Владимир Рыжков - Срочно требуется лох
- И давно он бизнесом занимается?
- Давно, с того времени, когда разрешили. Сначала у него был кооператив по ремонту квартир. Постепенно развернулся. Сам горбатился. Кредиты из бюджета не хапал, как некоторые. - Татьяна в очередной раз хлюпнула носом, промокнула платком. - Он вообще старался все делать по честному. Но разве у нас можно? Если все делать по закону, завтра разоришься.
- И что же он делал незаконно, интересно? - поинтересовался Костя. Теперь-то уже нет смысла скрывать. Не накажут.
- Да то же, что и все! - взвизгнула вдова. - Налоги скрывал. Черный нал пропускал. Прибыль занижал. А как иначе?
Потом она рассказала, что Кизляков торговал всем чем угодно, в основном тем, что продавалось в данный момент развития рыночных отношений лучше всего. Сначала обои и краску, потом сантехнику и плитку, но когда ремонтный бум схлынул, стал продавать мебель. После кризиса, устроенного в виде эксперимента молодым очкастым премьером, народ перестал покупать мебель вообще по причине мгновенного обнищания. Эксперимент не удался, но очкарик почувствовал глубокое моральное удовлетворение от сделанного и занялся политикой. В политике ведь можно экспериментировать с народом сколько угодно и без всякой ответственности за плачевные результаты.
Тем временем Кизляков переключился на электронную бытовую технику, посчитав, что телевизоры нужны народу всегда, как хлеб и масло. Потому как употребляет их на завтрак, обед и ужин в дополнение к столу. А часто и в промежутке между ужином и сном на десерт. Не менее нужными вещами считаются холодильники и стиральные машины, потому как без них тоже никуда. В последнее время дела Кизлякова шли, как нельзя лучше. Торговля телевизорами и пылесосами шла бойко, и он подумывал о расширении своего бизнеса за счет открытия ещё одного-двух магазинов желательно в центре города. Бизнесменскую мечту, как всегда, погубила непредвиденная случайность Кизляков в неподходящий момент вышел из дома. Тут и поймал свою пулю. Правда, пуля случайной не бывает. Она не такая дура, как об этом говорят. Она всегда знает, куда летит, и всегда найдет того, кому предназначена.
Пока Самохин пытал бедную женщину, Корнюшин и Тарасенко изучали просторную четырехкомнатную квартирку. Все по последнему слову: ремонт под евро, паркет под дуб, двери под вишню, спальня под карельскую березу, люстры под хрусталь, гостиная под антиквариат, ящик под "сони", гармошка под "панасоник", картинки на стенах под Пикассо. Словом, ничего оригинального.
И они вернулись в гостиную.
- А скажите, большая ли сумма храниться в доме? - задал довольно странный вопрос Костя Корнюшин, входя.
Татьяна повернулась к нему, отпустив на время сына. Она не поняла его вопроса. О каких суммах он говорит? У них что тут, банк? Она никогда не видела в доме никаких сумм. Муж освобождал её от необходимости считать какие-то суммы. Просто лежали деньги на насущные траты и все. Косте пришлось повторить вопрос. Она пожала плечами.
- По-моему, нет. Я не знаю. Не считала. Деньги лежат в сейфе у мужа. Он мне выдавал, если надо было что-то купить.
- Может быть, вас хотели ограбить, - сделал странное предположение Костя. - Мы можем посмотреть содержимое сейфа?
Татьяна замялась. Посмотреть-то можно, чего не посмотреть, только вот разрешит ли... Господи, а разрешать-то теперь некому. И она заплакала навзрыд.
Лена, по-женски посочувствовав, обняла её за плечи.
- Аркадий Михалыч, ей в таком состоянии трудно... Может, отложить допрос?
- Может, и отложить, - согласился полковник. - А может, не стоит. Лучше дай ей чего-нибудь успокаивающего.
Лена дала Татьяне стакан воды, предварительно накапав туда валерьянки. Татьяна сделала несколько глотков и немного успокоилась.
- Ничего, я сейчас. Вообще-то, муж не любил, когда к нему...
- Ему теперь все равно. - Пожал плечами Костя.
- Да, конечно, - она промокнула платком глаза. - Только у меня ключа нет. Он был у мужа с собой.
Тарасенко послали вниз за ключами. Балашов нашел их в кармане убитого, все на одной связке: от квартиры, от сейфа, от почтового ящика, от кабинета в офисе, ещё от чего-то. Не прошло и получаса, как Тарасенко вернулся.
- Долго искал? - язвительно поинтересовался Костя.
Тарасенко протянул ему связку.
- На! Не искал я. Там не знают, увозить труп или нет. Сказал, пускай ждут. Да, ещё бабка какая-то прицепилась. Говорит, что видела все своими глазами. Уверяла меня, что убийца - мужчина в спортивном костюме с собакой, который её натравил на Кизлякова. В общем, овчарка перегрызла ему горло. Бабка очень просила меня эту собаку пристрелить.
- Лучше бы ты эту бабку пристрелил, - недовольно проворчал Костя. - Мы тут ключи ждем, а он...
В кабинете бизнесмена оказался массивный письменный стол, на котором торчал компьютер. Хорошая библиотека окружала его со всех сторон. Книги в шкафах стояли ровными, плотными рядами, и, казалось, их никогда не доставали. Они были декоративным элементом. Помогали хозяину ощущать себя культурным человеком. Костя огляделся, открыл один из шкафов, вынул книгу, пролистал, поставил на место.
- А где он, сейф-то?
- В столе.
Костя позвенел ключами.
- Вы позволите?
- Если это чем-то поможет... - вздохнула вдова. Ей уже было все равно.
В одну из тумб письменного стола, действительно, был вделан небольшой сейф. Ко всеобщему разочарованию его дверца закрывалась не только на обычный замок ключом, но и на дублирующий - кодовый. Кода жена Кизлякова не знала. По-видимому, его знал только хозяин сейфа, который унес эту тайну с собой в могилу.
- Может, взломаем, Аркадий Михалыч? - предложил Костя Самохину, пока Татьяна не слышала, удалившись к ребенку.
- Ты что, у нас даже нет разрешения на обыск, - осадил его порыв полковник. - Когда получим, тогда и взломаем.
С разрешения вдовы Костя включил компьютер, покопался в папках и файлах, но ничего интересного не обнаружил. Только перечни товара, счета, прайс-листы, финансовая отчетность и деловые письма. Чтобы во всем этом разобраться, нужен не один день. Самохин распорядился прислать сюда одного из экономистов, чтобы тот проверил документы на возможные нарушения и попробовал бы выудить из базы данных хоть какую-нибудь информацию, способную дать зацепку. Пока ни одной разумной версии так и не выстроилось, а предполагать можно было все, что угодно.
Глава 3
Старенькая потрепанная "тойота" подъехала к громадным стальным воротам, расположенным между проходной и бетонным забором с колючей проволокой. Из дверей проходной вышел охранник в камуфляже, с коротким автоматом наперевес и рацией. Плотный животик перевешивался через ремень. Массивная нижняя челюсть пережевывала что-то очень вкусное, что можно жевать до бесконечности.
Илья опустил боковое стекло и протянул ему листок с подписями и печатями. Охранник принялся его внимательно изучать, словно только недавно научился читать и ещё не совсем хорошо различал буквы. Наконец, нашел, к чему придраться.
- Пропуск недействителен, - сказал он. - Здесь печать старая.
- Как это старая? - искренне удивился Илья. - Неделю назад была новая.
- А с сегодняшнего дня старая! - Охранник вернул пропуск, повернулся спиной и пошел к дверям, потеряв к нему всяческий интерес.
Илья вылез из машины, побежал следом за удаляющейся спиной, чуть ли не цепляя её за рукав, залопотал:
- Но печать-то вашей конторы. Вот смотрите: почтовый ящик номер...вот все реквизиты, вот подпись директора.
Охранник остановился, мрачно посмотрел на него, словно вынес приговор.
- Тебе же говорят: номер поменялся! У нас сверхсекретное предприятие! Мы раньше ракеты делали. Строгий пропускной режим! Ясно?
- Ну, я же не за ракетной установкой еду! - Илья был в отчаянии. Теперь-то вы чем занимаетесь! Колбасой и пельменями торгуете!
- Это не имеет значения. Режим есть режим. Не мы придумали, не нам отменять.
Илья порылся в карманах, вынул сложенную пополам сотню, сунул купюру охраннику в руку. Тот почувствовал в руке знакомый шелест, обернулся и так осуждающе посмотрел на Илью, словно заменил свой приговор на смертный. Илья виновато опустил глаза, почувствовав, как холодеет спина.
- Нет, ты подумай, какой настырный! Сколько раз тебе объяснять нужно, что у нас режим! Тут секреты государственной важности! Охрана - муха не пролетит! А ты лезешь! А если каждый так лезть будет? Вот от этого и разруха в стране! - Он запустил руку с купюрой себе в карман. - Чтоб последний раз!
Охранник убрался в домик проходной, нажал там какую-то кнопку, и ворота отъехали в сторону. Илья прыгнул в машину, боясь, что ворота закроются раньше, чем он проедет. "Тойота" взвизгнула резиной и пулей пролетела в узкую щель ворот, абсолютно точно отмеренную охранником на ширину машины.
Проплутав между корпусами "сверхсекретного" предприятия, Илья тормознул возле огромного ангара, перед входом в который парковались грузовики. Шустрые молодые люди выносили из ангара коробки, загружали машины, отъезжали, подъезжали новые. Илья вылез из машины, быстро прошел внутрь.
