Эдвард Эронс - Задание - Токио
- Не откажусь, - кивнул Даррелл.
- Тогда расскажите все, что вам известно про Йоко Камуру.
- Ровным счетом ничего.
- Понимаю. Мистер Даррелл, вы отдаете себе отчет в том, что происходит? Я пытаюсь спасти миллионы жизней своих соотечественников. Их судьба висит на волоске. Все зависит от нашей быстроты. Если этой девушке и впрямь удалось сбежать из Хатасимы, она может разнести эту чудовищную болезнь по всей стране. Я не собираюсь кого-либо обвинять в случившемся это занятие для дипломатов. Но я не спал уже две ночи и даже не представляю, когда мне удастся поспать хоть часок. - Яматоя говорил ровным, почти безжизненным тоном, но его раскосые глаза ни на секунду не отрывались от лцца Даррелла. Не дождавшись ответа, он сказал:
- Прошу вас, подождите одну минуту.
И вышел.
Даррелл обвел глазами комнату. Несмотря на мерцающие в хибати угли, в воздухе ощущалась сырость. Даррелл посмотрел в окно. Такси по-прежнему стояло в закоулке. Поднявшись на ноги, Даррелл подошел к стене с развешанным оружием. Интересно, подумал он, установлена ли здесь телекамера. На пустом столе не было ни пылинки. Судя по всему, майор Яматоя был редким гостем в своем кабинете.
- Даррелл-сан? Пойдемте со мной, пожалуйста.
- Я арестован?
- Нет, - улыбнулся Яматоя. - После того, как мои люди увезли вас из вашего... так сказать, магазина, ваше посольство подняло страшный шум. Благодарите мисс Прюитт - она очень ценная сотрудница. Однако прежде чем выпустить, я покажу вам вашего приятеля, Билла Черчилля. Его доставили сюда из хатасимской гостиницы. Он... э-ээ... сопротивлялся нашим сотрудникам. Извинитесь перед ним за меня. Вы заберете его с собой.
- Он болен? - спросил Даррелл. - Или ранен?
- Нет, ему только немного намяли бока. Он пытался удрать. Нам пришлось скрутить его, доставить сюда и допросить. Впрочем, отвечать он отказался наотрез. Сомневаюсь, чтобы он обладал хоть мало-мальски ценными для вас сведениями. Он готов говорить только про исчезнувшую мисс Камуру. Правда, и на её счет он пребывает в таком же неведении, как и мы.
Яматоя и Даррелл пересекли маленький японский сад и вошли через массивные стальные двери в соседнее здание, в котором размещалась тюрьма. Как и во всех остальных тюрьмах, здесь стоял устойчивый запах пота, мочи и рвоты. Запах человеческого горя и унижения.
Билла Черчилля содержали в подвале, в четвертой камере от лестницы со щербатыми каменными ступеньками. Камера ярко освещалась и Дарреллу сразу бросились в глаза синяки, ссадины, порванная одежда и кровь, запекшаяся в уголке рта Билла. Яматоя отомкнул дверь и пропустил Даррелла в камеру со словами:
- То, что вы видите - последствия его неразумного поведения. Мало того, что Черчилль-сан оказал сопротивление моим сотрудникам, так он ещё норовил прорваться за колючую проволоку.
- Какую проволоку? - нахмурился Даррелл.
- Я имею в виду проволочное заграждение вокруг Хатасимы. Там, как вам наверняка известно, установлен жесточайший карантин.
Даррелл потряс Билла Черчилля за плечо. Долговязый молодой человек открыл глаза. Прищурившись из-за яркого света, он недоуменно заморгал, потом со стоном присел и потряс головой. Прикоснувшись к сгустку крови в углу рта, он посмотрел на майора Яматою, а потом медленно перевел взгляд на Даррелла. Его лицо просветлело.
- Сэм? Каджун!
- Йо, - кивнул Даррелл.
- Значит, я в Токио?
- Да. Я отвезу тебя домой и приведу врача.
- Мне не нужен врач. Послушай, Йоко...
- Потом, Билл. Тебя выпускают под мое поручительство. Ты сможешь идти?
- Я цел и невредим, - сказал Билл и поморщился.
Они дружили с ранних пор. Вместе учились в Йельском университете. Билл специализировался в области архитектуры, тогда как Даррелл изучал юриспруденцию. Они вместе ходили на свидания с девушками, посещали концерты бостонского симфонического оркестра, валялись летом на травке, напивались и дебоширили в барах, ссорились и смеялись, а потом - расстались на целых пятнадцать лет. Черчилль сделался модным архитектором - он спроектировал несколько известнейших офисных зданий и множество жилых домов. Год назад одна крупная японская фирма пригласила его поработать в Иокогаме. По просьбе Эла Чарльза, возглавлявшего токийское отделение секции "К", Черчилль выполнил несколько пустяковых поручений.
- Извини, - пробормотал Билл. - Местные полицейские, похоже, отделали меня по первое число.
- Ты сам напросился, - сказал Даррелл. - Пошли.
Черчилль встал и покачнулся. Он был высоченного роста, худой и жилистый, с голубыми глазами и приятным лицом - словом, обладал располагающей внешностью. Непослушные вихрастые волосы придавали ему мальчишеский вид. Впрочем, сейчас он выглядел жалким и потрясенным.
- Йоко... - снова начал он.
- Позже, - повторил Даррелл.
- Они сказали мне, что Лэмсон и Мока мертвы.
- Да, это так и есть.
- О господи, - прошептал Черчилль.
У выхода из тюрьмы их уже поджидали мисс Прюитт и Синье. Дождь по-прежнему не унимался. У тротуара стоял черный "шевроле", на котором ездил Синье. Даррелл помог плохо державшемуся на ногах Биллу Черчиллю забраться в машину.
- Надеюсь, вы не сердитесь, что я за вами приехала? - спросила мисс Прюитт.
- Нет. Биллу нужна медицинская помощь.
- Я готова. Я - дипломированная медсестра.
Даррелл удивленно вскинул голову.
- Отлично. Это весьма кстати.
Капельки дождя стекали по её лицу. Дарреллу показалось, что даже несмотря на строгий вид, мисс Прюитт выглядит прехорошенькой.
- Плохо дело? - спросила она. - Я имею в виду Хатасиму.
- Очень плохо, - кивнул Даррелл. - И ухудшается с каждой минутой.
Глава 6
Билл Черчилль жил в современном европейского стиля здании, возведенном близ Т-авеню, в районе, в котором прежде располагалась американская оккупационная зона. Пока Даррелл с мисс Прюитт укладывали обессилевшего Черчилля в постель, Синье остался внизу в машине. Из окна небольшой квартиры Черчилля открывался изумительный вид на неоновое море огней ночного Токио, на переливающуюся разноцветными искорками Гиндзу, на усыпанную мерцающими звездами токийскую телебашню, на скрывающиеся за горизонтом огни крупнейшего в мире города.
Лиз сняла кожаную наплечную сумку и с ловкостью фокусника извлекла на свет божий аптечку, шприц и ампулу демерола. Без тени смущения она помогла Дарреллу раздеть находившегося в полузабытьи Черчилля, длинные ноги которого беспомощно болтались, словно паучьи лапки. Долговязый архитектор бессвязно лопотал себе под нос.
- Йоко, - вырвалось у него. - О, нет. Йоко!
- Успокойся, - сказал Даррелл.
- Не могу, Каджун. Она не могла умереть - слышишь? Я все время следил за ними сверху, из рекуна. Глаз не сводил. Это правда - люди и в самом деле умирают за этой колючей проволокой, как лабораторные крысы. Вся деревня обречена. Нет никакой надежды. А Йоко оказалась там в ловушке, вместе с ними.
- Майор Яматоя полагает, что ей удалось сбежать.
- Не знаю. Мы уговорились встретиться у проволочного заграждения. Вчера она чувствовала себя вполне нормально. Она ничего не опасалась. Жаль, что ты с ней не знаком, Сэм. Она - удивительный человек. Честная. Отзывчивая. Добрая. Мы уже договорились, что я останусь жить в Японии. Мы решили, что поженимся. Она не знала, выдержу ли я, но я - я люблю её, Каджун. Она... она жива, я знаю. Чувствую. Помоги мне найти её, Сэм. Спаси её. Достань противоядие. Хоть что-нибудь. Почему мы ничего не делаем?
Даррелл осторожно уложил Билла в постель. Соломенные волосы Черчилля разметались по лицу; он тихонько заплакал, хныча, как ребенок. Мисс Прюитт уже наполнила шприц демеролом и держала его наготове.
- Сейчас это ему необходимо, - сказала она. - Он должен поспать. Полученные тумаки скоро заживут, а вот душевная рана может оставить неизгладимый след.
Черчилль бессильно откинулся на подушки. Глаза его были закрыты.
- Билл крепче, чем вы думаете, - сказал Даррелл.
Мисс Прюитт профессиональным движением всадила иголку и быстро ввела снотворное.
- Ни один из нас не может сравниться с вами, Сэм Даррелл, - произнесла она. - Но вполне возможно, что и вы, прежде чем вся эта история закончится, узнаете о себе что-то новое.
Даррелл тщательно обыскал всю квартиру Черчилля. Однажды он уже был здесь - пару недель назад, когда приехал в Токио. В узкой гостиной японская мебель смешалась с европейской: чертежная доска с приколотыми эскизами, стол красного дерева, настенные фотографии зданий, разработанных самим Биллом, книжные полки, набитые архитектурными журналами, толстая антикварная книга по японскому искусству, две гравюры современного художника Саито Киеши, три тончайшей работы орнамента менуки с рукоятей старинных мечей, два ружья японского производства и небольшой шкафчик, уставленный изящными резными нецуке.
На стенах висели свитки с картинами Йоко Камуру. Манера письма у неё была удивительно легкая и воздушная. Йоко предпочитала пастельные тона и тонкие мазки, но линии были не по-женски четкими и уверенными.
