Уилл Адамс - Шифр Александра

Он обвел их взглядом, давая понять, что не шутит. Рабочие молча потупились. Возразить никто не решился, но легче от этого не стало. Доверять таким людям — то же самое, что доверять воду решету. В трущобах Александрии полным полно головорезов, которые не задумываясь перережут горло любому, если только прослышат о подобной находке. Но и отступать Мохаммед не собирался. Всю свою жизнь он стремился поступать по справедливости. Праведность была для него источником внутреннего удовлетворения, а лучшей наградой за благие дела — слова признательности и восхищения. Но потом заболела Лайла, и он вдруг понял, что ему наплевать, что подумают о нем другие. Единственное, что имело значение, — это ее здоровье. Сейчас Мохаммед думал только о том, как использовать находку для достижения этой цели. Сбыть найденное на черном рынке — непрактично, что бы ни говорил Ахмед. Если же попытаться провернуть все дельце одному, то обманутые рабочие запросто донесут на него начальству, а то и настучат в полицию. И тогда ему несдобровать. Положение обязывало доложить о находке в Верховный совет по древностям. Если там пронюхают, что Мохаммед что-то утаил, он потеряет работу, лишится лицензии и скорее всего распрощается со свободой. Риск слишком велик. Платили на стройке ничтожно мало, но только его заработок и помогал Лайле удержаться на краю пропасти.

Когда решение наконец пришло, Мохаммед даже удивился, что не подумал об этом с самого начала.

2

— Извините, вы не поможете мне?

Нокс поднял голову — перед ним, держа в руках легкий водолазный костюм, стоял Роланд Хинц.

— Конечно, — улыбнулся он. — Прошу прощения. Задумался.

Встав за спиной у здоровяка-немца, Нокс помог ему справиться со снаряжением. Получалось не очень хорошо. Роланд, банкир из Штутгарта, подумывал о том, чтобы вложить деньги в последнее предприятие Хасана, и сегодняшнюю пирушку устроили главным образом в его честь. Немец веселился вовсю — накачивался шампанским и действовал всем на нервы. Вообще спускаться под воду в таком состоянии ему не следовало, но Хасан платил щедро, и на некоторые нарушения приходилось закрывать глаза. Натянуть на гостя костюм было не легче, чем засунуть пуховое одеяло в пододеяльник. При этом каждая неудача вызывала у банкира приступ смеха. Ему вообще все казалось забавным. Роланд Хинц определенно считал себя душой компании. Он спотыкался и падал, увлекая за собой Нокса и при этом поглядывая на других так, словно ждал от них аплодисментов.

Нокс терпел все это с натянутой улыбкой. Напялив на немца костюм, он опустился на колено. Ноги у Роланда были отечные, грязные, между пальцами застрял песок, как будто он не мыл их годами. Чтобы отвлечься, Нокс вернулся мысленно к тому давнему разговору, когда поделился с Риком своей безумной идеей насчет катафалка. Бурный восторг быстро сменился у австралийца откровенным скептицизмом.

— Так, значит, вся эта процессия следовала через Синай?

— Нет. По крайней мере если верить нашим источникам.

— Черт! — Рик откинулся на спинку стула и недовольно покачал головой. — А я только размечтался.

— Хочешь послушать, что нам известно?

— Конечно, — раздраженно бросил австралиец. — Почему бы и нет?

— Ладно, слушай. Прежде всего нужно понимать, что источники весьма и весьма ненадежны. У нас нет свидетельств непосредственных участников походов или очевидцев сражений Александра. Все, чем мы располагаем, дошло через историков более поздних времен, цитирующих своих предшественников, которые, в свою очередь, цитировали кого-то еще.

— Испорченный телефон, — усмехнулся Рик.

— Вот именно. Но это не самое плохое. После распада империи Александра каждая группировка делала все возможное, чтобы изобразить себя в наилучшем свете и очернить соперников, так что многие писания всего лишь пропаганда. Потом пришли римляне. Цезари восхищались Александром. Республиканцы его ненавидели. Историки отбирали источники в зависимости от того, к какому лагерю принадлежали или кому симпатизировали. Как результат — множество противоречий и несовпадений. Найти истину в этом море писаний невероятно сложно.

— К месту сказано.

— Тем не менее большинство исследователей сходятся во мнении, что на первом этапе катафалк проследовал из Вавилона в Опис, а затем повернул на северо-запад и пошел вдоль Евфрата. Как ты сам понимаешь, столь великолепная процессия привлекала огромное внимание. Чтобы увидеть ее, люди приходили за сотни миль. В конце 322 года до новой эры или в 321-м они достигли Сирии. Что дальше — судить трудно. При этом нужно не забывать, что мы ведем речь о двух абсолютно разных вещах. Первая — лежащее в гробу набальзамированное тело самого Александра. Вторая — катафалк и все остальное золото. Понятно?

— Да.

— Что случилось с телом и гробом, нам в общем-то известно. Птолемей выкрал его и, очевидно, в сговоре с командиром сопровождения перевез в Мемфис. Судьба всего остального до сих пор неясна. Диодор пишет, что тело Александра в конце концов доставили в Александрию, но в его рассказе много путаницы. Похоже, он говорит только о гробе, но не о катафалке. Самое подробное свидетельство дает один парень по имени Аэлий. По его словам, Птолемей так боялся, что Пердикка перехватит добычу, что изготовил манекен, который нарядили в царские одежды и положили на повозку из золота, серебра и слоновой кости, чтобы отвлечь внимание соперника этой куклой, а настоящее тело направить в Египет по другому, тайному маршруту.

Рик, прищурившись, посмотрел на него:

— Хочешь сказать, что Птолемей бросил катафалк?

— На это намекает Аэлий. Не забывай, что главным призом был Александр, а не золото. Птолемею требовалось перевезти тело как можно быстрее, а катафалк двигался очень медленно и преодолевал за день, как показывают расчеты, не больше десяти километров. К тому же его сопровождал большой отряд строителей, прокладывавших катафалку дорогу. Путь до Мемфиса занял бы несколько месяцев, да и сохранить маршрут в тайне было бы невозможно. Тем не менее я не нашел ни одного упоминания о том, что они выбрали очевидный путь: из Сирии в Ливан и Израиль, дальше к Синаю и Нилу. Впечатление такое, что там их никто не видел.

— Значит, как я и сказал, он оставил катафалк?

— Возможно. Но катафалк и сам по себе представлял огромную ценность. Что бы ты сделал на месте Птолемея?

Рик ненадолго задумался.

— Я бы разделился. Один отряд отправил вперед с телом, второй, с катафалком, послал бы по другому маршруту.

Нокс усмехнулся.

— Я бы поступил так же. Доказательств, разумеется, нет, но такой вариант представляется разумным. Следующий вопрос — как? Сирия — это Средиземноморье, оттуда можно было бы отплыть на корабле. Но Средиземное море в то время кишело пиратами, да и судов под рукой у Птолемея могло не оказаться. К тому же если бы он выбрал этот маршрут, то наверняка предпочел бы отправить морем гроб с телом, чего, как нам известно, сделано не было.

— И какие же альтернативы?

— Птолемей мог бы разобрать катафалк на части и взять курс на юго-запад, вдоль побережья, через Израиль, в сторону Синая, но мы знаем, что этим путем он отправил гроб, а какой смысл делиться, если идешь одним маршрутом? Остается третий вариант. Птолемей послал катафалк на юг, к Акабскому заливу, чтобы обогнуть потом на судах Синайский полуостров и войти в Красное море.

— Синайский полуостров, — ухмыльнулся Рик. — Ты имеешь в виду, что он прошел мимо здешних рифов?

— Совершенно верно, — легко согласился Нокс. — Мимо здешних весьма и весьма опасных рифов.

Рик расхохотался и поднял стакан.

— Ну так давай его найдем!

С тех пор этим они и занимались, хотя и безуспешно. Впрочем, не все было так уж мрачно. Рик поначалу интересовался только поиском сокровищ, но чем дольше они затягивались, чем больше он узнавал, тем сильнее овладевала им археологическая лихорадка. Рик служил водолазом в военно-морском флоте. Работа в Шарм-эль-Шейхе позволяла не забывать о любимом увлечении, но ему недоставало чувства призвания. Теперь он проникся этим чувством настолько, что решил стать подводным археологом, много занимался, брал у Дэниела книги и забрасывал вопросами.

Нокс уже заканчивал проверять оборудование, когда услышал на мостике шаги и, подняв голову, увидел Хасана. Египтянин, облокотившись о перила, смотрел вниз.

— Веселитесь, парни.

— О да, — живо отозвался Роланд, выставляя вверх большой палец. — У нас тут весело.

— И не торопитесь возвращаться.

Хасан обернулся и поманил кого-то пальцем. Из-за его спины неохотно выступила Фиона. Теперь на ней были белые брючки и тонкая белая футболка. Наверное, девушка надеялась, что даже такая, более чем скромная одежда защитит ее от домогательств, но Дэниел видел — она дрожит. Футболка промокла, и под ставшей почти прозрачной тканью проступали темные, словно сжавшиеся от страха соски. Перехватив взгляд Нокса, египтянин хищно ухмыльнулся и обнял ее за плечи, словно бросая вызов возможному сопернику.