Антон Леонтьев - Имя мне легион
Профессор, слишком долго смотревший на пачки денег, встрепенулся, резким жестом закрыл кейс и отодвинул его от себя.
– То, что вы мне предлагаете, неслыханно! – воскликнул он. – Вы хотите, чтобы я продал вам одного из своих пациентов и оформил на него фиктивное свидетельство о смерти? Хм, я мог бы понять, если бы кто-то пожелал заполучить покойника. Но продать живого пациента, к тому же тринадцатилетнего подростка…
Главный врач задохнулся от возмущения. Посетитель вздохнул и произнес:
– Профессор, миллион долларов – более чем солидная сумма, которая позволит вам проигнорировать укоры совести. Я же знаю, вы любите наведываться в казино, где регулярно проигрываете крупные, очень крупные суммы. У вас большие долги. Ваша жена завела молодого любовника и грозит подать на развод, а если она так сделает, вам придется делиться с ней своим состоянием. Дабы задобрить ее, вы позволяете своей супруге покупать дизайнерские наряды и драгоценности по вашей кредитной карточке. Ваш старший сын – наркоман, что вы тщательно скрываете от общественности. Ваш младший сын замешан в сомнительную историю с проститутками-трансвеститами. Чтобы история не стала публичной, вы заплатили большую сумму одному полицейскому чину. Ваша дочка, которая пошла по стопам отца и стала медиком, подделала свою диссертацию, и вам стоило огромных трудов утаить столь некрасивый факт от общественности. И, опять же, больших денег. Так что миллион вам не помешает. Так и быть, мы готовы добавить еще сто тысяч. Но это – последнее предложение, профессор!
Главный врач, трясясь, спросил:
– Откуда вы все обо мне знаете?
– Профессор, я же сказал вам в самом начале беседы, что у нас имеются свои источники информации. Так что решение за вами, – заявил без тени улыбки посетитель и положил на стол пистолет.
Профессор в ужасе взглянул на оружие и, вжавшись в кресло, пролепетал:
– А если я не соглашусь…
– Тогда мне не останется ничего другого, как застрелить вас, – спокойно ответил посетитель. – Между прочим, мы бы могли сэкономить целый миллион, просто принудив вас отдать нам мальчишку. Однако тогда бы у вас не было стимула молчать. А так вы не станете поднимать скандал и информировать полицию. Потому что шумиха нам не нужна. Пока не нужна…
Профессор, от внимания которого ускользнула последняя фраза, в волнении поинтересовался:
– Но чем вам так дорог Мануэль Родригес? Как врач могу заверить вас – он не представляет особого интереса! На улицах Манилы сотни, нет, тысячи беспризорников, и ни один человек не хватится, если кто-то из них исчезнет. А у Мануэля имеются родители, мне придется объяснять, отчего они не могут получить тело их якобы умершего сына…
– О родителях мы позаботимся! – прервал врача посетитель. – Да и кто они такие? Всего-навсего бедняки из трущоб, к словам которых никто и прислушиваться не станет! Что же касается Мануэля… Вы не правы, профессор, говоря, что в медицинском плане мальчик не представляет ни малейшего интереса.
Главный врач, уже немного успокоившийся и прикидывавший в уме, можно ли выбить из странного посетителя бо€льшую сумму, веско произнес:
– Ну, вы же не верите всяким там сказкам об одержимости! Мы же с вами образованные люди! Да, я католик и регулярно хожу в церковь, однако в байки о Страшном суде и воскрешении плоти не верю. Мануэль страдает целым букетом психических заболеваний, чем и объясняется его состояние, которое некоторые несведущие личности называют бесовской одержимостью, кои…
– Об этом позвольте судить нашим собственным специалистам! – вновь прервал доктора посетитель с ноткой раздражения в голосе. – Да и какая вам разница, профессор, зачем нам мальчишка?
– Прежде чем я… помогу вам, я хочу получить гарантии того, что с Мануэлем не случится ничего плохого, – заявил профессор с наигранным негодованием. – Для каких именно целей требуется вам подросток? Для медицинских экспериментов?
– Профессор, слишком много вопросов! – поцокал языком визитер. – Вам же платят за то, чтобы вы задавали их как можно меньше.
Главному врачу не оставалось ничего иного, как смириться. И он быстро добавил:
– Вся эта история дурно пахнет! Поэтому меньше чем за полтора миллиона я не соглашусь!
– Нет, профессор, миллион в кейсе плюс обещанные сто тысяч в качестве бонуса. Больше вы ничего не получите! Разве что пулю в череп! – усмехнулся посетитель. И дотронулся до лежащего на столе пистолета.
Главный врач вздрогнул.
– Кстати, я имел честь общаться с вашим заместителем, профессор, – продолжил гость. – Крайне честолюбивый тип, вы не находите? Спит и видит, как бы усесться в ваше кресло. И непременно займет пост главного врача, если, скажем, с вами что-то случится. Если вы, к примеру, вдруг станете жертвой уличного ограбления. Сдается мне, он будет согласен и на полмиллиона…
Визитер поднялся, и профессор, нервно сглотнув, проговорил торопливо:
– Нет, нет, давайте заключать сделку. Можете забирать мальчишку сегодня ночью, я все устрою. Документы тоже будут готовы.
– Рад, что мы сумели договориться, профессор! – произнес посетитель, убирая пистолет со стола.
– И все же я имею право знать! – сказал профессор, поспешно хватая кейс с деньгами. – Вы все время говорите «мы»… Кто это – «мы»?
Обернувшись, гость смерил медика странным взглядом.
– Хотите знать, кто такие «мы»? И как нас зовут? Что ж… Мы везде и в то же время нигде. Мы – это он, а он – это мы. Он – наш великий отец и полновластный хозяин, а мы – его послушные рабы. У него нет имени, потому что на самом деле у него очень много имен. И все они – фальшивые. Потому что ни одно из них не отражает и миллиардной доли его великой сущности. Он – наш бог! И имя нам легион…
Москва (Россия)
11– 12 декабря
Шасси самолета, прилетевшего в российскую столицу из Манилы, коснулось бетонной полосы. Часы показывали три минуты второго ночи. Самолет прибыл с небольшим опозданием.
Молодая женщина с короткими, стильно уложенными рыжими волосами поднесла к уху крошечный мобильный телефон и, услышав знакомый голос, доложила:
– Они только что сели…
– Ольга, я жду! – произнес ей в ответ мужской голос. – Мы хотим приступить к ритуалу еще этой ночью!
Ольга распахнула дверцу джипа и вышла на свежий воздух – звонок от магистра не относился к числу приятных событий. Женщина предпочитала все черное – она знала, что черное ей шло чрезвычайно. Черные узкие сапоги на высоченных каблуках, длинный черный плащ с меховым воротником, изящные черные кожаные перчатки…
В лицо женщине ударил холодный ветер. Поежившись, она взглянула на мужчин, замерших около темного фургона.
Женщина наблюдала за тем, как самолет замедлил свой бег по взлетно-посадочной полосе и наконец замер. Уже несколько мгновений спустя был подан трап.
Никаких проволочек, все формальности давно улажены. Ольга поднялась на борт лайнера, где ее встретил тип с невыразительным лицом в черном костюме и с платиновым «Ролексом» на запястье. Его звали Артем.
– Полет прошел без осложнений, – сообщил он, не здороваясь.
Женщина знала, что Артем не выносит ее, справедливо опасаясь, что ее влияние растет слишком быстро.
– Где он? – отрывисто спросила Ольга и, не дожидаясь ответа, ринулась в глубь салона.
Самолет был переоборудован под летающий госпиталь. Официально их организация занималась доставкой гуманитарной помощи, поэтому во всех странах, в особенности бедных и нуждающихся, ее представителей встречали с распростертыми объятиями.
Еще из-за двери женщина услышала странный голос. Она чуть поколебалась, прежде чем войти. На кровати, пристегнутый ремнями, лежал темнокожий подросток. Это и был Мануэль Родригес. Все зависело теперь от него. Вернее, от того, кто находился в теле мальчишки…
Подросток выглядел не лучшим образом: губы запеклись, лоб и щеки были покрыты царапинами, а глаза закрыты. Женщину встретили два врача. Ольга жестом отослала их прочь.
– Что, шлюха, приперлась встречать меня? – раздался скрипучий нечеловеческий голос.
Ольга вздрогнула – голос исходил от подростка, но тот, казалось, был в беспамятстве или дремал. Его губы не двигались. И, что невероятнее всего, слова были произнесены на чистейшем русском, без малейшего акцента.
Никаким иным языком, кроме испанского, Мануэль Родригес не владел. Его родители и он сам обитали в трущобах Манилы. В больницу подростка устроил местный католический священник, который был уверен, что тот страдает психическим заболеванием. Надо же, священник отказался верить в то, что Мануэль одержим бесами! И куда только катится мир, если даже священники не верят больше в существование дьявола…
Их организация везде имела своих информаторов. Они уже давно, очень давно ждали подходящего случая. И наконец такой случай представился! Потому что в подавляющем большинстве так называемая одержимость на самом деле была лишь проявлением серьезного психического расстройства. Но им требовался не просто шизофреник, уверенный, что голоса из ада нашептывают ему секреты мироздания, а человек, действительно одержимый бесами.
