь, — грустно ответил Чарльз, вспомнив, как он поздравлял себя с этим обстоятельством совсем недавно. — Я не особенно обращал на это внимание, так как весь был погружен в мысли о том, что скажу жене. Мне кажется, я никого не видел. В это время дня на улицах мало народу.
— Гм… А когда вы выходили из дома? Вы говорили, что сразу отправились в закусочную на Данкэннон-стрит. Как долго вы там пробыли?
