Чингиз Абдуллаев - Трибунал для Валенсии

— У нее все нормально, — сказал он, больше обращаясь к Еве, чем ко всем остальным.

— И ты ей больше не звонил?

— Звонил. Но она не захотела со мной разговаривать. Черт меня дернул за язык! Вот нельзя быть искренним, нужно все время врать и рассказывать про бабочек.

— А тебе все равно, — вдруг заявила Ева. — Тебе безразлично, кто перед тобой — живой человек или бабочка.

— Вот так мне и надо, — огорченно заметил Тигран. — Больше ничего не скажу. Где официант, почему у меня пустой бокал?

— Это мой бокал, — сказала сидящая рядом Лена. — Твой вот этот.

— Спасибо, — кивнул Тигран, пододвигая к себе бокал и стараясь не смотреть на Еву.

— Теперь очередь Аркадия рассказывать душеспасительную историю, — сообщил Вадим.

— У меня все нормально, — улыбнулся тот, — я ведь старше вас всех и успел разобраться, что такое хорошо и что такое плохо. Работал врачом, спасал людей на «скорой помощи». В девяносто третьем ушел на вольные хлеба. Создал свой кооператив, поставлял лекарства. Потом мы стали поставлять и минеральную воду. Сейчас передаем этот товар в супермаркеты Олега и стараемся держать марку. Вот и все.

— Так нечестно, — заявила Нина, — вы ничего не рассказали. Неужели у вас не было ничего такого, за что вам было бы стыдно?

— Ничего, — ответил Аркадий, — я даже бабочек не убивал.

— Так не бывает, — возразил Тигран, — наверняка обманываешь своих компаньонов, вместо минеральной воды наливаешь водопроводную, мухлюешь с поставками. Признавайся честно, что именно ты делаешь?

— Ничего, — сказал Аркадий, — а качество нашей воды, между прочим, проверяешь именно ты. У нас все нормально.

— И ни одного отступления от правил? — не поверила Нина. — Ни единого?

— Когда я работал на «скорой помощи», у нас умерла старуха, — вспомнил Аркадий. — мы приехали слишком поздно и не смогли оказать ей помощи. Я помню, что она жила на Котельнической набережной, в высотке. Кажется, была вдовой какого-то сталинского наркома. Меня потом долго таскали по разным прокуратурам.

— А почему вы опоздали? — поинтересовался Вадим. — Что вас задержало?

— Ждали нашего водителя, — признался Аркадий, — он поехал домой, отпросился у меня. Кажется, повез семье масло, которое тогда давали по талонам. Холодильник у нас не работал, и я разрешил ему уехать.

— И вы намного опоздали? — спросил Тигран.

— На полтора часа. У старушки оказались вредные соседи, которые подали на нас в суд. Меня мучили еще полгода, даже хотели выгнать с работы. Тогда подобное означало полный крах. Но я отделался только выговором.

— А водитель?

— Его выгнали, — признался Аркадий, — хотя до пенсии ему оставалось года два.

— Вот поэтому я убежденный антикоммунист, — провозгласил Тигран.

Официанты подали основное блюдо. Четыре официанта встали между сидевшими, протягивая руки к серебряным крышкам. И по взмаху метрдотеля подняли их. Все посмотрели на Олега. Из присутствующих мужчин только он пока ничего не рассказал. Но никто не решался ему напомнить. Даже Нина, сидящая рядом с ним, лишь искоса смотрела в его сторону и молчала.

— Теперь моя очередь, — объявил он сам, — только начинайте есть, а то все остынет. У одного — выбросившийся друг, у другого — скончавшаяся старушка, у третьего — не родившийся ребенок. Или родившийся без отца. Просто какие-то кровавые истории из бразильской мелодрамы. У меня ничего такого нет. Ни левых детей, ни скончавшихся друзей. Ничего. У меня есть дочь от первого брака, которой я помогаю. Есть мои компаньоны, с которыми я работаю. Есть сотрудники нашей компании. Все.

— И ни одного трупа? — съехидничала Ева. Как самая молодая, она могла позволить себе такой дерзкий вопрос.

— Ни одного, — подтвердил Олег, поднимая вилку и нож. И, нахмурившись, добавил: — Я стараюсь вести цивилизованный бизнес. Никого не обманывать, никому ничего не обещать. Поэтому и остался в живых, когда других коммерсантов отстреливали. По-моему, всегда можно договориться и с бандитами, и с ментами.

— Как в прошлом году, — вставил Тигран.

— В прошлом году? — не сразу понял Олег. Но через секунду, согласно кивнув, продолжил говорить: — В прошлом году мы должны были заплатить за крупную партию овощей. Провели предоплату, нам поставили партию товара. Все как обычно. Товар привезли на наши склады. А потом оказалось, что часть его испорчена. Мы потребовали увезти овощи и вернуть деньги. А они стали доказывать, что мы неправильно их хранили. Тогда нам и пришлось обратиться к «посредникам». Они быстро выбили наши деньги и восстановили статус-кво.

— И вы получили все деньги обратно? — уточнил Вадим.

— Все. Даже с процентами. Правда, пришлось заплатить и этим «посредникам». Лучше про них не вспоминать. У них методы даже не бандитов, а разбойников. У одного из сотрудников фирмы-поставщика они украли жену и дочь, ожидая, пока тот не заплатит. В общем, типичная мафия.

— И ни одного убитого? — опять спросила Ева.

— Нет, конечно. Неприятности у них были, но убитых нет. Я же не бандит. Мы только хотели вернуть свои деньги.

— А вы действительно неправильно их хранили? — поинтересовалась, чуть усмехнувшись, Нина.

— Что? Деньги? — пошутил Олег. — Деньги мы храним в банках. В консервных. Как и овощи, которые они нам поставили. Какое это имеет значение сегодня? Они заплатили деньги и все. Но это не было плохим поступком с моей стороны.

— Тогда это не считается, — резюмировала Алла. — Неужели у вас не было ни одной серьезной истории?

— Была, — вдруг признался Олег, — в девяносто пятом мой водитель совершил наезд и задавил инвалида. Такой труп подойдет?

— Нет, — возразила Алла, — это не считается. Виноват был ваш водитель. При чем тут вы?

— Каждый хочет свалить свою вину на другого, — цинично заметила Нина.

— А вы все хотите достать из меня какой — нибудь труп? — улыбнулся Олег. — Но его нет. И не может быть.

— Вы сами предложили всем мужчинам вспомнить самый плохой поступок в своей жизни, — напомнила Алла. Было заметно, что муж пытается ее удержать, но она не успокаивалась.

— Самый плохой поступок, — посмотрел ей в глаза Олег, — наверное… наверное… — Он поднял бокал и чуть пригубил вино. — Вспомнил! В девяносто пятом, когда мы только начинали наш бизнес, к нам поступила большая партия упаковок. Мы заказали упаковки для двух наших супермаркетов, но их оказалось слишком много. Тогда мы продали большую часть товара другой фирме. И заключили с ней договор о самовывозе. Они должны были забрать свой картон вечером, но оформление задержалось, и они приехали утром. А утром оказалось уже поздно — наш склад сгорел. В результате их фирма обанкротилась. Кажется, их руководитель умер от сердечного приступа. Такой труп подойдет?

— Вы опять не виноваты, — заметила Алла. — При чем тут вы, если у него было больное сердце и они не успели вывезти свой товар?

— Такая практика была распространена в середине девяностых, — вставил Тигран, — тогда часто платили за воздух. И склады часто горели. А до этого были фальшивые авизо. Перевод воздуха в деньги.

— Это вы сами подожгли ваш склад? — изумилась Ева.

Но ей никто не ответил. Олег смотрел куда-то в сторону, остальные замолчали. Ужин продолжался. Официанты забрали основное блюдо и начали разносить десерт. Кто-то выбрал кофе, кто-то заказал чай. Дронго подумал, что англичане правы, когда говорят, что у каждого в шкафу спрятан свой скелет. Теперь он с любопытством ждал, какой приговор вынесут женщины. Интересно, чье преступление они посчитают наиболее тяжким?

Глава четвертая

Но женщины молчали. Тогда слово взял Тигран:

— Что ж, теперь, надеюсь, все довольны. Нас выпотрошили, и выяснилось, что все мы не очень хорошие люди. А как с точки зрения высокого трибунала? Мы ждем оглашения вашего решения.

— Не нужно, Тигран, — попросила дрогнувшим голосом Ева.

— Это была неудачная затея, — поддержал ее Аркадий, — давайте закончим нашу игру.

— Почему закончим? — неожиданно вмешалась молчавшая до сих пор Лена. — Мы и так знали, что все вы не ангелы. Так что ничего нового вы нам не открыли.

— У тебя мрачный взгляд на перспективу, — пошутил Олег. — Ладно, давайте доведем все до конца. Пусть женщины определят степень вины каждого из нас. Выяснилось, у всех есть своя история, своя тайна. Осталось решить, кто из нас больше виноват в собственных прегрешениях. Даже интересно вас послушать, дорогие дамы.

— Так нечестно, — заявила Алла, — получается, что мы должны говорить и против своих мужей, и против друзей. Мне это не нравится. Давайте лучше сделаем по-другому: возьмем бумагу и каждая из нас напишет, кого она считает виновным более всех остальных. А потом сложим результаты.