Александр Ермак - «ГЗ»
В Германии Ломоносов проявляет себя многими талантами – и в науке, и в питие, и в любви. Физические опыты он совмещает с физиологическими. После одного из застолий Михаил оказывается записанным в солдаты. Бежит на родину. И это не последнее Ломоносова приключение. В научных спорах с немецкими профессорами, преподающими в России, он нередко пускает в ход кулаки. А в 1757 г. пишет „Гимн бороде”:
„Не роскошной я Венере,Не уродливой ХимереВ имнах жертву воздаю:Я похвальну песнь поюВолосам, от всех почтенным,По груди распространенным,Что под старость наших летУважают наш совет.
Борода предорогая!Жаль, что ты не крещенаИ что тела часть срамнаяТем тебе предпочтена…”
Стихи явили собой сатиру на ханжей-церковников, прикрывавшихся в неблаговидных делишках роскошными бородами. Синод тут же потребовал, чтобы стихотворение „было сожжено через палача под виселицею”, а сам Ломоносов был подвержен жестокому наказанию. Обошлось.
Еще в 1724 году при Петербургской Академии наук, основанной Петром І, были учреждены университет и гимназия для подготовки в России людей научных. Но академические гимназия и университет с такой задачей не справились. И в 1742 г. Ломоносов составляет „Нижайшее доказательство, что в Петербурге нет университета”. Он начинает бороться за открытие в России университета полноправного, образцом которому он видел именно немецкий тип высшего учебного заведения. Там было покончено с принципом сословности: „В университете тот студент почтеннее, кто больше научился; а чей он сын, в том нет нужды”.
В 1747 году Ломоносов пишет „Оду на день восшествия на всероссийский престол Ее Величества Государыни Императрицы Елисаветы Петровны”:
„…О вы, которых ожидаетОтечество от недр своихИ видеть таковых желает,Каких зовет от стран чужих,О ваши дни благословенны!Дерзайте ныне ободреныРаченьем вашим показать,Что может собственных ПлатоновИ быстрых разумом НевтоновРоссийская земля рождать…”
Но первым помощником в построении университета выдающемуся русскому ученому стала все же не императрица, а ее фаворит Иван Иванович Шувалов. Именно в письме к нему в 1748 г были изложены предложения Ломоносова, которые легли в основу проекта Московского университета…»
Что-то зашуршало за стеной. Я прислушался. Вот снова что-то прошкрябало сверху вниз. Но вряд ли это черный аспирант. Скорее крыса перебегает внутри вентиляции. В старых зданиях этих тварей обычно полно. Я продолжил читать, не обращая внимания на застенные шорохи:
«Уроженец Москвы, Шувалов с ранних лет хорошо знал иностранные языки. С 1749 г. он начал играть заметную роль при дворе императрицы Елизаветы Петровны. В конце своего царствования она сделала его генерал-адъютантом и членом конференции (тогдашнего государственного совета).
В Шувалове соединялись и религиозное воспитание русского человека, и потребности современного образования. Он не только сам любил науку и искусство, с коими ознакомился за границей, но и хотел насадить их в отечестве. И в этом устремлении сблизился Шувалов с Ломоносовым. В начале лета 1749 г. сообщил тому о решении учредить в Москве университет.
Шуваловов и Ломоносов обсуждают проект, спорят. Ломоносов „хотел удержать вполне образец Лейденского с несовместными вольностями”. Шувалову иностранные образцы казались неприменимыми к русской жизни.
„Не мало споров возбудил также вопрос о том, где, в каком месте Москвы быть зданию Университета. Явилось предположение расположить его в самом конце города, близ Земляного вала, у Красных ворот…, ему противополагалось другое, что Красные ворота слишком далеки от наиболее заселенной части города, и что Университет непременно должен быть по возможности ближе к самому ядру города. Это последнее мнение восторжествовало”.
19 июля 1749 Сенатом утверждено „Доношение об учреждении в Москве университета и двух гимназий”, представленное И. И. Шуваловым, с приложением Проекта об учреждении Московского университета. Проект передан на подпись императрице Елизавете Петровне.
В будущем указе о создании университета Шувалов назван „изобретателем того полезного дела”. До самой кончины своей, последовавшей 14-го ноября 1797 года, Шувалов постоянно носил звание Куратора университета. Он пригласил для преподавания первых иностранных ученых – Шадена из Тюбингена и Фроманна из Штутгарта. „Речи Профессорам назначались по его приказанию. Тезисы для студенческих диспутов просматривал и утверждал он. На содержание недостаточных бедных Студентов он послал к покойному Директору Аргамакову тысячу рублей…”
Если бы на проекте не было подписи Елизаветы, то не было бы и университета. Новая 32-летняя правительница, дочь Петра I и Екатерины I Алексеевны, взошла на престол 25 ноября 1741. Она отменила смертную казнь, издала указы о строительстве инвалидных домов и богаделен и при этом жестоко подавляла крестьянские восстания. На смену немецким фаворитам при дворе появились русские и украинские дворяне, заинтересованные в делах отчизны.
В отличие от своего отца, Елизавета благоволила не только к Петербургу, но и старой столице – Москве. В ней она основала новый Университет. 8 августа 1754 г. вышел указ о передаче учреждаемому в Москве университету „Аптекарского дома” у Воскресенских ворот на Красной площади (сегодня на этом месте находится здание Государственного Исторического музея). Неготовность помещения к приему учащихся в текущем году, однако, послужила причиной задержки с официальным утверждением указа об открытии Московского университета.
12-го января 1755 года Елизавета утверждает проект Шувалова „о учреждении вышеобъявленнаго в Москве университета для дворян и разночинцов, по примеру европейских университетов, где всякаго звания люди свободно наукою пользуются, и двух гимназий, одну для дворян, другую для разночинцов, кроме крепостных людей… Число месяца встречается с подобным же числом, когда, по велению Петра, состоялся Сенатский указ об учреждении Академии наук. Кроме того, говорят по преданию, что Шувалов хотел подарить мать свою, Татьяну, в день именин ее, лучшим делом своей жизни, Московским университетом…”
Выбрана была именно Москва, потому что „установление онаго университета в Москве тем способнее будет:
1) великое число в ней живущих дворян и разночинцов;
2) положение оной среди Российскаго государства, куда из округ лежащих мест способно приехать можно;
3) содержание всякаго не стоит многаго иждивения;
4) почти всякой у себя имеет родственников или знакомых, где себя квартирою и пищею содержать может;
5) великое число в Москве у помещиков на дорогом содержании учителей, из которых большая часть не токмо учить науке не могут, но и сами к тому никакого начала не имеют, и только чрез то младыя лета учеников, и лучшее время к учению пропадает, а за учение оным безполезно великая плата дается; все ж почти помещики имеют старание о воспитании детей своих, не щадя иные по бедности великой части своего имения и ласкаясь надеждою произвести из детей своих достойных людей в службу нашу, а иные, не имея знания в науках или по необходимости не сыскав лучших учителей, принимают таких, которые лакеями, парикмахерами и другими подобными ремеслами всю жизнь свою препровождали…
…такие в учениях недостатки реченным установлением исправлены будут, и желаемая польза надежно чрез скорое время плоды свои произведет, паче ж когда довольно будет национальных достойных людей в науках, которых требует пространная наша империя к разным изобретениям сокровенных в ней вещей, и ко исполнению начатых предприятиев и ко учреждению впредь по знатным российским городам российскими профессорами училищ, от которых и во отдаленном простом народе суеверие, расколы и тому подобныя от невежества ереси истреблятся”.
В проэкте об Учреждении Московского Университета определялось:
„§ 1. На содержание сего университета и при оном гимназии довольно десяти тысяч рублев в год.
§ 2… 2) Чтоб сей корпус, кроме Правительствующего сената, не подчинен был никакому иному присутственному месту и ни от кого бы иного повеления принимать не был обязан.
3) Чтоб как профессоры и учители, так и прочие под Университетского протекциею состоящие без ведома и позволения Университетских кураторов и директора неповинны были ни перед каким иным судом стать кроме Университетского.
4) Чтоб все принадлежащие к Университету чины в собственных их домах свободны были от постоев и всяких полицейских тягостей, тако ж и от вычетов из жалования и всяких других сборов…
§ 8. Никто из профессоров не должен по своей воле выбрать себе систему или автора и по оной науку свою слушателям предлагать, но каждый повинен следовать тому порядку и тем авторам, которые ему профессорским собранием и от кураторов предписаны будут.
