Айзек Азимов - Убийство в Эй-Би-Эй
Джайлс внезапно вновь превратился в двадцатилетнего юношу и умудрялся смотреть на меня снизу вверх, как побитая собачонка. Совсем как во время нашей первой встречи.
– Не сердитесь, Дэрайес. Я поеду, только сперва мне надо кое-что сделать.
– Но мистер Дивор, мы опаздываем! – воскликнула Генриетта.
Я начал возвращаться в реальную действительность и почувствовал себя пристыженным и виноватым.
– Что вам надо сделать? – спросил я раздраженно. – Я сделаю это за вас.
Джайлс порылся в левом кармане брюк и вытащил маленький кошелек, из которого достал номерок от гардероба.
– Я сдал небольшой пакет в гардероб на втором этаже, знаете, возле…
– Я найду, найду, – перебил я его и взял номерок.
– Гардероб, наверное, будет закрыт, когда я вернусь, а мне этот пакет будет нужен к завтрашнему утру. Пожалуйста, занесите его вечером в мой номер, Дэрайес, – 1511. Вот ключ.
– А как вы попадете к себе?
– Вы можете отдать его портье или оставить вместе с пакетом на письменном столе в моем номере. У меня есть запасной ключ. Я всегда беру два (о, этот Джайлс – сама осторожность!). Только не забудьте.
12. Ширли Дженнифер. 19.50
"Не забудьте!" – таковы были последние слова, адресованные мне Джайлсом.
Я был уверен, что не забуду, мне на ум не пришло, что могу забыть, хотя считал, что этот пакет не имеет значения – просто очередная перестраховка со стороны Джайлса, вроде запасного ключа от комнаты. Даже если бы я знал, что в пакете, я не считал бы его поручение важным. А между тем оно было жизненно важным, и целый ряд горестных событий завершился тем, что ответственность за них легла на мои плечи.
Мне хотелось пойти домой и забыть о съезде, но помешала моя глупая гордость. Я чувствовал, что вокруг меня образовалась стена молчания. Я ощущал на себе взгляды и понимал, что гости отпускают реплику по моему адресу.
Я сел за стол. "Не спеша выпью кофе, – решил я, – и потом уйду". Покончив с кофе, я встал, намереваясь отправиться домой.
Но не тут-то было. Чашка кофе задержала меня на критические пять минут, и, не успев дойти до эскалатора, я увидел Ширли Дженнифер. Уйди я на пять минут, на две минуты раньше, мы бы разминулись.
Я не видел ее по крайней мере полгода, но это было вполне нормально. Мы могли встречаться каждый день в течение двух недель и потом снова не видеться целый год. Нас это устраивало. Это не был «роман». Мы просто встречались время от времени, и близость обычно была частью удовольствия от встречи, и ни один из нас потом ни о чем не жалел.
Я крикнул:
– Ширли!
И она воскликнула:
– Дэрайес!
И мы радостно обнялись.
– Я знала, что неспроста иду сюда, – сказала она, – но не думала, что попаду в объятия своего самого красивого конкурента.
Тоже мне, конкурент! Ее книги расходились гораздо лучше моих. Она сочиняет семейные хроники – прослеживает смену поколений. Я пытался читать их, но, к сожалению – от правды не уйдешь, – они оставляли меня равнодушным. Они рассчитаны на женщин, причем на женщин, не мечтающих об эмансипации.
– Ты только что приехала? – спросил я.
– Только что.
– Поела что-нибудь?
– Не-е-ет, – протянула она, – чуть-чуть выпила и закусила солеными рогаликами. А что-нибудь путное осталось?
Возле столов еще стояли по нескольку человек, и я предложил принести ей поесть.
– Нет, подожди здесь. Ты не знаешь, что мне хочется.
Ширли вернулась с сияющим видом.
Рост Ширли пять футов восемь дюймов, и вообще, когда я описывал тип девушки, который мне нравится, я думал о ней.
Я не стал ее отвлекать, зная, что она любит поесть, а немного спустя спросил:
– Ты не будешь давать автографы?
– Не-е-ет. Во всяком случае, не специально. Издатели моего романа просили, чтобы я часок посидела в их киоске завтра днем и подписала маленькие рекламки, анонсирующие выход моего сериала о семействе Розуэлл в картонном футляре. И тогда я подумала, что стоит зайти сюда сегодня, чтобы осмотреться, и хорошо сделала. Видишь, что я обнаружила? Те-е-бя.
– Ты остановилась в отеле, Ширли?
– При таких ценах? Когда у меня хорошая квартира на берегу реки?
– Та же самая?
– Конечно, та же.
– Ширли? – мы никогда не спрашиваем о личной жизни друг друга, но надо было убедиться, что я ни на кого не напорюсь. Достаточно спросить: "Ширли?", и она знала, что я имею в виду, и могла сказать: "Я слишком устала". Но она улыбнулась своей особенной, солнечной улыбкой и сказала:
– Добро пожаловать в квартиру Дженнифер.
13. Ширли Дженнифер. 21.00
К девяти часам вечера мы были готовы уйти, и, что касается меня, я не собирался возвращаться.
Встреча с Ширли была первым отрадным проблеском за весь день. Когда мы уходили, настроение мое поднялось, я готов был целовать всех подряд, включая таксиста, жевавшего сигару.
Несмотря на это, все в тот день вело не туда, куда следует, даже Ширли. Дело в том, что с того момента, когда она оказалась в моем поле зрения и в моих объятиях – именно, в этом порядке, – я совершенно забыл о номерке и ключе, лежавших у меня в кармане. Джайлс и его поручение перестали существовать.
Я не думал о нем в такси, и потом, когда Ширли заперла дверь и предложила "промочить горло", и когда мы сидели на тахте в полумраке и никакой зловредный проигрыватель не оглушал нас, и когда мы начали целоваться, а потом разделись и улеглись в постель, и более часа спустя, когда я лежал рядом с ней, а она курила.
Я мирно заснул и, помнится, спал без сновидений сном праведника, как мне и положено. (Джаст означает «справедливый», "праведный").
По сути дела, с тех пор, как я встретил Ширли, и до самого утра не было ни одного момента, когда бы я наморщил лоб и подумал: "Я ничего не забыл?"
Ни разу.
Часть вторая
Понедельник, 26 мая 1975 года
(День поминовения погибших в войнах)
1. Ширли Дженнифер. 8.55
Я проснулся почти в 9 часов от запаха жарившегося бекона. Помог Ширли разложить на тарелки бекон с яйцами, и мы устроились в крошечной столовой.
– Пойдешь сегодня на съезд? – спросила она.
– У меня нет особого желания, – ответил я, – разве что присоединюсь к тебе на ленче книготорговцев и писателей.
– Нет, нет. Я там буду со своим издателем и вовсе не хочу, чтобы ты по рассеянности начал меня поглаживать за столом ниже талии.
– Тогда я, может быть, пойду поприветствую бедного Джайлса, он сегодня будет надписывать автографы на своих книгах.
Удивительно! Я мог даже говорить о Джайлсе, вспоминать, как кричал на него, и теперь, когда я был спокоен и доволен, устыдиться своей вспышки и все же не вспомнить о поручении, которое не выполнил.
– Да ты что, – воскликнула Ширли, – смотреть как дают автографы, так ску-у-у-чно!
В известном смысле давать автографы приятно. Каждый экземпляр твоей книги, который тебе протягивают, – куплен, а это значит, что денежки текут в твой карман. С другой стороны – это утомительная процедура. Одно и то же. Одно и то же. "С наилучшими пожеланиями. С наилучшими пожеланиями". И все время улыбаешься. "Спасибо, я так рад, что вам нравятся мои книги. Я так рад. Спасибо. Нет, это я благодарю. Спасибо."
– Я все-таки пойду, – заявил я.
Быстро принял душ, оделся и отправился домой сменить белье и рубашку, побриться, и оттуда – в отель.
Моя совесть все еще молчала.
Я вошел в отель примерно в 10.45. Джайлс Дивор и Айзек Азимов должны были надписывать свои книги до 11, так что они все еще были там, но это меня не волновало. Я собирался спешить, чтобы застать их в последние минуты. Впоследствии я узнал, что им была предоставлена большая комната, в одном конце которой на возвышении сидели они оба, а очередь любителей автографов двигалась сперва к одному из них, а потом – к другому, и каждый читатель получал две книжки бесплатно.
Я поднялся в зал, где расположены киоски издательств, и подошел к киоску "Призм Пресс". Лавку сторожила секретарь Терезы – Мэри Энн Липски. Я написал записку: "Пытался говорить с Джайлсом, совершенно бесполезно!", сложил ее и оставил для Терезы.
2. Мартин Уолтерс. 12.10
Я толкнулся было в банкетный зал, но он был заперт, и на двери висело объявление, что он откроется в 12.30. В это время я услышал:
– Дэрайес! – и, обернувшись, увидел Мартина Уолтерса, жестами подзывавшего меня. – Что вы здесь делаете в толпе рядовых? Пошли с нами, офицерами, на коктейль.
И он потащил меня в небольшую комнату возле банкетного зала. В ней группками стояли человек сто. В центре самой большой находился Дуглас Фербенкс-младший. Там же был и Азимов, которого представляли одной из кинозвезд. Тут мне пришло на ум, что, поскольку Азимов здесь, где-то неподалеку должен находиться и Джайлс Дивор. Во всяком случае он должен был закончить надписывание автографов более часа назад. Я снова огляделся, и Мартин Уолтерс, вспомнив, о чем я спрашивал его накануне вечером, поинтересовался:
