Дарья Калинина - Пикник на Лысой горе
Инна с Наташей направились к всхлипывающей Эмилии. Та быстро вытерла слезы и почти сердито посмотрела на них. Слова сочувствия застряли у Инны в горле. И вместо этого она спросила, когда будут обедать.
— В пять часов, — сухо сказала Эмилия Карловна и заторопилась обратно на кухню. — Зина, идем. Работа сама собой не сделается.
Сестры продолжили обход сада. В одном месте Инна остановилась и удивленно спросила у Наташи:
— Кто это там?
— Где?
— Вон в кустах сидит, — сказала Инна. — Вроде бы человек какой-то.
— Да, точно! — удивилась Наташа. — Эй, кто там в кустах?
Ее крик возымел странное действие. Кусты затрещали, а человеческая фигура начала стремительно удаляться. Сестры кинулись следом. Но беглец оказался проворней, он выскочил из сада прежде, чем его успели догнать. Сестры остановились возле открытой калитки. В обе стороны уходила пустынная улица.
— Ты его рассмотрела? Кто это был? — отдышавшись, спросила Наташа у сестры.
— Не знаю, по-моему, какой-то мужчина. Лица я не разглядела.
— И я тоже. Что бы ему делать у нас в саду?
— Может быть, вор?
— Среди бела дня? И почему обязательно вор?
— Если не вор, то зачем ему срываться с места и бежать сломя голову?
— Как-то странно, — сказала Наташа. — Пошли посмотрим на следы.
Они вернулись к кустам, где заметили загадочного мужчину. Но там ничего не оказалось, кроме нескольких окурков сигарет и массы следов мужских ботинок.
— Он тут долго стоял, — сказала Инна. — Замерз, начал топтаться на месте. Кого он ждал?
— Ясно, что не нас, — пожала плечами Наташа. — Иначе бы не убежал. Должно быть, какой-нибудь местный пьяница. Решил посмотреть, нельзя ли тут чем-то поживиться.
Слова сестры ничуть не убедили Инну. Во-первых, пьянчужке было явно не по карману курить облегченный «Camel», разве что он его где-то стянул. Ну и во-вторых, вряд ли пьяница стоял бы в кустах так долго.
Чтобы понять, что ничего ему в доме, где полно гостей, не светит, хватило бы и нескольких минут.
Инна встала на то место, где околачивался неизвестный, и огляделась по сторонам. Сзади была сплошная каменная стена. А прямо перед ней оказались два окна спальни и окно кабинета Роланда Владимировича. Все окна были плотно задернуты шторами. Так что разглядеть там что-то было вряд ли возможно. Инна недоуменно пожала плечами и пошла следом за Наташей в дом.
Едва они успели привести себя в порядок, как прозвучал звонок к обеду. Инна спустилась вниз одной из первых. В гостиной уже находился Алексей Роландович и его жена, которая беседовала со своим свекром.
Вид у нее при этом был страдальческий, словно у христианской мученицы. И Инна не удивилась, что Роланд Владимирович поспешил оставить свою невестку в обществе супруга.
— До чего нудное существо, — прошептал он Инне на ухо. — Ценю ее прекрасные качества, но она наводит на меня тоску. В ее обществе я чувствую себя так, словно мне не семьдесят семь, а все двести.
— Вы выглядите на пятьдесят, — шепнула в ответ Инна.
Роланд Владимирович от ее комплимента расцвел и попытался погладить Иннину руку. Это не прошло не замеченным для его родных и Эмилии Карловны.
Бедная женщина стала бледней простыни и срывающимся голосом предложила гостям пройти в столовую, где уже ждал сервированный стол. Все прошли в столовую и чинно расселись вокруг огромного овального стола. Последней к гостям присоединилась Стася, одетая в спортивный костюм и кроссовки.
— Пробежалась перед обедом, — пояснила она свое опоздание. — Тренер велел мне за праздники сбросить килограмм. Иначе рискую вылететь из сборной.
Ингрида брезгливо сморщила носик, когда Стася плюхнулась рядом с ней. На первое подали странного вида холодную коричневую жидкость, в которой плавали изюм, орехи и сухофрукты. К супу подавались сметана и сливки. Инна осторожно попробовала и поняла, что это холодный суп из черного хлеба с пряностями. На вкус было не так уж плохо, хотя для середины зимы несколько странный выбор.
На второе подали страшно пересоленную свинину в соусе, который явно передержали на огне. Картофельное пюре тоже попахивало дымком. Меню дополняли котлеты с горошком и цветной капустой и странного вида отварные изделия из теста и творога, обильно политые соленым сметанным соусом.
За обедом пили сухое вино. Должно быть, из погребов Роланда и притом неплохого качества, но Инна не любила вина. Даже после небольшого количества ее тянуло в сон. А если уж вдруг увлекалась, то ей становилось просто плохо. Инна предпочла бы выпить чего-нибудь покрепче под свинину, но увы, пришлось довольствоваться соком. Впрочем, десерт несколько примирил Инну с обедом. Им подали несколько видов пирожных, взбитые сливки и очень красивый тортик к кофе.
— Эмилия, эти коржи для торта покупные? — поинтересовалась вредная Ингрида. — Смените поставщика, они отвратительно пропечены.
На месте Эмилии Инна бы просто ткнула привередливую гостью носом в торт. Но у Эмилии выдержка оказалась прямо-таки стоическая.
— Да, — только и сказала она, не поведя бровью. — Больше Роланда Владимировича я к плите не подпущу. Коржи для торта вчера испек он своими собственными руками. Впервые на моей памяти. Все мы были поражены, как отлично они у него получились. Жаль, что вам они не понравились.
С этими словами она величественно удалилась на кухню.
— Роланд, — впервые смутившись, забормотала Ингрида, — ты ведь понимаешь, я не то хотела сказать.
— Все в порядке, — заверил ее старик. — Я уже забыл.
Но неловкость все равно как-то не спешила изгладиться. Муж Ингриды испепелял ее взглядом. Наконец гости допили кофе и перешли в гостиную, где расположились возле весело пылающего камина. В центре сидел Роланд Владимирович в деревянном кресле с высокой резной спинкой. А остальные по мере сил и умения подлизывались к нему. Одна Инна хранила нейтралитет и думала о том, как там сейчас ее ненаглядный Бритый. Здорово ли уже волнуется? Или все еще лелеет надежду на скорую встречу с Инной.
— А где твой сын?
Этот вопрос внезапно привлек Иннино внимание к собравшейся перед камином группе.
— Папа, я же тебе сказал, он скоро приедет, — немного нервозно сказал Эрнест. — В конце концов он уже взрослый человек. Я не обязан следить за каждым его шагом.
— А почему этот взрослый человек до сих пор не женат? — сердито поинтересовался Роланд Владимирович.
— Папа, ты прямо как в средние века. Не будут же молодые торопиться со свадьбой только из желания угодить тебе.
— А почему бы и нет? — усмехнулся старик. — За все плачу я.
— Папа, не начинай при посторонних, — рассердился Эрнест.
— Где ты тут видишь посторонних? — тоже повысил голос отец. — Тут все свои. В общем, так, если твой сын не появится со своей невестой или я пойму, что никакая она ему не невеста, можешь не надеяться, что я оставлю Дюшу в своем завещании.
— Папа! — ахнул Эрнест.
— Видит бог, я не хочу этого. Но что делать, если другого языка вы не понимаете? Мне все равно, чем твой сын занимается, но жена — это респектабельность. Хватит ему валять дурака. Он уже не ребенок.
Или он стесняется показать мне свою невесту?
— Вовсе нет, — неожиданно горячо запротестовала жена Эрнеста, как Инне удалось узнать, ее звали Ида. — Он уже представил нам свою девушку. И можете нам поверить, они отличная пара. Сами увидите.
— Дюша ничего так не хочет, как твоего одобрения его выбора, — льстиво заверил Эрнест.
1 — Да? — с большим сомнением спросил Роланд Владимирович. — И где он в таком случае?
Родители злополучного Дюши растерянно развели руками. Но на их счастье в холле раздался мелодичный звон.
— Кто-то приехал! — вскочила с коврика у каминной решетки Наташа.
— Наверняка это Дюша! — возликовал Эрнест.
— Для него же было бы лучше, если это так, — пробормотала Инна.
Все присутствующие поспешили в холл, чтобы встретить прибывших. К вечеру погода испортилась. Пошел снег и поднялся ветер. Поэтому новые гости вынуждены были поднять воротники. Их было двое. Парень и девушка.
— Дюша! — радостно взвизгнула Наташа и бросилась обнимать парня.
— Подожди, дай раздеться, — отбивался тот от нее.
Парень снял свое пальто и повернулся к собравшимся. Инна стояла позади всех. Она подняла руку и успела зажать себе рот. Этим загадочным Дюшей, которого только что чуть не лишили наследства, оказался ее ночной попутчик. Соответственно его невестой оказалась та неприятная девица, которая встречала его на вокзале в Риге.
— Познакомьтесь, моя невеста Сильви, — представил свою спутницу Дюша. — Прошу любить и жаловать.
Сильви к этому времени уже избавилась от шубки.
Инна смогла хорошенько ее рассмотреть. На вокзале на это не было достаточно времени, а потом невеста себя так мерзко вела, что Инне и смотреть-то на нее не хотелось. Но бесспорно девушка была хорошенькой. Короткий нос, пухлые капризные губки и прямые расчесанные на прямой пробор светлые волосы.
