Оксана Обухова - Фальшивая убийца
Влиятельный архитектурный вестник окрестил жилище Вяземских «Непонятным Домом» и милостиво присвоил ему звание одной из достопримечательностей возродившегося купечества. Негоцианты не всегда обладают безупречным вкусом, Непонятный Дом удачно выделился из общей шеренги прилизанного – или взъерошенного – деньгами зодчества. Он был стольнепонятен, что заставлял себя разгадывать, словно архитектурную головоломку: смешение времен и стилей, коктейль из монолита и сверкающего стекла. Подобное творение можно было создать только под угрозой ослепления или под пыткой: огнем, тщеславием, монетой. Вряд ли зодчему прижигали угольями пятки, думаю, его гений разбудили все-таки монетой, и славный выдумщик пробежал по хмурым стенам шаловливой кистью затейника и мудреца.
…Лимузин накатом подобрался к крыльцу, охранник Сережа рысью подбежал к хозяйской дверце и помог Ирине Владимировне выбраться из салона.
Я – невелика персона – подобного обхождения дожидаться не стала и выпорхнула наружу самостоятельно.
Ирина Владимировна, нисколько не сомневаясь, что я иду следом, поднялась по крыльцу и вошла в дом через огромную полуовальную дверь из полированного стекла. У порога ее встретила тощая кислая особа в черном подпоясанном платье с брошью-камеей под крошечным ажурным воротником, навеявшим воспоминания о чьих-то тяжелых армейских буднях и подшивании подворотничков к воротникам при помощи тупых иголок. Особа дернула бровью, и к Ирине Владимировне метнулась полненькая девушка с распахнутыми, готовыми принять шубку руками.
– Клементина, – обратилась Вяземская к подворотничку, – это Алиса. Я тебе о ней говорила. – Над подворотничком дернулся острый подбородок. – Покажи ей все и объясни.
Бросив на руки горничной портфель и шейный платок, Ирина Владимировна подошла к зеркалу, одним движением поправила прическу и быстро пошла к лестнице, плавно извивающейся в центральном желобе, пронизавшем дом до крыши.
Я приоткрыла рот, собралась озадачить мадам вопросом: а когда я, собственно, могу рассчитывать на интервью? – но наткнулась на взгляд уже совсем не кислой Клементины и как-то сникла. Домоправительница Вяземских разглядывала меня с недовольством барышника, купившего у цыгана негодную лошадь. Особенного недовольства заслуживали мои – чистейшие! – лакированные сапоги на шпильках. На них Клементина задержала многозначительный неодобрительный взгляд (я даже голову опустила и проверила, не нацепился ли на каблук кусочек собачьей какашки), потом, оторвав, наконец, взгляд от пола, она буркнула:
– Иди за мной, – повернулась спиной, собираясь уходить.
Я, честно говоря, опешила. Когда незнакомые люди начинают мне тыкать в первые минуты знакомства, у меня появляется четкое ощущение того, что мне хамят.
– Простите! – возмущенно пропищала я вслед удаляющейся спине и тут же услышала тихий шепоток девушки-горничной:
– Иди, иди, Карловна ждать не любит.
Сумасшедший дом. Выездная сессия.
Я плюнула на гордость – негоже начинать трудовую деятельность со склок с прислугой – и походкой, сохраняющей достоинство и независимость, поспешила вслед за Клементиной, оказавшейся еще и Карловной. Домоправительница шагала к боковой лестнице, проложенной внутри водонапорной башни. Прямая, как древко штандарта, безыскусная, как циркуль, убедительная без всяких слов, она шла на второй этаж и остановилась подождать у перил, наблюдая, как я карабкаюсь по винтовой лестнице на ставших вдруг неудобными каблуках.
Центральную часть второго этажа занимало помещение, напоминающее читальню шикарного мужского клуба. Удобные кожаные кресла и диваны, низкие столики с журналами и газетами, автономное освещение, потухший камин и множество книжных шкафов из темного дерева. (Фотографии в интерьере выйдут замечательные! Особенно на фоне головы кабана или оленя, висящих на стенах.)
Клементина кивком предложила – пардон, приказала – следовать дальше, мы миновали библиотеку, прошли по узкому коридору и из непонятного Средневековья попали в обычный европейский новодел: светлую галерею с окнами на задний двор по правую руку и рядом дверей по левую.
Клементина толчком ладони распахнула одну из дверей и мотнула головой – заходи.
Я бочком проскользнула в небольшую вытянутую комнату и огляделась: диван и кровать вдоль стен, дальше тумба с телевизором, напротив платяной шкаф, туалетный столик под скошенным мансардным окном…
«Меня привели в гостевую комнату для незначительных персон? Предполагается, что интервью будет двухдневным?!»
– Зачем ты потащилась в город? – скрипуче пробурчал за моей спиной голос домоправительницы. – Нормально дождаться не могла?
Мало понимая вопрос, я повернулась к Клементине Карловне и изобразила недоумение.
Куда я потащилась?! Откуда?!
Домоправительница пронзила незначительную персону негодующим взглядом, возмущенно дернула плечом и, бурча что-то под нос, ушла от двери, так ее и не закрыв.
Я вышла в коридор, посмотрела на удаляющийся циркуль и горестно вздохнула – ну и прием! Засунули в комнату, ничего не объяснили, нахамили, можно сказать…
Может быть, коллеги все же правы – мадам стерва и задавака?
Вернувшись в комнату, я оглядела ее более пристально, подошла к платяному шкафу, раскрыла дверцу и с удивлением обнаружила, что он наполовину заполнен женской одеждой. Несколько платьев, пуховик, кофточки и юбки висели на плечиках, внизу на полочке стояли сапоги и кроссовки…
На туалетном столике – ворох косметики…
Комната жилая?! Меня определили коротать время вместе с прислугой?!
Что за бред. Зачем все это?!
Пытаясь угадать ход мыслей и намерений странной богачки, я захлопнула дверцу и тут же услышала, как по коридору топочут мягкие шаги.
Ну наконец-то! Хоть что-то разъяснится!
– Привет, давай знакомиться. Я – Люда. Можно – Мила.
В комнату по-свойски залетела та самая крепенькая горничная-блондинка в голубом форменном платье и белом переднике. Плюхнулась на диван и, болтая полными ножками в удобных светло-серых тапочках, пустилась трещать без умолку:
– Тебя зовут Алиса, да? Мы будем жить вме сте. Кровать – моя, диван – твой. Диван на день убирается. Твои вещи уже принесли? Нет?
Ну ничего, ребята притащат… Ой, а ты куда делась-то?! Тебя все обыскались! Думали – заблудилась!
Болтовня Людмилы меня совсем запутала.
Кто обыскался?! Почему? Где я блудилась?!
Совершеннейшим столбом на шпильках и в шиншилле, я стояла посреди комнаты и пыталась найти рациональное зерно в сумбурных речах горничной.
– Мила, подожди, – прерывая поток, вклинилась наконец я. – Я ничего не понимаю. Я буду жить здесь?!
– Да. А чем тебе не нравится? График удобный – четыре через четыре, в Москву таскаться не надо…
– Куда таскаться?! Зачем?! Я – журналистка!
– С дипломом? – прищурилась Людмила.
– Конечно!!!
– А я не доучилась, – вздохнула. – На бухгалтера. – И тут же бросила грустить: – Но ничего, денег накоплю, курсы закончу…
Ненужная мне информация сыпалась из Люды как горох из драного мешка. Стуча, струилась на темя и забивала горло сухой перхотью…
Я подошла к столику, налила в стакан воды из графина и залпом выпила. Похоже, сказка вышла не та. Произошла какая-то путаница, меня приняли за другую или… я совсем ничего не понимаю!!
– Привет, девчонки! С новосельем! – В комнату, затаскивая большую дорожную сумку, проник симпатичный голубоглазый крепыш в черном костюме. Поставил баул у моих ног и, кажется, стал ждать благодарности.
– Спасибо, Саша, – ответила за меня Людмила.
– А вы тут – как? Новоселье отмечать будете?
– Нет, – четко высказалась я.
– Зажмете? – прищурился крепыш и тут же получил шлепок по пояснице от Людмилы.
– Иди, иди, не отсвечивай. Новоселье ему понадобилось…
Саша попытался ущипнуть горничную за круглую попку, получил еще один шлепок…
Я смотрела на их возню, на чужую сумку возле своих ног и постепенно укреплялась в мысли: «Совершенно точно, произошло недоразумение. Путаница. Меня приняли за кого-то другого и надо, пока не поздно, объясниться…»
– Саша, – привлекая к себе внимание, я по дошла к флиртующей парочке и вклинилась меж ду ними, – Саша, где я могу увидеть Клементину
Карловну или лучше Ирину Владимировну?
Парочка прекратила возню, Мила посмотрела на меня так, словно я попросила ее показать, где находится сейф с семейными ценностями, Саша стукнул себя по лбу и произнес:
– Ах да, совсем забыл. Вот, Ворона попросила тебе передать. – И вздохнул: – Везет же некоторым.
– Замолчи, – неловко толкнула его Мила и почему-то сделала страшные глаза.
Я взяла протянутый конверт, раскрыла его и – запуталась совершенно. В конверте лежала тощая пачечка стодолларовых купюр. На взгляд, явно больше тысячи.
