Мария Жукова-Гладкова - Легенда о втором отражении
В самом скором времени Артур, Леха, Костик и я сидели на моей кухне. На кухне было уютней, чем в комнате, где к тому же всегда пахло краской и лаком от моих изделий.
Костику налили колы, мужики глушили водку, я потягивала винцо.
Я видела, что парни сгорают от любопытства, хотя и разговаривали пока на отвлеченные темы. Они расспрашивали Костика об отдыхе в Новгородской области, но время от времени косились на меня. Я про себя посмеивалась.
Наконец Леха не выдержал.
– Лера, а куда ты «Ладу» дела? – спросил он.
– Нет больше «Лады», – заявила я.
– Слушай, ну не выбросила же ты ее?! – воскликнул Артур. – Ты не миллионерша, чтобы машинами разбрасываться.
Я сказала, что не знаю, где моя старая машина. Нет ее. И больше не будет.
– Ну не сквозь землю же она провалилась?!
Я пожала плечами.
– Лерка, ну не томи ты нас! – взмолился наконец Артур, вращая огромными белками. – Откуда «Тойота»? У тебя же бабок на нее отродясь не было. Поехала за ребенком на Новгородчину на «копейке», вернулась на «Тойоте». Где взяла-то?
– А там по пути раздают, – прозвучал ехидненький голосок Костика.
Соседи молчали, посматривая то на меня, то на сына.
– Это компенсация за доставленные нам неудобства, – честно ответила я.
Соседи вылупились на меня в четыре глаза.
Я уже несколько опьянела, да, в общем-то, хотелось и похвастаться перед кем-нибудь. Мы с Костиком в два голоса принялись рассказывать о наших приключениях. Артур с Лехой слушали, раскрыв рты.
Когда я закончила, соседи долго молчали, потом хлопнули по очередной рюмке водки, и Артур спросил:
– Ты что, в самом деле не знаешь, кто такой Комиссаров?
– Не знаю, – ответила я.
– А кто это? – встрял Костик.
– Дядя Артем, – пояснил Леха Костику.
– А в чем дело? – решила выяснить я.
Дело было в том, что Комиссаров, он же наш новый знакомый Артем, возглавлял одну из питерских бандитских группировок и просто так ничего никогда не делал. В особой щедрости тоже не был замечен, скорее наоборот, прижимист и денег на ветер не бросал, независимо от того количества, в котором они у него водились. А водились в большом, поскольку основной интерес господин Комиссаров проявлял к нефтепродуктам. Женщины его слабостью ни в коей мере не являлись. Холост, женат вообще никогда не был. Услугами дам пользуется, но в умеренном количестве. По крайней мере, никогда никаких дорогих подарков даже постоянным подружкам не делал.
– А вы с ним лично знакомы? Откуда такие исчерпывающие сведения? – поинтересовалась я.
– Наслышаны, – кратко ответил Леха, переглянувшись с Артуром.
– Ну, мало ли что люди говорят… – протянула я.
– Лера, это не шутки! – завопил Артур, а потом добавил более спокойным голосом: – Уехали бы вы куда-нибудь с ребенком на время. Хотя бы опять на Новгородчину.
Я призадумалась и как-то стала быстро трезветь. Разговор мне не нравился. Мои соседи не стали бы пугать меня зря. Что им с того? В правдивости их слов я тоже не сомневалась: конечно, этот самый Комиссаров – бандит, разве честный человек может отгрохать подобный средневековый замок, в коем удалось погостить нам с сыном? Слово «нефть» и производные от него меня тоже как-то всегда настораживали.
– Я не могу никуда уехать, – сказала я парням. – У меня работы полно. И тетка Катя отчаливает на Урал.
– Поживи в ее доме, – тут же предложил Леха. – Она что, тебе ключи не оставит?
– Оставить-то оставит… Но мотаться с Новгородчины в Питер…
– Жизнь дороже, – заметил Артур.
Даже так? Далее мне сообщили, что Артем – человек, который никогда не упускает свою выгоду и извлечь ее может из чего угодно. Мидас какой-то – все, до чего он дотрагивается, превращается в золото, вернее, в твердую валюту. Скуп, повторили мне. По его меркам, моя «Тойота», конечно, машинка дешевенькая, но все равно на незнакомую женщину он никогда бы не потратил несколько тысяч баксов, даже если бы эта женщина ему очень понравилась. Он определенно намерен использовать меня в своих корыстных интересах.
В каких – не составляло труда догадаться. Узнав о моем невероятном сходстве с одной своей знакомой (а знакомы они, похоже, очень тесно), Комиссаров тут же сообразил, как он сможет на этом заработать. И в эту самую минуту, не исключено, сидит в своем замке и что-то замышляет. Про Чапая мои соседи тоже были осведомлены и поведали, что зовут отца моей копии Василий Иванович, фамилию он имеет Поликарпов. С давних времен известен как Чапай. Во-первых, по имени-отчеству, во-вторых, потому что в юные годы, проведенные в местах не столь отдаленных, имел «шестеркой» некоего Петьку. В общем, кличка прилипла давно, и Чапай от нее не отказывается. Может, поэтому и дочь назвал Анкой. У него также имеется два старших сына. Все дети от разных жен, жены почему-то умирали в молодом возрасте (правда, злой умысел со стороны вдовца ни разу доказан не был), а дети до сих пор проживают то в папочкином имении, то в собственных апартаментах в городе. Ни сыновья, ни Анка в браках ни разу не состояли. Старшему около сорока, второму – года тридцать три—тридцать четыре, Анке – лет двадцать восемь—двадцать девять.
– Мы в самом деле с ней очень похожи? – спросила я.
Соседи пожали плечами: они Анну Поликарпову никогда не видели, но раз орлы Комиссарова приняли меня за нее, то, должно быть, все обстоит именно так. Артур с Лехой обещали прощупать почву.
– А ты будь поосторожнее, Лера, – очень серьезно посмотрели они на меня. – Это не шутки. Комиссаров явно что-то задумал. Без надобности из дома не выходи. В безлюдных местах не появляйся. Ребенка завтра же отвези к своим.
Но Костик решительно заявил, что непременно останется, раз тут намечаются такие события. Здесь так интересно, а его – к бабушке? Нетушки! Мы втроем дружно пытались увещевать дитятку. В конце концов договорились, что я буду забирать Костика в город на пару дней в неделю. Я очень надеялась, что, оказавшись на даче и встретившись с приятелями, с которыми он не виделся с прошлого лета, Костик откажется от идеи регулярного посещения города.
Но мои мечты так и остались мечтами.
* * *При виде моей новой машины и мать и отец разразились такими тирадами, включив при этом такую громкость, что, наверное, их услышал Комиссаров в своем имении. Обитатели домов, стоявших на соседних участках, высыпали на улицу или привели головы в вертикальное положение, опустив, для разнообразия, пятые точки вниз, если занимались в это время прополкой огородных культур.
Участок, на котором стоял дом моих родителей, был выделен папашке от его научно-исследовательского института, когда я еще ходила в школу. Соседи проработали с отцом более тридцати лет, все родственники сотрудников НИИ были давным-давно знакомы, проживали бок о бок каждое лето, в доперестроечные времена тихо ругая на кухнях советскую власть, а позже регулярно обсуждая или судьбу Марианны, Розы и просто Марии (женщины), или левоцентристов, правоцентристов, радикалов, либералов и прочих из этого ряда (мужчины), а также, что когда высевать, что у кого как всходит, кто сколько чего запас на зиму и какие бессовестные дети у всех выросли.
На мою ярко-красную «Тойоту» смотрели как на восьмое чудо света.
Папашка орал на все садоводство, что «дочь-буржуинку он в своей семье не потерпит». Простые советские люди таких машин не покупают, жить надо бедно, но честно. Я заметила, что, во-первых, не желаю относиться к указанной категории (советские люди), а во-вторых, что в нашей стране жить честно невозможно, если хочешь жить, как человек, потому что самый большой вор у нас – родное государство, и не преминула напомнить дорогим родителям пару примеров из недавней истории – хотя бы реформу, в результате которой были потеряны накопления всей их жизни. Но это родителей только распалило. Папашка сыпал цитатами из всех просмотренных телепередач. Мамашка цитировала газеты. Я сказала, что печатное слово никогда не доводило до добра, а телевизор смотрят только те, кому нечего делать.
– Откуда ты взяла деньги на такую машину? Я всю жизнь работал и не смог заработать даже на «Жигули»! Потому что работал честно. А ты…
Отец захлебнулся праведным гневом. Костик молча стоял рядом со мной. Окрестные дети уже ходили кругами вокруг моей машины и с завистью поглядывали то на нее, то на меня, то на сына. Соседи тоже подтянулись на бесплатный цирк и ждали продолжения. Родители оправдали их доверие.
Мне быстро надоело это слушать и снова выступать в роли обезьяны из зоопарка (по крайней мере, за моральный ущерб в средневековом замке я получила «Тойоту», здесь же ожидать было нечего).
– Вы берете Костика или нет? – прервала я очередную тираду о моих нетрудовых доходах.
– Я сам тут не останусь, – заявил сын и демонстративно нырнул в машину. Я еще раздумывала.
Сын приоткрыл дверцу и спросил:
– Мама, ну ты едешь или как? Чего мы ждем?
