Виталий Гладкий - Архивных сведений не имеется
– Ушли, однако… – коротко бросил Владимиру, который помогал ему снять насквозь промокшую одежду.
Больше в этот вечер и все последующие дни о Делибаше и его компании не говорили. Правда, Макар настоял на том, чтобы, отправляясь в очередную вылазку к заветной дайке, Владимир брал с собой карабин – плечам тяжело, зато душе спокойно. И сам постоянно был настороже.
Так прошла неделя, затем вторая. Дожди прекратились, в последний раз перед долгой зимней спячкой взбурлил ручей; ударил крепкий морозец. Добротный кожаный мешок Владимира вмещал в себя уже фунтов семьдесят золотого песка и самородков. Еще день-два и можно было возвращаться в места обжитые, тем более, что и соль и сахар были на исходе, не говоря уже о муке – последнюю лепешку съели как самое дорогое лакомство в тот вечер, когда Владимир отыскал золотоносную жилу.
В ночь перед новолунием легли спать поздно: Владимир долго читал Библию, которую купил по случаю года два назад (в последнее время он стал очень набожным), а Макар подшивал прохудившиеся торбаса.
Дверь скрипнула неожиданно громко. Макар, который, как и все старики, спал чутко, проснулся первым и, вскочив на ноги, схватил винчестер. Но выстрелить не успел – сильный толчок свалил его на пол. Владимир, на которого навалились сразу двое, ощутил удар ножом в плечо – низкий потолок, темень и теснота избушки помешали бандитам рассчитать удар вернее. Боль обожгла сильное тело, и в следующий миг, взревев медвежьим рыком, он расшвырял убийц в стороны. Задребезжала посуда, кто-то истошно завопил, попав под кулак Владимира. Затем затрещала дверь, и три темные фигуры одна за другой промелькнули в ее проеме.
Простоволосый, страшный в гневе, Владимир выскочил вслед за Макаркой, который тут же вскинул винчестер и выпалил по бандитам, не целясь: тощего Делибаша он узнал сразу. Тот охнул, завалился на землю, но затем поднялся и быстро заковылял в спасательные заросли стланика.
И в этот миг резко и гортанно закричал китаец Ли. Молниеносно взмахнув рукой, он выпустил в воздух маленькую серебристую рыбку – остро отточенный нож. Макар охнул и выронил винчестер.
– Мака-арка-а! – закричал Владимир, подхватив на руки бесчувственное тело якута.
7
С продуктами вышла неувязка: взрыв на перевале, который уничтожил следы главарей белобандитов, напугал оленей, и две упряжки свалились в пропасть. Но беда не ходит в одиночку: примерно через две недели после случая на перевале ночью волчья стая разогнала ездовых оленей. Поутру удалось разыскать только двух, остальные или присоединились к своим диким сородичам, или стали волчьей добычей.
Почерневший от мороза Деревянов рычал, словно затравленный зверь, – на одной из утраченных упряжек хранился запас спирта, и вынужденное трезвое существование бесило его больше, чем значительное ограничение дневного пайка.
Молчаливый Кукольников проявлял чудеса выносливости, прокладывая лыжню практически бессменно. Казалось, что его бледно-желтые щеки вовсе не чувствительны к свирепому морозу; может, потому, что он каждое утро подолгу втирал в кожу вонючий нерпичий жир, от которого Деревянова тянуло на рвоту.
Безразличный ко всему Христоня, закутавшись в башлык так, что виднелись только его блудливые глаза, прислуживал как всегда безотказно и сноровисто. Если и проскальзывала какая мысль в его чубатой голове, так это, пожалуй, всего лишь одна – перехватить лишний кусок с пайки господ офицеров.
Бирюлеву приходилось тяжелее всех: пытаясь остановить взбесившихся от страха оленей, он свалился в расщелину и подвернул ногу. Теперь Бирюлев хромал с каждым днем сильнее, тащился позади, налегая на самодельный костыль. Нога распухла, стала толстой, неуклюжей, не влезала в торбас, пришлось обмотать ее огрызками оленьих шкур – остатками пиршества волчьей стаи.
Проводник, старый якут Колыннах, которого силой заставили вести эту компанию на поиски золотой жилы, обнаруженной Сафи-Бориской, шел вслед за Кукольниковым. Морщинистое лицо с реденькой седой бородкой было непроницаемо спокойно; узкие глаза, несмотря на преклонные годы каюра, смотрели молодо и остро. Поутру перед очередным выходом на тропу Колыннах подолгу молился, стоя на коленях перед крохотным амулетом – искусно вырезанной из моржового бивня фигуркой какого-то якутского божества, которую он носил на кожаном шнурке под кухлянкой. Вспыльчивый Деревянов однажды попытался прервать этот языческий обряд старого якута, но Колыннах с невозмутимым видом уселся на снег и отказался идти дальше даже под угрозой расстрела. Пришлось всей компании битый час ползать по сугробам в поисках костяного идола, выброшенного Деревяновым. С той поры каюра оставили в покое.
Последнего оленя прирезали уже на полпути к цели – везти было практически нечего, а желудки все чаще давали о себе знать голодными спазмами; ноги дрожали, подкашивались, привалы участились, и за день они проходили ровно половину того расстояния, что в начале пути.
Как ни старались экономить, но вожделенное мясо исчезло уже к концу второй недели после забоя последнего оленя.
Выручал старый Колыннах, которому, поколебавшись, все-таки вручили карабин, обойму патронов и приставили Христоню в качестве надзирателя – кто его знает, что у этого туземца на уме…
Но вскоре поднялись на плоскогорье, дичи стало значительно меньше, и добыть ее даже для такого многоопытного охотника, как Колыннах, стало весьма трудной задачей.
Первым сдал Бирюлев. Он только слегка постанывал, когда Кукольников пытался его поставить на ноги. Тогда бывший жандармский ротмистр, покривив тонкие шершавые губы, что должно было означать сожаление и печаль, вынул маузер и выстрелил в рот ближайшему сподвижнику.
– Нужно идти. Уже недолго. Неподалеку склад. Дойдем… – сухо чеканил Кукольников.
– Господин поручик… замыкающий…
Деревянов вяло кивнул – абсолютное безразличие ко всему происходящему овладело им, и он даже не одернул, как обычно, ротмистра, который постепенно оттеснил его, своего командира, на второй план…
К тайному продовольственному складу, который загодя оборудовал предусмотрительный Кукольников, добрались только на четвертые сутки после смерти Бирюлева.
Кукольников, которого в последнее время стала мучить одышка, долго стоял, прислонившись к двери длинной приземистой избушки, не решаясь зайти внутрь: а вдруг кто-нибудь их опередил?
Но все оказалось в целости, сохранности и в том количестве, которое было согласовано с фирмой "Олаф Свенсон и К°", поставившей припасы в обмен на награбленную бандой Деревянова у туземцев пушнину. Отъедались и отсыпались в парной теплыни избушки почти месяц – мороз временами опускался за отметку -60°С, и густой неподвижный туман покрывал речную долину и распадки. А до цели еще оставалось добрых три сотни верст.
8
Итоги прошедшей недели особой радости, как и предполагал Савин, ему не принесли. В актив можно было занести только временное перемирие с Наташкой и прибытие из служебной командировки старшего лейтенанта Петрищева, на широкие плечи которого и. о. начальника ОУР взвалил дело о квартирных кражах. Мышкин, пробегая по коридорам райотдела, при встрече виновато отворачивал взгляд и на немой вопрос Савина скорбно кривился.
И все же папка "Дело № 108/51К" постепенно приобретала вполне приличный упитанный вид. Впрочем, вместо определенной ясности ее содержимое принесло такой водоворот новых пунктов и подпунктов в плане розыскных мероприятий, что впору было подключать к расследованию весь отдел. Поэтому Савин, повздыхав и поплакавшись в жилетку коллегам, которые приглашали его на открытие охотничьего сезона, ранним воскресным утром поплелся в райотдел и принялся систематизировать накопившиеся за эти дни материалы.
Пуля. Выпущена из охотничьего ружья 16-го калибра со сверловкой ствола "парадокс". Редкое ружьишко. В районе и окрестностях приграничных, увы, не числится. Проверено. Значит, можно предположить, что убийца из местных жителей, старых колымчан. Кое-кто еще хранит спрятанные в охотничьих зимовьях ружья с такой сверловкой, преимущественно американского производства, – мечту каждого охотника (особенно браконьера). Убойная сила и дальность полета пули почти соответствуют нарезным штуцерам.
Итак, предположим… Стоп, Савин, стоп! И здесь вариантов хватает: убийца купил ружье у кого-то по случаю, нашел в тайге, украл, наконец, каким-то образом ухитрился переправить из центральных районов страны… Достаточно? Вполне. С лихвой. Отставим предположения, законспектируем как факт.
Резиновые "болотки". Изготовлены на Московском заводе резинотехнических изделий. Модель… Партия… Год выпуска…
Рубашка, брюки… Размер 54, рост 4. Производство… Москва! Опять Москва. Похоже, что вариант "москвич" наиболее вероятен. Очень похоже…
