Марина Серова - Кошелек или жизнь?
— Отлично.
Назначив место встречи со школьным другом Кораблева Николаем Сергеевичем Давыдовым, я еще раз оглянулась вокруг, рассеянно потрогала стопку журналов, наткнувшись рукой на что-то твердое. Какая-то книга! Интересно, что читает Татьяна Федоровна Кораблева, прежде чем погрузиться в беспокойный, судя по всему, сон? Что-нибудь про великую любовь? Или про денежки? Изучает на сон грядущий веяния молодежной моды, чтобы кто-нибудь в темноте спутал ее с шестнадцатилетней?
Оказалось, ничего подобного — деловую, юридическую литературу, новый сборник каких-то нормативов. Открыв книгу на заложенной конфетной оберткой странице, я наткнулась на мелкий текст, в котором речь шла… о наследовании имущества после смерти супруга. Ничего себе, познавательная литература! Неужто добрая жена якобы отправила муженька на бизнес-семинар, а на самом деле — гораздо дальше, и теперь думает, как заграбастать имущество в свои жилистые, цепкие руки? Интересный получается сюжет, прямо-таки шекспировский. Видимо, не зря заволновалась Катя, не дождавшись своего любимого из очень далеких краев, откуда уже никто не возвращается. Впрочем, рано еще делать подобные выводы.
На поясе у меня запищал пейджер, и Фрейда гавкнула в тон тревожным сигналам. «Срочно позвони 24-24-25. Катя», — прочитала я на маленьком экране. А потом еще раз: «Срочно» — с тремя восклицательными знаками. Телефон пока был под рукой.
— Алло, Екатерина! Что у тебя? Ты где? Дома?
— Нет, я у знакомой, но потом не знаю. Я… я сбежала от Сысуева, по-настоящему.
— Ты что, с ума сошла? Зачем нам сейчас лишние проблемы? Ведется расследование, у меня уже появилась версия. Правда, увы, боюсь…
— Он жив. Саша — жив. Сейчас мне позвонили. Женский голос. Я не знаю откуда. Она сказала только: «Спроси жену — она знает» — и бросила трубку.
— Что спросить-то?
— Да я не знаю! В том-то и дело. Но что-то произошло. У нас была своя система связи, ну там, я не буду говорить. Он никогда в жизни домой не звонил, из-за Сысуева, а тут позвонили от него — и эти слова. Я и сказала. Нервы вдруг не выдержали. Но, самое главное, что Сергей Анатольевич, оказывается, все про нас знал. Что делать? Что мне делать?
— Понятно, — сказала я. — Ну и кашу ты заварила, Катерина, — всем достанется через край. Из дома-то зачем сдернула?
— Боюсь…
— Так ведь искать будут. Мы — твоего Кораблева, тебя — твой супруг с плеткой, чувствуешь перспективу?
— Только бы узнать, что с Сашей случилось… Что это такое — спросить жену?
— Ладно. Через двадцать минут я буду в кафе «Сладкоежка», встречаемся там…
— Что делать? — ошалело спросила Катерина.
— Мороженое есть, — разозлилась я на взбалмошную женщину. — Встреча у меня там с одним человеком, тоже заинтересованным в нашем деле. Теперь понятно?
— Понятно. Еду, — сказала она, хотела что-то добавить, но я положила трубку. Нечего теперь сюсюкать, действовать надо.
Фрейда поняла, что я собралась уходить, и демонстративно разлеглась на пороге, загораживая выход. Пришлось перешагнуть через умную псину — нельзя было терять ни минуты.
Глава 3 Мода на закрытый рот
Когда я зашла в «Сладкоежку», друг Кораблева уже ждал меня за столиком возле окна, держа в руках, как было условлено, местную газету «Тарасов молодой». Хотя сам товарищ, надо сказать, был не слишком молодым, с небольшой бородкой и бросающимся в глаза загаром — этакий крепыш из вечных туристов, из тех, кто до конца жизни поет у костра песни под гитару. Нет, никакой современный костюм с модной, дорогой рубашкой не мог скрыть человека, который при первой же возможности с радостью меняет весь свой прикид на рюкзак и штормовку и, посвистывая, уматывает вдаль «от жены, от детей».
— Занято, — буркнул Николай, заметив, что напротив него садится молодая девица, да еще смотрит нагло во все глаза. — Места, что ли, мало?
— А вот мало, — сказала я зачем-то. — Где хочу — там и сажусь, у нас демократия.
— Смотри-ка, демократия у нее. Полно мест свободных, иди и садись. Я с незнакомыми женщинами последние пятьдесят лет своей жизни не знакомлюсь, — улыбнулся он невесело. — Вот в углу какие пацаны сидят, как раз из ваших.
— Что делать, если вы мне понравились, — продолжала я упорствовать. — И только вы.
— А если папку попросить, чтобы он задницу тебе надрал? Или уж самому?
— Лучше самому. Да ладно, это вы со мной по телефону сейчас разговаривали. Татьяна я.
— Вы? Частный детектив? — удивился Николай и как-то по-мальчишески озорно рассмеялся. — Вот молодежь пошла нынче, не устаешь вам удивляться.
Все правильно — мне как раз хотелось сбить нервное напряжение, а то у моего собеседника был такой встревоженный вид, на который трудно не обратить внимания.
— Так что с Сашкой? Куда он пропал? — набросился он сразу на меня с вопросами. — Я уже почти неделю не могу дозвониться — такого сроду не было. И жены его дома нет. Что случилось?
— Пока не знаю. Но не только вы волнуетесь. Еще вон та красавица, которая как раз к нам спешит…
К нашему столику между стульев активно пробиралась Екатерина.
— Вы знакомы?
— Екатерина Сысуева, — протянула Катя со светской готовностью свою холеную ручку, услышав конец нашего разговора и подсаживаясь на свободный стул.
— Николай, — неловко сжал ее ладошку мужчина, не зная, что с ней делать — целовать или по-товарищески пожать. — Саша про вас говорил… очень много. Вот и познакомились.
— Выходит, человек пропал… — начала я, но Катя меня перебила:
— Что это значит: спроси жену? О чем спросить-то? Я сейчас поехала в магазин, пыталась ее найти, а там сказали, что она дома — и вообще у нее отпуск или что-то в этом роде.
— Дома ее тоже нет, — сказала я. — Там одна собака только.
— Откуда ты знаешь?
— Можно сходить проверить! — потрясла я перед глазами ключом. — Я сегодня нанялась ее собачку выгуливать, между прочим — и не жалею. Она вскользь сказала, что вроде бы сын сейчас у матери, а сама она поехала на дачу.
— Погодите, я что-то совсем не понимаю, о чем вы говорите, — вмешался в наш разговор Николай. — Вы считаете, что в пропаже Сашки замешана как-то жена — так, что ли?
— Пока это одна из версий, но ее нужно проверить. Кстати, вы старый друг Кораблева — расскажите-ка поподробнее все, что знаете об их личной жизни. Что делать, приходится…
— Да какая там личная жизнь! — махнул рукой Николай, и Катя облегченно вздохнула, даже слегка улыбнулась. — Он разводиться собрался. Не знаю, успел ли до отъезда, но вроде как точно. Даже слушать больше не хотел о совместной жизни со своей выдрой. Само собой, настроение у него было отвратное, потому что началась сплошная дележка, что кому. Танька ведь считает, что Сашка всем ей обязан, вроде бы как она его в люди вывела, потому что у нее денежки водились — так что там целые баталии дома каждый день. Он никому не говорил про это, только мне. Но настроен был бесповоротно.
— Интересно, а не могла ли Татьяна Федоровна из мести подстроить мужу какую-то гадость? А если уж быть точнее — постараться от него избавиться? — спросила я Николая.
— Эта? Эта все могла. Мне так кажется. И вообще — в милицию ее нужно срочно, нечего зря время тянуть. Нет уж, я со своей благоверной еще восемь лет назад развязался — и доволен. Можно сказать — счастлив! Денег им принесу, с дочкой в парке прогуляюсь — и адью. Я на Сашку с его идиоткой столько насмотрелся, что врагу такого не пожелаю. Я бы ее просто так, для профилактики за решетку засадил, чтобы людям жизнь не отравляла.
— А какие есть доказательства? Для профилактики не получится. Это так любого человека в тюрьму нужно сажать, если руководствоваться тем, на что он способен. У меня есть кое-что, но пока этого мало, — сказала я, открывая в книге, которую для проработки прихватила до вечера с собой, загнутую страничку и показывая Николаю.
— Смотри-ка, уже и барахло делит! — удивился он. — Вот гадина! А говорите, что доказательств нет. Ишь ты — в случае смерти супруга! Да я ее сам в случае чего удавлю своими руками, не пожалею.
— Извините, но мало ли кто какие книжки перед сном читать любит. Некоторые, например, детективчики любят про убийства и половые извращения — этих тоже прикажете за решетку? Лучше постарайтесь с самого начала вспомнить все, о чем вы последний раз говорили с Кораблевым, — остановила я разбушевавшегося товарища.
— О ней говорили, — кивнул Николай на Екатерину. — И вообще о бабах. Сашка жалел, что его девчонка не свободна и вроде бы муж очень богатый. Ну, а я о своем говорил. Как всегда.
— О чем о своем?
— Да что не в этом счастье! — в упор посмотрел на меня Николай, словно желая лишний раз проверить на слушателе затверженную истину. — Не только в этом. Я посмотрю — все мужики вокруг зациклились на юбках, как будто разом рехнулись.
