Анатолий Безуглов - Изувер
- Из-за чего?
- Да ладно, - отмахнулась Анастасия Петровна. - Что уж вспоминать...
- И все же? - настаивал Гольст.
- Обидно, - с горечью проговорила Бобринская. - Я уж у их старалась, как говорится, не за страх, а за совесть.
Драишь полы, стекла - чтоб ни пылинки... Думаете, с моей ногой это просто? Пришла я однажды к Надежде Федоровне за месячным расчетом. Дала она деньги. Смотрю, пятерки не хватает. Я этак культурно, вежливо говорю:
"Вы, Надежда Федоровна, наверное, обсчитались". А она: "Нет, мол, милая, все правильно. Забыла, что дала для твоей Фай Ларочкино платье?" Поверите, товарищ следователь, я чуть не села. Лариса из платья того выросла. Да и не просила я платье это. На что оно?
Надежда Федоровна сама мне сунула.
Ладно, думаю, пятеркой не озолочусь, нехай у Надежды Федоровны совесть заговорит... Правда, не сдержалась, пристыдила ее. Она отвечает: ежели не хочешь у нас работать, так и скажи. Ну, я и ляпнула: да, не хочу! Поцапались мы и разошлись. Дня через три Александр Карпович пожаловал. Нечего, мол, дуться, приходи, как прежде. Я уж остыла. Помирились. Но пятерку она так и зажил и л а...
- Давно это было? - спросил следователь.
- Года два назад. А этим летом?..
Валялся около сарая Ветровых кирпич - половинки, четвертинки. Остатки. Борис вывез за ограду, за деньги опять же.
Мой, - так называла Бобринская мужа, - говорит Карпычу: сосед, можно взять кирпич? Нам аккурат надо было пристройку чинить. Ветров говорит:
бери, коли надо. Ага. Перетаскали, починили пристройку. Потом дает мне Карпыч расчет за месяц. Гляжу, опять пятерки не хватает. Надежды Федоровны как раз не было, она цветы продавать поехала в город. Спрашиваю: где пятерка? Ветров говорит: кирпич брали? Брали. Я ему: так ведь бой, вам все равно не нужен. А он на полном серьезе: раз вам нужен, значит, платить надо.
Не у нас, так в другом месте купили бы.
И пошло-поехало... Целую лекцию мне прочитал, что каждая вещь свою цену имеет. Ну, плюнула я, повернулась и ушла. Мой как узнал, тут же к Ветровым побег. Чуть не до драки дошло...
Но куда ему с двоими? Борис за отца вступился. Я решила: все, ноги моей больше у них не будет. После той ссоры не ходила убирать.
- А это когда случилось?
- Да за неделю до пропажи Ларисы, - Бобринская вздохнула. - Вот сейчас все думаю: и чего мы так не бережем хорошее в жизни? Ну, поругались. Из-за чего? Из-за какой-то пятерки. А теперь их уж нет... Я их, конечно, не осуждаю сейчас. Плохо, что сынка воспитали по-своему...
- А Ларису?
- Ларочка была золото, - растроганно протянула Анастасия Петровна. Ласковая, добрейшая душа. Дружила с моей Фаей. То пирожок принесет, то шоколадку. Всем делилась. Надежда Федоровна недовольна была, сколько раз отчитывала Ларису.
Нет, говорит, в дом, так ты из дома...
Может, Ларочка поэтому и убегла? - Анастасия Петровна жалобно посмотрела на следователя. - Сердечко хорошее было у девочки. Сколько раз она плакала вот тут, - хозяйка показала на старенький диван.
Гольст попросил Бобринскую вспомнить о событиях в ночь на первое сентября. Та рассказала, как в половине четвертого к ним прибежала невеста Бориса с охотничьим ружьем и сообщила о трагедии в доме Ветровых.
- Я в первый раз пошла в ихний дом после ссоры. Борис ходит по дому в одних трусах и майке. А что было в спальне - ужас! - Анастасия Петровна передернула плечами. - Я месяц после этого спать не могла...
- Вы слышали выстрелы?
- А как же! Очень даже хорошо слышала.
- А не можете сказать, сколько времени прошло между первым и вторым выстрелами?
Бобринская задумалась.
- Да как вам сказать... Быстро время прошло...
- Ну, сколько минут? Хотя бы приблизительно?
- Какие там минуты! Почти один за другим... Секунды три-четыре.
- Это вы точно помните? - переспросил Гольст.
- Не верите - можете у моего спросить. Он подтвердит. Зачем мне врать? - даже несколько обиделась Анастасия Петровна.
Допросив Бобринского, следователь получил тот же ответ: между первым и вторым выстрелами прошло не более четырех секунд.
- Ну и порядки были в семье Ветровых! - заметил следователь Сергей Михайлович Ворожищев, один из участников следственной группы, когда прочитал показания соседей. - Все оценивалось в рублях. А где же сердечность и доброта, о которой говорили все вокруг? Хлебосольство?
- Насчет доброты - это для посторонних. А хлебосольство... - Владимир Георгиевич усмехнулся. - Ветровы приглашали только нужных людей. Александр Карпович имел большой круг знакомых. Например, из стройтреста - чтобы доставать стройматериалы. Начальника телефонного узла - чтобы городской телефон провести на дачу.
Замначальника горторга - дефицит...
Все как на подбор номенклатурные работники. За столом у Ветровых рекой текли коньяк, марочные вина. Само собой разумеется, икра и другие деликатесы...
- Ну, тогда понятно. И все же странно, человек с таким размахом, а мелочился. За какое-то старое детское платьице удержал у домработницы пятерку.
А история с кирпичом - просто курам на смех.
- Это что! - сказал Гольст. - В прошлом году скандал был. Пришли проверять показания электросчетчика. Дома была одна Лариса. Контролер заподозрил что-то неладное: огромный дом, разные электроприборы, даже электрическая пила, а расход энергии - на копейки. И обнаружилось приспособление для кражи электричества. Ветрову удалось замять дело через знакомых.
- Несолидно. Значит, скупердяй, да еще нечестный, - подытожил Ворожищев. - Хорошенький пример для детей. Вот так и вырастают хапуги да стяжатели.
Разговор зашел о ночи с 31 августа на 1 сентября.
- Мне не дают покоя показания Бобринских о выстрелах, - сказал Гольст. - Если они не ошибаются, версия о самоубийстве Ветрова и убийстве им жены представляется более чем сомнительной.
- Да, - кивнул Сергей Михайлович, - три-четыре секунды... Успеть в такой короткий срок убить жену, потом лечь в постель и - выстрелить в себя вряд ли возможно.
Владимир Георгиевич пожал плечами.
- Вообще-то оценка времени субъективна. Зависит от состояния человека. В иных ситуациях и мгновение кажется долгим.
- Надо уточнить у кого-нибудь еще.
Рядом с Ветровыми находится дача неких Цыплаковых. Борис говорит, что они прибежали к ним почти одновременно с Бобринскими. Они не спали всю ночь, сидели у постели тяжелобольного. Значит, тоже слышали выстрелы.
Их сейчас нет в городе, отдыхают в Кисловодске. Скоро должны вернуться. Тогда и допросим.
- Не забывайте, что муж и жена Бобринские одинаково определили интервал между выстрелами.
- Владимир Георгиевич, - задумчиво произнес Ворожищев, - если предположить убийство... Не мог это сделать Бобринский? Вы же сами говорите, что он едва не подрался с Ветровым из-за той пятерки, которую Александр Карпович вычел из денег домработницы.
- Не едва, а подрался, - уточнил Гольст. - Их разняли и успокоили Цыплаковы.
- Вот видите. Помимо обиды, тут могла быть еще и зависть. Для Бобринского Ветровы кто? Барчуки. Заносчивые и к тому же нахальные.
- Обидели мужика крепко, это верно, - согласился Гольст.
- Что представляет из себя Бобринский?
- Несдержанный, вспыльчивый. Его в Быстрице побаиваются. Но чтобы пойти на убийство... - Владимир Георгиевич покачал головой. - На меня он произвел неплохое впечатление. Прямой, справедливый, рассуждает трезво.
- А может, довели его эти Ветровы?
- Будем проверять, - сказал Гольст.
Допрос тетки Надежды Федоровны, бабы Мани, как называчи ее в семье Ветровых, провел следователь Ворожищев.
Мария Ивановна была крепкой старухой. Простое крестьянское лицо, круглые щеки с мелкими розовыми прожилками, мягкий деревенский говор.
Чувствовалось, что Мария Ивановна недолюбливала супруга своей племянницы.
- Бог ему судья, - сказала она об Александре Карповиче. - Но хочу заметить: до него Надя была другая. Это уж при Александре стала такой жадной.
У Ветрова ведь раньше была другая жена. Развелись сразу после войны. Я слышала, она сама ушла. Допек муженек своей скаредностью. А Надежда пошла за Александром - как в омут кинулась.
Еще бы, мужиков вокруг мало, погибли на войне... Ветров был с положением, солидный. Сошлись они в сорок пятом, а через год Боря родился. Живут год, другой, третий, а все не расписываются. Я как-то спросила у Нади, почему не оформляете брак по закону? Не боишься, что он бросит тебя с сыном - и поминай как звали? Она отвечает: нет, не бросит. А не регистрируемся, потому что мне пособие платят как материодиночке. Это ее Александр подучил.
Уж я срамила Надежду, так срамила. Не стыдно, мол, перед людьми? Да и не тоже государство обманывать. Может, кому-то это пособие действительно нужно позарез, а с их доходами... Она говорит: как муж скажет, так и будет. Зарегистрировались аж в пятьдесят первом году! Ветрову смотреть на белый свет деньги глаза застили! Надя - солидный человек, заведующая детским садом, а до последнего времени цветы продавала, клубнику. Сама! Старушка покачала головой. - Или я чего-то не понимаю, или свет перевернулся. Не знаю...
