Наталья Андреева - Девять дней до весны
— Ладно, сдаюсь. Я журналистка.
— В самом деле? Нет, ты серьезно? Журналистка? Статьи пишешь, да? Интервью берешь? У знаменитостей.
— Да если бы! Название журнала, при котором я аккредитована, тебе ничего не скажет. Сейчас мода на толстые глянцевые издания. И везде об одном и том же. В основном сплетни, немного политики, куча бесполезных кулинарных рецептов и рекомендации по уходу за собой. Я пишу для светской хроники. Большей частью с чужих слов. А ты где работаешь?
— Я офицер. Номер части тебе тоже ничего не скажет.
— И пистолет у тебя есть?
— А почему сразу про пистолет?
— Надо знать, чего бояться. Вдруг ты меня приревнуешь и убьешь?
— Я к себе насильно никого не привязываю. Если ты хочешь, чтобы на этом все закончилось, значит, закончится. — Кажется, он разозлился. Встал, подошел к столу, налил шампанского в бокал и выпил залпом. Потом обернулся к ней, спросил:
— Хочешь?
— Илья?
— Да?
— Я просто боюсь, что ты больше не придешь. Ты женат?
— Нет.
— Мне врать не обязательно.
— Послушай, Яна, ты какая-то напряженная. Расслабься.
— Прости. Честное слово, я не такая. Сама не понимаю, что говорю! И зачем это говорю? Мне отчего-то не по себе. Что было не так?
— Да все так. Я не люблю разбор полетов. Давай телевизор посмотрим?
— Телевизор? А может, продолжим с того, на чем остановились?
И она откинула простыню. Разговор по душам не получается, может, это получится? А телевизор долгими одинокими вечерами она уже насмотрелась…
…Проснувшись утром в чужой квартире, он долго не хотел показывать женщине, что уже не спит. Не любил этот момент и всячески оттягивал. Вот сейчас придется взглянуть на все другими глазами. На нее, на себя, на вчерашние обещания. Вот и лежал, стараясь не шевелиться, и ждал. Вдруг сейчас, при свете дня, Яна ему не понравится? Когда придется открыть глаза и разглядеть все до мелочей.
Духи, которыми пахло от Яны, ему не нравились. Но вчера притерпелся к этому. К горькому, терпкому запаху, напомнившему сосновый бор, сумерки и капли янтарной смолы, выступившие на стволах. Злой запах. Однажды, еще мальчишкой, заблудился в таком бору, долго кричал и плакал, пока не нашли, и с тех пор запах сосновой хвои был для него запахом страха. Подальше от этой женщины. Подальше…
Он даже отодвинулся невольно. Какие мелочи имеют иногда решающее значение! Тембр голоса, запах духов. С голосом у Яны все в порядке. Низкий, приятный. А вот духи… Но она может их сменить. Сменить? Значит, все-таки решил остаться с ней?
Почувствовав его движение, Яна тоже зашевелилась. Повернулся. Взгляды их встретились. Яна улыбнулась:
— Чай, кофе, завтрак?
— Проснись сначала.
— Доброе утро.
— Вот теперь лучше. Привет!
Похоже, что сегодня хамить женщине ему не придется. Не считая духов, все у нее в порядке. Никаких изъянов. Волосы не спутались, следов размазанной косметики на лице нет. Губы сочные, темные, даже когда не накрашены. Она просто красавица!
Илья сладко потянулся, хотел было пружинисто вскочить, но вспомнил, что не дома, и никаких гантелей под кроватью нет, и штанги тоже. А жаль. Придется ограничиться серией гимнастических упражнений, а железо принести сюда как-нибудь потом. И тут он понял, что все уже для себя решил. Что вернется сюда, обязательно вернется. Не раз и не два. Он еще не уверен до конца, что это та самая женщина, которую искал столько лет, но она точно не похожа на всех остальных женщин.
«Почему бы мне ее не поцеловать?»…
…«А как хочется его поцеловать! Поцеловать и сказать: доброе утро, милый!»
Яна давно поняла, что он уже проснулся. Лежит, решает для себя какую-то важную задачу. Какую? Да что тут думать! Он решает, уйти сейчас навсегда или вернуться. Что надо положить на чашу весов, чтобы второе оказалось предпочтительнее первого? Уж точно не «доброе утро, милый». Это ни разу не сработало. Ни разу. С полчаса она лежала, притворяясь спящей, и думала, что сказать, когда Илья откроет глаза.
— Чай, кофе, завтрак?
Главное, что не испугался ее импровизации. Улыбнулся в ответ и посоветовал:
— Проснись сначала.
«А он очень красивый. Утром еще лучше. С ума сойти! У него зеленые глаза! А волосы золотые. Так бывает?»
— Доброе утро. — «Милый!!!»
— Вот теперь лучше. Привет.
Потянулся к ней, крепко поцеловал в губы. Но не так, как вчера. Это знаменитый утренний поцелуй. Из серии «здравствуй, родная», «как тебе спалось?» и «готовь ужин к девяти, я задержусь на работе». Неужели же?
А какое тело! Крепкая мускулатура, рельефный пресс. Можно поставить посреди класса в качестве учебного пособия по анатомии и показывать бестолковым детишкам, где у человека находятся какие мышцы. Детишкам! Ха! Она и сама с удовольствием посмотрит, хотя предмет сдавать не собирается.
Ловко, точно спрыгнул с кровати. И стал делать гимнастику. Сумасшедший! Подумала бы, что хочет порисоваться перед ней, если бы движения не были такими естественными. Нет, это привычка, выработанная годами. Яна сама предпочитала быть в форме и делала гимнастику. Но… Темп, в котором парень отжимается от пола, просто сумасшедший! Пять, десять, пятнадцать, двадцать, двадцать пять…
Она еще ни в чем не уверена до конца, но в том, что этот мужчина отличается от всех остальных, что он единственный и неповторимый, сомнений нет.
Эпизод второй: девять дней до весны, сумерки
— Фамилия? Имя? Отчество?
— Земсков Илья Борисович.
— Дата рождения?
— Второго июня. Тысяча девятьсот…
— Понятно.
— Семидесятый.
— Место жительства? Где работаете?
— Служу. Я офицер. Звание — капитан. Воинская часть номер…
«Записал. Сегодня же всему городку будет известно. Уехал жениться, а угодил в тюрьму. Наплевать. В любом случае туда уже не вернусь».
— Проживаете там же. Понятно.
— Я сегодня женился. Должен был поехать в церковь венчаться, а сижу здесь. Почему?
— Вас задержали по подозрению в убийстве. Гражданки Янович Яны Семеновны.
«Яна — гражданка?!!»
— Я никого не убивал.
— Выстрел произведен из пистолета «Макаров». Это ваше табельное оружие. Во время залпа у вас в руках был именно «Макаров». Остается дождаться результатов экспертизы.
Он прекрасно помнил, что отшвырнул пистолет в сторону. Тот упал в снег. Значит, подобрали. И теперь надо дожидаться результатов экспертизы. А когда они будут? В одном он уверен: Яну не убивал. Но как убедить в этом следователя? Господи, его же дома ждет молодая жена! Попытался взять себя в руки, спокойно объяснить:
— В пистолете были холостые патроны. Я могу доказать. Могу отчитаться за все выданные мне боевые патроны, я за них расписывался.
— Не смешите, Илья Борисович! Сейчас оружие купить не проблема, а уж патроны… Тем более в воинской части, где вы проживаете и служите. Ну, допустим, что вы не убивали гражданку Янович. А зачем вообще стреляли?
— Все стреляли. Салют в честь новобрачных. Да и праздник скоро: Двадцать третье февраля. Выпили немного, ну и…
— Понятно. Приурочили, значит, бракосочетание к профессиональному празднику. Выпили шампанского в загсе и давай на радостях палить. Из показаний других свидетелей я и так знаю, что все ваши сослуживцы стреляли. Кто из ракетницы палил, кто из табельного оружия. Но только у вас был мотив убить гражданку Янович.
— Какой еще мотив?
— Вы ее бросили. Женились на другой. Вспомните, Илья Борисович! После того как выяснилось, что гражданка Янович мертва, ваша мать при всех сказала, что Яну убили вы. У меня есть показания свидетелей, — и следователь стал листать уголовное дело.
Он невольно поморщился:
— Не надо. Я помню. Но она же не могла знать, что на самом деле произошло между мной и Яной!
— Янович вам звонила вчера вечером. А потом вы ушли из дома. Куда? К ней? Родители так поняли, что вы опять ругались.
— Мама так сказала?!
— Ваша мать, естественно, во всем обвиняет ее. Мол, прохода не давала, звонила каждый день, угрожала тем, что будет преследовать вашу жену. Все знали о вашем романе, Илья Борисович. Ни у кого из свидетелей не возникает сомнения, что Янович убили вы. Ну, признайтесь хотя бы, что убили ее случайно. Несчастный случай: в пистолете оказались боевые патроны вместо холостых. А?
— Нет. Там были холостые патроны, — упрямо повторил он.
— Ну, хорошо. Давайте проанализируем ситуацию. Она вас преследовала. Красивая была женщина, а? — сказал следователь, Илье показалось даже, что подмигнул при этом. Мол, хороша штучка, как мужик я тебя понимаю. И разложил на столе фотографии, словно пасьянс. Сплошь черная масть, пиковая дама красуется на каждой карте. Действительно, хороша! — А жену вашу я видел.
— Ну и что?
— Да так. Хочу понять, почему же вы бросили такую женщину, как Янович?
