Werewolf - Холодная Зима (Агония 2)

– Итак, товарищи!

Шеф выскочил из здания, одевая на ходу плащ. В руках у него было несколько конвертов.

– Прошу следователей подойти ко мне.

Шеф быстро распихал по рукам четыре конверта, пятый оставил у себя.

– В конверте – адреса и вся информация, которая нужна для работы. Вскрыть – только в машине, после выезда на место. Работаем быстро, если клиент в расколе – тащим сюда и оформляем явку с повинной, пока горячий. Работаем аккуратно, чтобы потом комар носа не подточил – потом дело разваливать будут, чувствую. Пошли!

На каждом конверте была написана цифра, моей был номер четвертый. Там же был написан и номер машины, оглядевшись я понял – белая Волга, приданные мне ОБХССсники уже сидели в ней. Подбежав к машине, я ввалился на заднее сидение, положил папку на колени.

– Поехали!

– Ты сначала хоть скажи куда – пробурчал милиционер-водитель – Поехали, выедем отсюда, конверт вскрою, скажу.

Водитель пожал плечами, повернул руль, Волга ловко развернулась и вырулила на улицу. Как только ворота остались позади, я надорвал конверт, вынул бумагу, лежавшую сверху. И чуть не выронил весь пакет.

Беляковский Зиновий Ефимович…

Отец Наташи.

И что я должен был, по-вашему, делать? По закону в этом случае следователь должен взять самоотвод. Если бы дело происходило в здании генеральной прокуратуры – я бы так конечно и поступил. Но сейчас мы ехали в машине, позвонить Александру Владимировичу и все рассказать я не мог. Поворачивать назад?

И сорвать следственное действие – нормально я буду выглядеть, если четыре группы свою задачу выполнят, а пятая – нет? А если именно там, где я еду находятся основные улики – и подозреваемый, узнав о задержании своих сообщников, успеет их уничтожить или спрятать? Развалится дело, не успев начаться – и виноват в этом, буду как раз я.

– Что с тобой? Ты как-то с лица весь сбледнул – сидевший рядом знакомый ОБХСС-ник, по имени Дмитрий (раз работали уже вместе) наклонился ко мне – Нет, нет… Ничего… – машинально ответил я, вытирая покрывшийся холодным потом лоб – просто с утра пахал, устал как собака.

– Ничего… Сработаем – и поедим поправимся… – подмигнул Дмитрий – я место знаю, там "Московскую" экспортную, с зеленой этикеткой раздобыть можно. Это тебе не бодяга из-под прилавка, отвечаю. Чистая слеза. В голову сразу бьет, а с утра свеженький как огурчик, похмелья – никакого. Как оформим клиента – так и съездим.

– Да, да… – пробормотал я, думая о своем…

Наташа дома? Вроде не должна – она говорила, что с матерью к родственникам в Ленинград собирается. А если дома? А если даже и нет – все равно рано или поздно домой приедет и что тогда? Что делать то??? Господи, хоть бы ничего не найти.

Хоть бы ничего не найти…

– Эй, ты что заснул? – Дима, потряс меня за плечо – приехали же…

Наташа жила с родителями в роскошной четырехкомнатной квартире, в доме еще сталинской постройки, на третьем этаже. Выйдя из машины, взглянул на окна – окна горели. Только бы ее там не было…

– Понятых?

– Давай – машинально ответил я, и мы побрели по снегу к подъезду.

– Только ты нормальных понятых давай! – сказал своему коллеге Дмитрий – не как в прошлый раз…

Прошлый раз… Полгода назад было, летом. Во время обыска, тоже по хозяйственному делу, в качестве понятой пригласили старушку – соседку. И как выяснилось, напрасно – она болтала, не переставая все время, пока длился обыск.

Я узнал про ее дочь, про ее непутевого сына, по заразу – сноху, про внуков – в общем, про всю ее родню. Словоохотливая бабушка, у меня аж голова вспухла от ее речей.

– Если увидишь бабку – спасибо и до свидания…

– Может, сам понятых поищешь тогда? – огрызнулся второй ОБХСС-ник Поднялись на второй этаж, все передо мной плыло как в тумане. Подойдя к обитой натуральной черной кожей двери, Дмитрий уверенно нажал на крохотную кнопку звонка. Я отступил в сторону.

– Кто там? – раздалось через несколько секунд – Откройте, милиция! – произнес сакраментальную фразу Дмитрий За дверью воцарилась тишина – Еще не хватало, если дверь придется ломать – пробурчал Дмитрий, и в этот момент дверь распахнулась.

– Чем обязан, товарищи? – на пороге стоял сам Зиновий Ефимович Беляковский, директор горпищеторга Москвы (Были такие структуры, заведовавшие всеми продовольственными магазинами в городе. Воровали там по черному – прим автора) невысокий, лысый, крепкий. Почему-то он был одет так, как будто собирался выйти на улицу. Его глаза в долю секунды пробежались по Дмитрию, перескочили на меня, тут он вздрогнул, но вида не показал и почти сразу взял себя в руки.

– Милиция, товарищ Беляковский – Дмитрий отработанным движением раскрыл красную корочку с золотым тиснением "МВД СССР" – Отдел по борьбе с хищениями социалистической собственности. Давайте, пройдем в квартиру.

Сзади, на лестнице, уже раздавались голоса – поднимался второй ОБХСС-ник с понятыми.

– А чем, простите, обязан?

– Пройдемте в квартиру, там и поговорим – Дмитрий двинулся вперед и Зиновий Ефимович отступил, пропуская нас в квартиру. Следом, не поднимая глаза, как нашкодивший пацан, прошел я. Хлопнула дверь…

– Зиновий Ефимович! – оказавшись в большой комнате, где я еще недавно ужинал с родителями моей потенциальной жены, Дмитрий сразу взял быка за рога – мы должны провести у вас обыск. Вот постановление о проведении обыска, подписано прокурором города Москвы. Распишитесь здесь.

– Бред какой-то. Расписываться не буду – проговорил Беляковский. Либо он невиновен, либо великолепно играет – лично я бы ему поверил.

– Ваше право – пожал плечами Дмитрий – понятые, внимание. В вашем присутствии будет производиться обыск. Разъясняю вам, что в соответствии со статьей сто тридцать пять УПК РСФСР понятой обязан удостоверить факт, содержание и результаты действий, при производстве которых он присутствовал. Понятой вправе делать замечания по поводу произведенных действий. Замечания понятого подлежат занесению в протокол соответствующего следственного действия. Права и обязанности понятого вам понятны?

Оба понятых – необъятная тетка лет сорока и старый седой дед, кивнули – Тогда распишитесь в протоколе, что права и обязанности понятого вам разъяснены – Дмитрий с силой пихнул меня локтем, и только тогда до меня дошло, что вообще то я должен еще и протокол следственного действия писать. Непослушными руками я перебрал бланки в портфеле и достал бланк протокола обыска.

– Где расписаться – понятые уже стояли у стола – Вот здесь… – я ткнул ручкой в нужное место – Да, кстати – продолжил Дмитрий – прошу заметить, что с постановление прокуратуры о производстве обыска товарищ Беляковский ознакомился, но расписаться отказался. Вы, как понятые должны присутствовать в том месте, где производится обыск и внимательно наблюдать. Если мы найдем что-то – то сразу предъявим это Вам. Понятно?

Понятые снова кивнули – Приди в себя – прошипел Дмитрий, снова пихнув меня кулаком, и громко продолжил – товарищ Беляковский, вам предлагается перед началом обыска добровольно выдать все имеющиеся у вас вещи, запрещенные к гражданскому обороту. Например – оружие, наркотики. Желаете, что-нибудь выдать?

Беляковский отрицательно покачал головой.

– Выдать не желаете – констатировал Дмитрий – тогда приступим. И последний вопрос, перед тем как мы собственно приступим к обыску. Все ли вещи, деньги и ценности, находящиеся в этой квартире принадлежат вам? Если нет – то укажите, какие именно вещи вам не принадлежат и кому они принадлежат, если не Вам?

– Конечно, все – возмущенно сказал Беляковский – а кому еще может принадлежать то, что находится в моей собственной квартире? Конечно, мне.

– Хорошо. Тогда приступим.

Обыск – это одно из самых сложных следственных действий. В милиции есть настоящие специалисты по обыскам, которые буквально нюхом чуют, где что спрятано.

Как говорил нам Григорий Петрович, преподававший криминалистику, нельзя научиться обыскивать. Кому-то это дано, а кому-то нет. Конечно, старый спец, работавший еще при Сталине, маленько преувеличивает. Но то что, специалисты по обыскам буквально чуют, где что спрятано – это есть такое.

Обыскивать лучше всего по часовой стрелке, начиная от двери. На криминалистике нам показывали примерно пятьдесят типичных мест, где преступники, что-либо прячут, кроме того, у каждого почерк свой. Пропускать нельзя ничего. Кроме того, грамотный следователь обычно во время обыска либо сам наблюдает за подозреваемым, либо поручает кому-то делать это. Дело в том, что когда сотрудники, делающие обыск приближаются к тому месту, где что-то сокрыто – подозреваемый обычно начинает нервничать. И если эти реакции, часто неосознанные, подметить – то сразу понятно, на какие места, на какую книгу в книжной полке, например, надо обратить особое внимание. По идее наблюдать за подозреваемым во время обыска должен был я – но мне было в этот момент ни до чего и я вообще боялся даже глаза поднять на Зиновия Ефимовича.