Марина Серова - Ассистент дамского угодника
Мне и в самом деле стало крайне любопытно. После столь познавательного экскурса в область виноделия я уже не была столь скептически настроена к предлагаемому Викторией напитку.
Вика не успела обслужить меня сама. Цепкие мужские пальцы ухватили бутылку на секунду раньше, чем это удалось сделать ей.
— Вы позволите? — вклинился в нашу беседу приятный мужской баритон.
Мы обе подняли головы. Рядом со столиком находился неизвестно откуда взявшийся парень. Он так мягко, по-кошачьи приблизился к нашему уютному местечку, что даже я со своей хваленой бдительностью не сумела этого заметить. На вид потревожившему нас типу было не более двадцати пяти лет, и только полная дура не сумела бы заметить, насколько он был хорош собой. Рост выше среднего, атлетически сложен, гордая посадка головы, мощная грудь, скрывавшаяся под тонким стильным свитером черного цвета. Ноги парня были облачены в такие же темные кожаные штаны, что, как известно, являлось сейчас едва ли не последним писком моды. И в то же время его наряд не был броским. Стандартное скромное одеяние рядового обывателя. Русые волосы незнакомца идеально гармонировали с зелеными, как два крупных изумруда, глазами. На подбородке и щеках — очаровательные ямочки. Иначе как дружком куклы Барби его и нельзя было назвать. В довершение всего незваный гость ослепил нас лучезарной улыбкой.
— Негоже таким приятным особам утруждать свои ручки неделикатным занятием, — проинформировал нас незнакомец и, не дожидаясь ответа, продолжил: — Я с удовольствием поухаживаю за вами, девушки.
Мы не успели и глазом моргнуть, как оба наших бокала оказались наполнены отличнейшим грузинским вином. Парень явно знал о своем обаянии и успешно применял его на практике. Однако я за свою жизнь уже успела наглядеться на таких самовлюбленных нарциссов. Поведение этого красавчика, как и его лучистая улыбка, невольно вызвали во мне негативную реакцию. Чего нельзя было сказать о Виктории. Изъясняясь привычным для нее молодежным сленгом, дочь кинопродюсера откровенно «запала» на этого типа. Глаза Белохвостовой азартно заблестели.
— А вы кто? — кокетливо осведомилась она.
— Человек, — просто ответил незнакомец и тут же задорно рассмеялся. — Ах да, я же забыл представиться! Юрий. — Он уже по хозяйски придвинул к нашему столику новый стул, смело подсел к нам и взмахнул рукой, подзывая официанта. — Вот моя визитка.
Парень вложил в руки Белохвостовой возникший, как по волшебству, белый прямоугольничек. Вика скосила глаза и ознакомилась с содержимым предложенной карточки.
— Нет, почему же, я верю. — Она улыбнулась и протянула руку Юрию, на которой молодой человек не преминул запечатлеть свой пылкий поцелуй. — Виктория. А вы, стало быть, режиссер?
— Стало быть, так. — Наш новый знакомый обернулся к подошедшему официанту и коротко отдал ему какое-то распоряжение. Слова прозвучали слишком тихо, и я не сумела расслышать сказанного. — А вы? — Оторвавшись от общения с персоналом, Юрий перевел взгляд в мою сторону.
— Что я?
Я пристально изучала этого человека. Оказывается, он еще и режиссер. Это что, случайное совпадение, или в Москве каждый второй обыватель имеет прямое или косвенное отношение к кинематографу? В душе шевельнулись невольное подозрение.
— У вас есть имя, девушка? — гнул свою линию Юрий. — А то как-то неловко получается. Мы с Викой друг другу представились, а вы продолжаете сохранять инкогнито.
— Женя, — сухо ответила я.
— Вот и ладушки. — Перед парнем возник новый высокий бокал, он без спроса наполнил его «Напареули» и приподнял над столом. — Ну, за знакомство, что ли?
— За знакомство! — радостно подхватила Виктория.
Мы дружно выпили. Я с удовольствием причмокнула языком. Вино мне действительно понравилось. Признаюсь честно, я не сумела припомнить, когда и при каких обстоятельствах последний раз пила «Напареули», но ни одно грузинское вино еще не вызывало у меня таких вкусовых ощущений. Вика вновь не обманула меня. Это был оригинал. Разница в букете, что называется, налицо. Я поставила бокал на стол и прищурилась. Несмотря на приятное впечатление от напитка, знакомство с улыбчивым Юрием меня тревожило.
Он же, будто почувствовав мое напряжение, коротко провел рукой по гладко выбритому подбородку и мягко проворковал:
— Надеюсь, вы меня извините, дамы, что я вот так, с места в карьер, и все такое. Но мне всегда было невыносимо больно видеть скучающих без мужского общества представительниц прекрасного пола. Боюсь показаться самоуверенным, — Юрий сделал еще один глоток вина и как бы невзначай скользнул взглядом по Викиному бюсту, — но я предпочитаю не тушеваться в аналогичных ситуациях. Если я без ума от кого-то, то предпочитаю заявить об этом прямо. Почему бы нет? В конце концов, если вам неприятно мое общество, я готов ретироваться в любую секунду.
Он предпринял демонстративную попытку подняться со стула, но предсказуемая реакция Белохвостовой не заставила себя ждать:
— Ну что вы! Мы вовсе не против.
При этом она слегка приподняла кисть, и Юрий тут же мягко ухватил ее за пальцы. Я внутреннее напряглась. Однако его порыв был вполне безобидным.
— Вика, я не люблю, когда мне «выкают». Сразу чувствую себя стариком.
Его слова вызвали у девушки приступ смеха — выдергивать руку из пылкого плена она не торопилась. Между их взглядами пробежала искра взаимного интереса. Вот в такие моменты, наверное, и рождается страстное чувство двух любящих сердец.
При иных обстоятельствах я, может, и не высказывалась бы на этот счет столь скептично, но только не сегодня.
— Интересная работа — режиссер, — задумчиво произнесла я, наблюдая за тем, как молчаливый и исполнительный официант расторопно выставлял на стол заказанные нами блюда. — К тому же я страстная поклонница кино, Юрий. Вы уже успели что-то снять?
Юрий с неохотой оторвал взгляд от Викиного лица и печально улыбнулся. Я заметила, что по какой-то причине со мной этот деятель искусства не спешил переходить на «ты». В моих устах обращение «вы» не звучало обидно и нисколько не старило его.
— Я — начинающий режиссер, — признался прожженный ловелас. — Но именно сейчас замаячили реальные перспективы.
Я снова насторожилась. Еще одно совпадение? За сегодняшнюю ночь это уже второй человек, у которого неожиданно забрезжили многообещающие «реальные перспективы». Я собиралась продолжить начавшуюся тему, но обстоятельства не позволили мне этого сделать.
Юрий потянулся в карман за сигаретами, и для этого ему пришлось немного привстать со стула. Я наблюдала за его лицом и сразу заметила, как оно озарилось, едва парень увидел кого-то в дверях ресторана. Желание курить улетучилось. Юрий призывно замахал рукой.
— Альберт! — позвал он, предпринимая попытку перекричать ресторанный оркестр. — Иди сюда!
Я проследила за взглядом начинающего кинорежиссера. Альберт, широкоплечий коренастый брюнет, облаченный в джинсовый костюм, скорее увидел приятеля, нежели услышал его оклик. Он тоже радушно осклабился и решительно зашагал к нашему столику. Кажется, теперь и у меня был шанс обзавестись кавалером. Новый персонаж, появившийся в нашей компании, был смуглым типом с большими раскосыми глазами черного цвета. Экстравагантная бородка клинышком делала его овальное лицо еще более заостренным, отчего создавалось некоторое визуальное сходство с легендарным некогда Феликсом Эдмундовичем. Крючковатый нос и впалые щеки завершали впечатление.
Альберт присоединился к нашей компании, и его другу Юрию потребовалось всего несколько секунд, чтобы познакомить меня и Викторию с вновь прибывшим. Еще пара минут ушла на то, чтобы гость освоился в новом для него обществе и осмелел. Сориентировавшись в ситуации, как и подобает опытному в этих вопросах самцу, Альберт быстро сосредоточил все свое внимание на моей скромной персоне и принялся, что называется, активно подбивать клинья. Заказали горячее, и к этому моменту, а пошел четвертый час утра, наша дружная четверка уже разделилась на два воркующих лагеря. Вернее, если быть точной, воркование Юрия и Виктории было совместным, а в нашей с Альбертом паре за двоих старался он один. Но старался на славу. На этот счет претензий у меня не было. Меня давно уже никто так нежно и профессионально не обхаживал. Во всяком случае, при первой же встрече. Даже сонливость на некоторое время оставила мой изнуренный организм. Я почувствовала себя бодрее.
— Люди искусства — чрезвычайно ранимые персоны, — заливался соловьем Альберт. — Конечно, это и так уже всем известно, но не каждый знает, что…
— Прости, Альберт, — перебила я собеседника и против собственной воли коснулась пальцами его руки чуть выше локтя. — Ты тоже режиссер?
Под джинсовой рубашкой двойника Дзержинского без особого труда прощупывалась крепкая мускулатура. Его бицепсы, во всяком случае, точно внушали уважение. Так что Альберта скорее можно было отнести к участникам боев без правил, чем к утонченным натурам.
