Александр Хабаров - Россия ментовская
Преступниками могли быть признаны любые физические лица вне сословных ограничений и возраста. Субъективная сторона преступления включала умысел и неосторожность.
Княжеский дружинник Алексаха из рода Сегеней ударил братиной по лбу персиянина, прибывшего с купеческим обозом и пировавшего за княжеским столом после поднесения даров. От удара персиянин скончался на месте. Между персиянами и дружиной завязалась потасовка, в которой покалечили еще троих нехристей, а боярскому сыну Артемиеву "в шуйце жилы искровянили". Постановлено было: Алексашке Сегеню - 10 гривен в казну уплатить за нехристя, а с битыми персиянами полюбовно замириться (т.е., вероятно, обмыть это дело и, возможно, снова помахать кулаками). Сын Артемиев, наоборот, получил с персов "за жилы - штуку (шелковую)... ".
Тут видим, что за иноземца, да еще и некрещеного, штрафовали как за холопа. Если бы вышеупомянутый Алексаха закатал бы братиной православному и свободному русичу, то, даже не убив и не нанеся повреждений, был бы наказан гораздо строже: оскорбление считалось тяжким преступлением. (А в наше время за иностранца больше дают, чем за родного.) "Шелковая штука" за искалеченную "шуйцу", видимо, вполне достойная цена, и сын Артемиев был весьма доволен таким исходом дела.
Никакой особой "милиции" для задержания преступников не требовалось. Чаще всего никто (кроме воров-татей) никуда не скрывался и сам предавал себя в руки правосудия с биениями в грудь кулаком и горьким плачем.
Высшей мерой наказания в Русской Правде был "поток и разграбление", назначавшееся в трех случаях: за убийство в разбое, за поджог и за конокрадство (ср. угон автосредства). Наказание включало конфискацию имущества и выдачу преступника (вместе с семьей) "головой" в рабство (как будто "включали счетчик").
По остальным преступлениям применялся вышеупомянутый принцип штрафов ("виры"). Суммы варьировали в зависимости от тяжести преступления и могли также налагаться на всю общину ("дикая вира").
Судебный процесс делился на три этапа. Первый - "заклич" - являлся объявлением о довершившемся преступлении, производился в людном месте, на торгу, например... Второй этап - "свод" - напоминал современную очную ставку и осуществлялся либо до заклича, либо в срок до истечения трех дней после заклича. Лицо, у которого обнаружили пропавшую вещь, должно было указать путь приобретения. На человеке, не сумевшем объяснить приобретение, свод останавливался, и человек объявлялся "татем".
Третья стадия судебного процесса - "гонение следа" - наиболее близка теме этой книги. Однако во времена Русской Правды никаких розыскных органов не существовало, и гонение следа осуществляли сами потерпевшие, их родственники, общинники и добровольцы.
Показания давали "видоки" (очевидцы татьбы) и "послухи" (свидетели доброго имени, поручители).
На практике также существовал судебный поединок, не упоминавшийся в Русской Правде, но имевший обширное распространение по всей Руси.
Так, весной 1193 года такой поединок состоялся между некими Гаврюшей-гусляром и Михаилом, поповым сыном. Длилось побоище до заката, отливали, как говорит летопись, водицею студеной обоих молодцев. А спор вышел из-за лошади поповской, коей Гаврюша (вероятно, крепчайшего здоровья индивидуум) надломил хребет кулачищем, "будучи в виде непотребном, зельем одурманенный". Чем закончилась дискуссия - летопись не говорит. Опьянение, как мы знаем, являлось в русских законах смягчающим обстоятельством (это, кстати, доказывает отчасти, что пьянство вовсе не было на Руси делом привычным и излюбленным), поэтому попович не мог возместить лошадиный ущерб в обычной тяжбе и выбрал путь иной...
Вместе со становлением русской государственности формировалось и законодательство. Развились и укрепились сословия, появились служилые люди (государевы слуги), часть из которых занималась охраной наивных, может быть, на теперешний взгляд, но честных законов. В XVI веке сословно-представительными органами на местах стали земские и губные избы. Выборные и самоуправляющиеся избы приняли на себя налоговофинансовую (земские) и полицейско-судебную (губные) функции. Их права закрепились в царских грамотах, их штат состоял из лучших людей - сотских, пятидесятских, старост, целовальников и дьяков. Выше были приказы: Земский, Разбойный, Разрядный, Поместный и др. Полицейские и сыскные функции исполнял Разбойный приказ (в Москве - Земский).
В конце XV века сформировалась система полицейских служителей - бирючей, тюремных сторожей, палачей и т, д. В 1649 году был принят первый полицейский закон - Наказ о Градском благочинии.
Как ни удивительно, но лишение свободы в виде заключения в тюрьму долгое время было одним из самых малораспространенных мер наказания на Руси.
Княжеские и все прочие суды совершались скоро, без ненужной волокиты, поэтому не было нужды долго держать преступника за решеткой. Его просто связывали, сажали на сутки-другие в какой-нибудь погреб, подклеть или баню и приставляли стражника, чтоб не сбежал, только и всего.
Строить для этого специальные тюрьмы не было никакой необходимости.
Действовали законы простые и понятные, которые, в сущности, сводились к формуле т, н, талиона: "око за око, зуб за зуб". Более того, пострадавший мог без всякого суда разобраться с обидчиком на месте преступления, не обращаясь к властям. К примеру, одна из статей Русской Правды (начало XI века) звучала так: "Кого застанут ночью у клети или на каком - воровстве, могут убить, как собаку".
Тяжелой обидой на Руси считалось нанесение увечий, отсечение руки или ноги. Сделавший это, если вина его была доказана, подвергался точно такой же участи - ему тоже, вместо того чтобы давать срок и сажать в тюрьму, без всякой жалости отрубали руку или ногу.
Строго наказывалось оскорбление действием, которое называлось тогда "преступлением против чести", сейчас бы мы назвали это злостным хулиганством - "удар мечом в ножнах или рогом, или жердью, или вырывание усов и бороды". Преступника тоже никуда не сажали, просто по приговору суда пострадавший отвечал ему тем же - рвал бороду или же ударял "рогом или жердью".
Если же в результате судебного разбирательства ни одна из сторон не могла доказать своей правоты, тогда назначалось "поле". Поединок и его результат считались видом судебного доказательства. Кто победит, тот и прав. Ограничивали цепями небольшую площадку вроде ринга, и противники сходились в честном бою. Обычно дрались в присутствии друзей и болельщиков с той и с другой стороны, которые криками подбадривали соперников. Зрелище было увлекательным, поскольку "дерутся в потасовку, кулаками, батогами и дубинами... ". Те, кто сам был неспособен драться (женщины, больные, старики и т, п.), имели право нанять бойца. Но тут строго следили за тем, чтобы это был не профессиональный боец, чтобы дрался он без хитростей и без приемов.
Бывали случаи, когда женщина не могла или не желала найти бойца, который мог бы постоять за нее, и тогда она сама выходила на поединок. Так, вдова одного княжеского дружинника Феодосья победила в поединке на мечах какого-то поляка Гонтковского. Но для таких случаев, когда на поединок выходила женщина против мужчины, существовали особые правила - мужчина должен был сражаться с ней, стоя по пояс в специально вырытой яме.
Главная суть наказаний сводилась к тому, что, вопервых, возмездие за преступление наступало скоро и неотвратимо, а во-вторых, само наказание производилось, как правило, публично, при большом стечении народа, для устрашения и назидания собравшегося, дабы другим неповадно было.
Видов наказания было великое множество - повешение, сажаниб на кол, отрубание головы, битье батогами и кнутами, вырывание ноздрей, утопление, сожжение, закапывание в яму и т.д., всего не перечислить, но очень долгое время суды на Руси не выносили такого самого распространенного ныне приговора, как лишение свободы. Потому и не было никаких специальных тюрем и никто не думал их строить вплоть до середины семнадцатого века.
КАТАЛАЖКИ
По Соборному Уложению 1649 года во времена царствования Алексея Михайловича Тишайшего тюрьма начинает применяться как мера наказания. Тюремное заключение отбывалось в специально построенных для этого помещениях, а также в монастырях. Тюрьмы были построены в Москве, Устюге, Шуе, Муроме, Верхнетурье.
Были они каменными, земляными или же деревянными.
Самый суровый режим для особо опасных преступников устанавливался в земляных тюрьмах. Рылась большая яма, в нее опускался деревянный сруб, на дно кидали несколько охапок соломы и пищу заключенному опускали на веревках.
Деревянные тюрьмы считались обыкновенными, это было несколько изб, которые огораживались заостренными крепкими кольями - отсюда пошло название острог.
Каменные тюрьмы появились несколько позже, когда построены были Орловский централ, Алексеевский равелин, Шлиссельбургская крепость. До этого арестантов помещали в монастырях, в кельях или подвалах.
