Сергей Трахименок - Игры капризной дамы
— Ага, — сказал Узякин, совсем тепло, значит, к нам… Значит, недаром собрались…
— В общих чертах понятно, — перебил Узякина Внучек, — теперь надо разобраться в распределении ролей в этой троице.
— Распределение обычное, — ответил комбат, посмотрев в свои записи, — Буза — голова, я даже думаю, что все это организовал он, а не Сафонов и Клевало. Сафонов — Хряк — солдат, бык. Клевало — Шнырь — парняга на побегушках, хотя тоже опасен: ткнуть заточкой много ума не надо…
* * *— Арбузов, Арбузов, с вами будет говорить прокурор области, — хрипло кричал начальник колонии. Он был уже в шинели и шапке, из под которой виднелись седые виски.
Буза, отодвинув край шторки, смотрел вниз. Рядом с начальником стоял мужчина лет пятидесяти в норковой шапке и короткой дубленке. Сзади него — двое смуглых бойцов из роты охраны, вооруженные автоматами.
— Мне нужны доказательства! — закричал Буза в разбитую форточку.
— Я хочу с вами поговорить, — сказал мужчина в дубленке, — возможно один на один…
— Мне нужны доказательства!
— Доказательства чего? — не понял тот и обратился к начальнику колонии.
— Они не верят, что вы прокурор области…
— Я — заместитель прокурора, моя фамилия Клюев, — ответил мужчина в дубленке.
— Я не могу отпустить вас одного, — сказал начальник, а про себя подумал: «Если они и тебя захватят — мне конец».
— Ну почему же, — сказал приезжий, — если они дадут гарантии…
«Какие гарантии», — чуть было не вырвалось у начальника, и только присутствие высокого начальства остановило его от крутого ругательства.
— Как будем выходить из сложившейся ситуации? — спросил Клюев.
— Нужно встретиться на нейтральной территории… Договорились неожиданно быстро. Буза предупредил, что во время переговоров заточки будут приставлены к горлу заложников и что, если он через пять минут не вернется в санчасть, заложники будут убиты…
Через некоторое время в коридоре возле санчасти Буза встретился с представителем прокуратуры.
Мужчина в дубленке предъявил ему свое удостоверение. Буза проверил его, прочитал вслух фамилию и не стал ломаться, говорить, что они требовали прокурора, а им предоставили только зама, хотя такой вариант и прогнозировался.
— Мы пригласили вас, — начал Буза торжественно и настолько уверенно, что заму показалось, что они либо сто лет знакомы, либо зам у Бузы на посылках, — для того, чтобы оскорбленные начальники не расстреляли нас ночью вместе с заложниками… Теперь мы уверены, что они этого не сделают и выдвигаем последнее требование: наш разговор продолжится в другой колонии… Туда мы поедем с заложниками в вашем сопровождении… Даем полчаса на приготовления… полчаса… Если через тридцать минут будет готов автомобиль — освобождаем одного из заложников, и так далее…
Буза повернулся и пошел прочь к дверям санчасти, за которыми его ждал Шнырь. Клюев не успел сказать ни слова, хотя перед встречей мысленно прокрутил в голове речь, где много внимания уделил последствиям, которые могут наступить для захватчиков, если они…
Вернувшись в административный корпус, зам изложил все, что сказал ему Буза.
Начальник колонии был против такого варианта событий.
— А вдруг по дороге что-нибудь случится, они подумают, что это попытка освободить заложников, и покончат с нами? — сказал он, думая про себя: если заложников освободят здесь, то он будет начальником колонии, у которого захватили заложников, но тут же освободили… Если осужденные вместе с заложниками уедут — он будет просто начальником колонии, у которого зэки захватили заложников…
— У нас нет другого выхода, — сказал зам прокурора, — это долгий путь, но бескровный…
— Надо попробовать уговорить их не брать с собой заложников, — предложил начальник колонии заместителю прокурора, — они вам поверят…
На этот раз переговоры Клюева с Бузой проходили через двери санчасти.
Буза был непреклонен, и сколько ни уговаривал его заместитель прокурора оставить заложников, сколько ни гарантировал перевозку захватчиков в Каминский изолятор, стоял на своем… И, чтобы поставить все на свои места и еще раз напомнить, кто у кого в руках, сказал:
— Осталось пятнадцать минут…
Это подействовало, и уже через десять минут перед окнами санчасти стоял автозак…
— Отпусти литера, — сказал Буза Шнырю.
Тот пошел в кабинет, но тут же вернулся.
— Он не хочет бросать женщин.
Хряк, услышав это, поднялся со скамейки, чтобы сделать так, как сказал Буза, но тот остановил его движением руки. Он сам сходил в кабинет, поговорил с Виктором, а потом дал команду Шнырю развязать Семеновну.
Поскольку в зоне все уже знали, что начальство договорилось с Бузой о переброске захватчиков и заложников в Каминск, напряжение и ожидание возможной ошибки со стороны захватчиков прекратились. Пост возле дверей санчасти был снят, и поэтому Семеновну у выхода на улицу никто не встретил. Она немного постояла на крыльце, потом сошла по ступенькам вниз и опустилась на снег. Силы оставили ее.
* * *А тем временем в следственном изоляторе продолжалось обсуждение.
— Теперь о заложниках, — сказал Внучек.
— Заложники-то нам зачем? — поинтересовался Узякин.
— Он правильно мыслит, — поддержал Внучека комбат, — от того, как они себя поведут, будет зависеть тактика освобождения…
— Тактика, — скривился Узякин, — грамотные все…
— Парень — человек молодой, ему лет двадцать пять… он начальник тарного цеха, поэтому его жизнь вне опасности…
— Почему ты так решил? — спросил Узякин комбата.
— Видишь ли, ты имеешь дело с преступниками на свободе, а мы за проволокой. Весь персонал в зоне для зэков делится на чистых ментов и тех, кто носит ментовскую форму, но их функций не выполняет, — это мастера, начальники производств, врачи, библиотекари, учителя школ…
— Ну тогда и второй женщине ничего не грозит, — сказал Узякин.
— Дай Бог, — ответил не верующий в Бога комбат, — для нее есть иная опасность…
— И эта опасность реальна, если они задумали нечто иное, чем выезд из одной зоны в другую, — поддержал комбата Внучек.
— Ну, ты их переоцениваешь, — сказал Узякин, — это обычные зэки, а не представители спецслужб, гы-гы-гы…
— А ты их недооцениваешь, — вмешался комбат, — ты посмотри: тут что-то не так, уж очень ловко они действуют, и все у них получается… Старую женщину отпустили, правильно: двух заложников им вполне хватит в дороге… Третий бы только помешал…
— Если они таким образом решили выбраться из колонии, то нам повезло. Но если они, а их поведение это подтверждает, выбравшись из колонии, выдвинут новые требования… Потребуют машину и попытаются оторваться от погони вместе с заложниками, вдруг их сообщники ждут, — сказал Внучек.
— Ну размечтались, фантазеры, — произнес Узякин.
— Все это надо иметь в виду и быть готовым к любым поворотам, — сказал комбат, — аппетит приходит во время еды… Даже прибыв сюда, захватчики могут заявить, что берут заложников в камеру… Это понятно, пока заложники у них в руках, — они хозяева положения — тузы, а мы — шестерки…
— Да ладно вам, пессимисты, — сказал Узякин, — о тех, кто приедет к нам, мы уже знаем, теперь посмотрим, чем сами располагаем, подсчитаем силы и средства, а также осмотрим плацдарм, на котором нам проводить боевые действия.
* * *Буза смотрел на автозак долго, словно пытаясь проникнуть взглядом вовнутрь, где могла прятаться смерть. Вокруг машины не было ни души, но это не вызывало чувства успокоения, скорее наоборот: автозак с открытыми дверями напоминал мышеловку.
Буза вел наблюдение из другого помещения — процедурного кабинета. Хряк был в кабинете начальника с заложниками, а Шнырь стоял сзади, готовый выполнить любое указание Бузы.
— Выверни карманы! — неожиданно приказал Буза. Глаза Шныря испуганно метнулись, но тем не менее он вывернул оба кармана робы и положил на подоконник несколько стандартов теофедрина, конфискованных им у Валентины.
Буза сгреб их одной рукой и выбросил в форточку. Сделал он это так же ловко, как сбрасывал в отбой лишние карты. И даже опытный в этих делах Шнырь не заметил, как он прижал мизинцем к ладони один стандарт лекарства.
— Выберемся отсюда, — назидательно сказал он Шнырю, — все иметь будем, споткнемся — нас сразу в капусту покрошат… А сейчас крой к машине, проверь все…
В окно было видно, как Шнырь появился на плацу. Подойдя к машине, с опаской заглянул внутрь будки, потом запрыгнул внутрь, осмотрел будку, заглянул под лавки, в два боксика, в которых обычно возят лиц, нуждающихся в изоляции от других осужденных. Затем он спрыгнул на землю и уже с большей уверенностью и даже некоторой бесшабашностью глянул под будку и в кабину…
