Наталья Андреева - Островитяне
— Не бомба, — кивнул Иван. — Это наш защитный тотем.
— А именно? — вскинула брови Вера.
— Видите эту щель? Вверху?
— Ну разумеется, — насмешливо сказал Артур.
— Похоже рассказ Сергея никого не оставил равнодушным.
— Да с чего вы это взяли? — нервно поправила прическу Лида.
— Вижу по вашим лицам. Вас что-то мучает. И конкретно вас, Лида, тоже. Не отпирайтесь, -мягко сказал Иван. — Предлагаю побороть свои страхи. Когда меня что-то мучает, я поступаю следующим образом: пишу свой страх на бумаге и сжигаю листок Предлагаю и вам сжечь свои страхи.
— Сжечь страхи? — удивленно спросила Жанна. — А как?
— Сейчас я отнесу урну в соседнюю комнату. Поставлю ее на стол. Там лежат чистые белые конверты, ручки и листки бумаги. Вы напишите свой страх, запечатаете конверт и бросите его в урну. Будете заходить в кабинет по очереди, я понимаю, что вы стесняетесь. Лучше писать это в одиночестве…
— И лучше печатными буквами, — добавил Артур.
— Это еще почему? — вновь вскинула брови Вера.
— Неизвестно, куда это все пойдет. Я предпочитаю анонимность.
— Запечатанные конверты мы потом публично сожжем, — пообещал Иван. — Но из предосторожности вы можете и в самом деле писать печатными буквами. Или левой рукой.
— Или измененным почерком, — смеясь добавил Артур.
— Артур у нас оптимист, — заметил Иван. -Он всегда в хорошем настроении.
— Непонятно, зачем он вообще сюда пришел, -кинула на красавчика выразительный взгляд Анжелика.
— О, у меня была веская причина! — сказал Артур. — А идея мне нравится. У меня, признаться, тоже есть страх. И я мечтаю его публично сжечь. Но именно в запечатанном конверте.
— И я с удовольствием поиграю в эту игру, -захлопала в ладоши Анжелика.
— Вам лет сорок, а вы ведете себя, как маленькая девочка, — отомстила-таки ей Лида. — Это выглядит смешно.
— Да с чего вы взяли, что сорок?!
— Дамы, успокойтесь, — попытался разнять их Иван. — Лида, вы третируете Анжелику, потому что вам не нравится, что она на вас дымит. Анжелика, вы это видите и нарочно направляете дым в сторону Лиды. Лида, вы себя выдаете. Для Анжелики вы сейчас самый уязвимый человек из всех присутствующих, и она нападает. Ваше раздражение провокационно. Раздражаясь, вы тем самым раскрываетесь. И злитесь. Ударили в больное. Вы ведь добрая женщина, Лида. Почему вы напомнили Анжелике о ее возрасте, зная, что это будет так болезненно воспринято?
— Она тоже!… Хороша. Но вы правы. Приношу свои извинения.
— Спасибо, — с ехидцей ответила Анжелика. -Я тоже. Признаю. Но я ведь здесь новенькая.
— Уходите в глубокую защиту, — улыбнулся Иван. — Очень грамотно.
— Вы что, все ситуации будете комментировать? — спросила Анжелика.
— Только конфликтные. Моя задача — научить вас избегать конфликтов. Владеть собой, следовательно, владеть ситуацией. Итак, есть возражения?
— Вы имеете в виду публичное сжигание страхов? — уточнила Жанна.
— Да.
— Я не возражаю, — пожал плечами Сергей.
— Аналогично, — поддакнул Сева.
— Я свое мнение уже высказала, — заметила Анжелика.
— Я тоже, — в тон ей сказал Артур.
— Я, как все, — тихо обронила Жанна.
— Поддерживаю, — была краткой Вера.
— Что ж. Опять большинство, — вздохнула Лида. — Что-то мне сегодня не везет.
— Итак, приступим.
Иван на минуту вышел в соседнюю комнату с урной, а вернулся уже без нее. Сев в кресло, сказал:
— По кругу, начиная с Сергея, который сидит с краю. Прошу вас.
Сергей поднялся и неторопливо направился к двери. Сева, кресло которого располагалось по левую руку, застыл в позе «на старт». Как только Сергей вышел, он метнулся к двери, едва не сбил его с ног.
— Резво, — заметила Вера.
— Очень уж резво, — поправил ее Артур.
Сева и пробыл в соседней комнате какое-нибудь мгновенье. Вылетел оттуда и буквально упал обратно в кресло. Словно исполнил свой долг, неприятно, но, к счастью, уже отделался. Поднялась Жанна. Пока она шла к двери, Анжелика сверлила ее взглядом. Как она и предполагала, девушка была высокого роста. Пышные светлые волосы рассыпались по плечам, джинсы пикантно обтягивали упругую попку.
— Она могла бы стать моделью, — тихо заметила Лида, поймав этот взгляд.
— Для модели этого мало, — ответила Анжелика.
— Мало чего?
— Всего!
— Скажите лучше, что вы завидуете.
— Иван на нас смотрит. Хотите снова стать объектом психоанализа? Я — нет.
Жанна вернулась быстро, и запечатывать в конверт свой страх отправился Артур. Следом настала очередь Веры. Они провели в кабинете равное количество времени, словно сговорились. А дольше всех там пробыла Лида, которая отправилась следом за Верой. Когда она вернулась, Анжелика ехидно спросила:
— Вы что, читали все, что написали другие?
Лида вспыхнула, а Иван заметил:
— Это невозможно. Только я знаю, как вскрыть урну.
— Я просто думала! — довольно-таки резко сказала Лида.
— А я вот думать не собираюсь! — Анжелика вспорхнула с кресла и вызывающей походкой, покачивая бедрами, направилась в кабинет. Она и в самом деле вернулась быстро.
Поскольку Анжелика была последней, Иван поднялся со словами:
— Теперь я. То есть я сейчас принесу тотем.
Через минуту он вернулся с урной и торжественно водрузил ее на низкий столик. Сказав при этом:
— Вот здесь находятся ваши страхи. Теперь вы от них почти освободились. Осталось публично их сжечь.
— И как мы это будем делать? — спросила Жанна.
— На кухне есть металлический поднос. Я вскрою урну, мы выложим конверты на поднос и подожжем их.
— И никто никогда не узнает, что там, — с неизменной улыбкой заметил Артур.
В это время Сергей посмотрел на часы и предложил:
— Быть может, прервемся? Полтора часа прошло как мы здесь. Я предлагаю сделать перерыв, а потом приступить ко второй части. Публичное сжигание страхов и все такое прочее.
— Поддерживаю! — радостно сказал Сева.
— Я, признаться, пошла бы на балкон, подышать свежим воздухом, — мечтательно протянула Анжелика.
— Мне тоже нужен перерыв, — поспешно сказала Лида. — Прическу поправить.
И в доказательство она тронула пучок волос на затылке, который и в самом деле растрепался.
— Наконец-то вы в большинстве, — заметила Вера. — Признаться, мне перерыв не нужен, но раз все настаивают…
— Итак, большинством голосов решено, -подвел итог Иван. — Мы делаем десятиминутный перерыв. Кому надо, подышит свежим воздухом или покурит в коридоре, кто-то поправит прическу.
— Я могу сварить кофе, — вызвалась Жанна.
— Отлично! — с энтузиазмом сказал Артур. -Жанночка, вы прелесть!
— От кофе и я бы не отказалась, — вздохнула Вера.
— Кофе и сигареты, — осуждающе покачала головой Лида. — На ночь глядя!
— Милочка, не перебарщивайте, — ехидно сказала Анжелика. — Не хотите, не пейте! А я так с удовольствием! И, между прочим, вы одна такая!
— Кто-нибудь еще не будет кофе? — обвел присутствующих взглядом Иван. В ответ ему было молчание.
— Значит, семь чашечек кофе. Жанна, вы справитесь?
— Попробую. — Девушка встала.
Иван тоже поднялся и сказал:
— А я, с вашего позволения, на десять минут в кабинет.
Он вышел из приемной одновременно с Жанной, которая через другую дверь отправилась на кухню. Следом вышла Анжелика, потом Вера и Лида, и вместе — Сергей с Артуром. В приемной остался один Сева.
ОДИН НА БЕРЕГУ: СЕРГЕЙ
Когда он был ребенком, то особенно остро нуждался в любви. Маленький, гордый и одинокий. Хотел, чтобы его ласкали, а сам шарахался от любого, кто пытался это сделать. Ему казалось, что все эти люди только притворяются. Так он и рос, думая, что никто его не любит. а когда вырос, сам стал испытывать острый дефицит этого чувства — способности искренне любить. По-прежнему гордый и одинокий, он сторонился пылких объятий, да и любого проявления чувств. Еще ребенком научился презрительно усмехаться, глядя как обнимаются и целуются на людях другие. Ласк суетливой соседки стеснялся, она казалась старой и очень некрасивой, а мама почти всегда была занята, работала за двоих, носилась по частным урокам, и уставала гораздо раньше, чем наступало время сказки на ночь, материнского поцелуя в щеку и ласкового «спокойной ночи, сынок». Он долго лежал в постели с открытыми глазами уже после того, как она, усталая, проваливалась в глубокий сон. Он думал.
И в конце концов пришел к мысли, что самые чувствительные люди — это бездельники. И те, у кого нет проблем. В этой мысли он укрепился, когда сам стал работать от зари до зари. Он ехал в метро, разглядывая людей, усталых, с равнодушными лицами, и думал о том, что нынешний век напрасно обвиняют в жестокости и предсказывают времена еще более ужасные. Все, что происходит, -это нормально. Это в порядке вещей. Люди жестоки от занятости. На их свободное время, которого остается так мало, претендует бесчисленное множество других людей, тоже зарабатывающих деньги. Телевидение, шоу-бизнес, интернет… Все это развивается с бешеной скоростью, и в таком же темпе несутся чувства. Они просто не успевают созреть. Его собственные чувства напоминали зеленые яблоки. Мелкие, кислые. И дикие. Они выросли на дереве, не знавшем ухода, и даже созревшими все равно горчили.
