Лев Корнешов - Проводы на тот свет
- Скоро и бриджи сниму, - пообещала заплетающимся языком. - Очень жарко.
- Не надо! - взмолился Алексей. - Я ведь не железный...
- Проверим, - она хотела сказать это грозно, но получилось пьяно. Расскажи мне про этих девочек с Тверской... Как они? Умелые? Я тоже стану падшей женщиной! - Ольге, видно, подумалось, что сказала нечто остроумное она рассмеялась.
- Да ничего особенного, - ответил Алексей. - Но_не тебе, миллионерше, их осуждать, - с неожиданной для себя злостью стал он отчитывать Ольгу. Не от хорошей жизни пошли они на панель.. Ты что, не собираешься уезжать?
Алексей спросил это и понял, что задал глупый вопрос: Ольга ведь за рулем, хорошо, если доедет до первого гаишника, а скорее всего - до первого столба.
- Никуда я не поеду, - заявила девушка, заикаясь на каждом слове. Мне у тебя хо-ро-шо. И покойники не являются, как в моей квартире. Они, те, кого не захоронили по-человечески, в ней поселились. А в кладовке ночует старик Харон со своим веслом...
"Господи, - подумал Алексей, - совсем девчонка сдвинулась от всех своих волнений". Он пожалел, что неверующий. Перекрестился бы.
Ольга выполнила свое обещание и, едва не падая со стула, стянула бриджи. Глаза у неё закрывались.
- Веди меня на матрац, - потребовала девушка.
- Сейчас. Постелю только, - не стал он ей перечить, окончательно захмелевшей.
Алексей быстренько расстелил постель, перенес Ольгу на диван. Двуспальную кровать после ухода Татьяны он выбросил на помойку, а новой не обзавелся.
- Ложись рядом, - потребовала тихо, умоляюще Ольга. - Мне одной страшно... Покойники... Харон...
Она уткнулась ему в плечо и тут же по-детски засопела носиком в быстро заполонившем её сне.
Алексей немного поворочался, пытаясь отодвинуться от девушки, но Ольга не отпускала, держала на удивление цепко. Он тихо полежал с открытыми глазами и тоже уснул - крепко и без сновидений.
Когда проснулся, Ольга сидела за столом только в бикини. Она уже успела принять душ, волосы у неё были влажными, под глаза легли синие тени.
- Я пока не похмелялась, - объявила. - Ждала, когда ваша светлость очухается.
- Я сейчас...
Алексей держал голову под холодной струей, пока не застучало в висках. Этого ему показалось мало и он полез под горячий душ. Побрился, натянул спортивный костюм, вышел, малость пришедший в себя, к Ольге. Она чувствовала себя неловко, отводила взгляд.
Алексей налил ей и себе, они молча выпили.
- Мне надо после таких доз, как вчера, утром три рюмки коньяка, объявил Алексей, прерывая неловкое молчание. - И мне тогда три, - сказала Ольга. - Ты что, решила соревноваться со мной?
Она чуть оживилась после выпитого, отрицательно качнула головой:
- Куда уж мне, пичужке.
Она хотела что-то спросить, но не решалась. Алексей её не торопил.
После второй Ольга извиняющимся голоском произнесла:
- Я ничего не помню... Точнее, помню, что мы обо всем договорились, ты согласился помочь мне найти убийц папы. Потом мы говорили о всякой всячине и вдруг я вырубилась...
- Хорошо, что ничего не помнишь. Это алкоголики на следующий день после пьянки про себя подробности вспоминают, а у тебя был просто срыв, так бывает. Не казнись.
- Утешил...
- Спрашивай уж до конца.
Она решилась:
- Ты меня... трахнул?
- Нет.
- Почему? - серьезно спросила Ольга. - Я ведь была полностью в твоей власти... И сопротивляться бы не стала...
- Невелико удовольствие - перепихнуться с пьяной девушкой.
Она надолго замолчала, задумалась.
- Мне не надо третью рюмку, - сказала Алексею. - Хватит двух, меня уже и так повело. Самую малость. А ты выполняй свою норму.
И вдруг объявила:
- Ты мне очень нравишься. Очень...
Она зябко передернула обнаженными плечиками.
- Я сегодня первый раз спокойно выспалась. Ночью несколько раз просыпалась - протяну руку, а рядом живой человек. Сильный, теплый. Все эти страшные дни после убийства папы мне было очень холодно, словно меня заморозили. И призраки-покойники... Ты не думай, я не сумасшедшая. Просто у отца был... своеобразный бизнес. Я ему помогала. Только и слышала о кладбищах, о том, что "уплыл" выгодный покойник к конкурентам, бомжи поганят могилы и кто-то ворует цветы на продажу... Или услышит по телеку, что какого-нибудь коммерсанта взорвали, и тут же дает указание позвонить его родным, предложить услуги "Харона"... Отец был малоконтактным человеком, похоронные дела наложили на него отпечаток, он часто говорил, что смерть - это полное, абсолютное одиночество. И не терпел, если за мной кто-то ухаживал - на каждого моего знакомого смотрел с подозрением, говорил: "это не ты ему нравишься - твои миллионы". Он был очень строгий, старомодный какой-то. Нынешняя жизнь ему не нравилась, как-то даже сказал, что на кладбищах порядка больше, чем в Думе. И очень упрямый - дЛя меня наметил Игоря Благасова, соратника по общему делу. Считал, что он вот-вот Виолетту свою погонит, он каким-то образом выяснил, что Благасов нанял частного детектива, чтобы проследил за её похождениями. А я ведь знала, что этот "соратник" трахнул Альку да так, что когда она мне про это рассказывала, у меня волосы встали дыбом. Я не много говорю? - перебила Ольга себя.
- Исповедуйся, легче станет.
Он хотел знать о ней как можно больше. И о её отце, о его и её окружении. Как же иначе начинать розыск, если не со сбора и анализа информации? И слава Богу, она охотно говорила именно то, что ему требовалось. Было немножко неловко, что в такие минуты он думает о деле, но в конце концов она его наняла и даже аванс вручила.
- Налей мне все-таки третью... Ты на работу не спешишь? - спросила обеспокоенно Ольга.
- С сегодняшнего дня я на тебя работаю.
- Ой, как здорово! - повеселела Ольга. - Я тебя купила?
- Не хами, барышня. Ты меня наняла. Купить меня ещё никому не удавалось.
- Прости, я неудачно высказалась.
Она глоточками выпила свой джин и глаза у неё заискрились, заблестели.
- А когда мы начнем работать?
- Когда закончим обмывание контракта. Скорее всего, завтра. Тебе придется многое мне рассказать. Я прошу тебя, ни слова обо мне никому из близких тебе людей. Особенно этой твоей Альке, Благасову, Волчихину.
- Ты им не доверяешь?
- Я не верю в таких ситуациях никому. Это мой принцип.
- Алевтина взяла твой телефон.
- Зачем?
- Чтобы подключиться к переговорам, если будет нужно.
- Скажи ей, что я отказался наотрез. Она, конечно, сообщит это Благасову, тот - Волчихину.
- Хорошо, Алеша.
И жалобно прохныкала:
- Мне холодно. Обогрей меня, пожалуйста, Алешенька.
- Уже Алешенька?
Ольга поднялась со стула, постояла, словно в сомнениях, и нырнула под одеяло - постель они так и не удосужились убрать.
- Иди сюда, Алешенька. Ко мне...
Алексей недолго поколебался и решил: "А почему бы и нет? Девчоночка прелесть".
Он сбросил костюм, лег рядом, и она тут же отыскала своими губами его губы. Целовалась она неумело, но страстно, искренне. Жарко зашептала:
- Обещаю: у меня не будет к тебе никаких претензий.
Ольга замерла, когда он снимал с неё узенькую полосочку ткани-бикини. Снимать было неудобно, Ольга слишком тесно прижалась к нему, словно боялась, что как только разомкнет объятия, он исчезнет. Алексей слегка отодвинул её от себя, и она легла на спину. Прерывистым шепотом спросила: "Так?" Он ничего не ответил, но удивился, мелькнула и исчезла мысль: "Что на из себя целочку строит?". Алексей лег на неё и раздвинул ей ноги. Она подчинилась, испуганно закрыла глаза и обхватила его за плечи. Алексей не торопился. Она чутко откликалась на его движения, и он нежно провел ладонью у неё между бедрами, погладил потаенный треугольничек. Ольга тихо застонала, шевельнулась, открылась так, чтобы ему было удобнее. Алексей чувствовал, что она, казавшаяся такой раскованной, бойкой, испугана и напряжена: хотела его и... боялась. И отражением этого её страха были неожиданные слова: "Добро пожаловать!" И сразу же умоляющее: "Скорее!" Алексей никак не мог войти в нее, что-то ему мешало, и лишь когда она стала неумело помогать ему, сильным, резким движением овладел ею. Ольга вскрикнула, на мгновение застыла под ним и тут же забилась, отталкивая и прижимая к себе.
- Ой, мамочки! Больно же... Больно-о-о!..
Она, наконец, угадала ритм его движений и, постанывая, всхлипывая, вскоре благодарно, горячечно зашептала:
- Уже не больно... Не больно... Это прекрасно! Мамочки, как хорошо!
Наконец она прижала его к себе изо всех своих силенок, вздрогнула, всхлипнула и затихла.
Алексей отпустил её, и Ольга, смирная, усталая, растерянная, долго лежала рядом, положив головку ему на плечо.
- Бог мой, я и не подозревала, что это так замечательно! Я забеременею?
- Нет.
- Почему? - удивилась Ольга.
- Я тебя, дурочку, пожалел. Почему не предупредила, что ещё девушка? Надо же, двадцать лет, а в девственниЦах ходила... непорочная. Такое нынче не часто встретишь...
