Владимир Угрюмов - Рожденные перестройкой
- Жить будут. Но после лечения.
Это была первая ночь после зоны, которую я наконец провел с женщиной после долгих пяти лет воздержания. Это была сказочная ночь. Татьяна показалась мне самой чудесной девушкой на свете. И наверное, так оно тогда и было на самом деле...
Глава пятая
Пять дней пролетели на ура. Я довольно быстро пополнил свой счет, и, кажется, если таким образом мне удастся поработать до того момента, пока не закроют аэродром на озере, я стану достаточно обеспеченным человеком. После сибирской эпопеи можно будет смело рвануть в свой родной город.
В обычном порядке, вечером, возвращаюсь в Красноярск. С Татьяной я эти дни не встречался. Было некогда. В аэропорту беру такси и еду в свою общагу. Одиннадцатый час вечера, и темень на улице сгущается идущим мокрым снегом. В самом Красноярске морозы отступили, но погода стала дерьмовей. Таксист попался разговорчивый, а до Красноярска нам еще пилить и пилить. Пусть поговорит, мне это не мешает. Через пару километров на дороге видим двух голосующих парней.
- Возьмем? - спрашивает меня водила. Я уже принял стаканчик водочки, и настроение у меня совсем благодушное.
- Давай возьмем бедолаг, - соглашаюсь с ним.
Действительно, что парням мокнуть зря на трассе. Водила тормозит, и я открываю дверцу.
- До города! - орет один из парней. Они в легких курточках и, видимо, совсем задубели.
- Залазь, - разрешаю ему.
Парни быстро забираются на заднее сиденье. В этот час на дороге машин практически нет ни в ту, ни в другую сторону.
- А я тебя видел, - вдруг говорит один из парней, обращаясь ко мне.
Вполоборота поворачиваюсь к нему:
- Это где?
- Да в порту, - усмехается незнакомец. - Ты частенько вроде на транспортниках мотаешься. К друзьям летаешь или работаешь на северах?
Чем-то мне не по душе его ухмылочка. Но я не чувствую подвоха, хотя все-таки что-то в этом вопросе подозрительное есть.
- Работаю, - коротко бросаю ему.
- Это и понятно, - говорит пацан и резко приказывает водиле: Притормози-ка, шеф!
- Забыли что? - удивляется таксист. Второй типчик, сидевший до этого момента молча, вдруг извлекает из кармана револьвер и наставляет его на меня:
- Давай тормози, батя. А ты, кооператор хренов, готовь бабки!
Все ясно. Это называется приплыли: меня банально берут на гоп-стоп. Таксист притирается к обочине.
- Выходите из машины! - командует нам первый. - И не пытайтесь сломить, пуля догонит.
Делаем с водилой так, как нам говорят. Встаем на обочине. Тот, который с наганом, держит нас на прицеле, а первый подходит ко мне.
- Ну чего, фуцан! - щерится он. - Сам достанешь али тебе помочь?
- Так что там доставать? - удивляюсь я, как бы обиженно. - В сумке все и лежит, в багажнике.
Первый смотрит на своего напарника, затем на таксиста.
- А ну-ка, иди открой! - командует он водиле.
Таксер идет к багажнику "Волги". Парень за ним. Тот, что с наганом, пасет за мной с расстояния в три шага. Далеко тварь стоит...
- Закурить-то можно? - спрашиваю у него.
- Кури, - разрешает гопстопник. Доставая сигареты и спички, я на шаг приблизился к парню. Он этого не замечает. Таксист открыл багажник, и парень вытащил на землю мои отощавшие сумки. Прикуриваю. Прикурив, поправляю шапку.
- А где тут у тебя?! - орет, глядя в сумку, бандюган.
- Смотри в боковом карманчике, - советую ему и вдруг резко, как бы волнуясь, кричу: - Да что ты эту-то взял?! - тыкая в его сторону рукой с сигаретой.
Уловка, как всегда, срабатывает. Пацан с наганом на мгновение отвлекается, удивленный моей реакцией на то, что ему не видно. Любопытство губило и не таких, как он. За долю секунды оказываюсь рядом с ним и легко забираю у него оружие. Мощным ударом укладываю его в грязь на обочине. Приятель обезоруженного так и застывает возле моей сумки на корточках. Подскакиваю к нему и кожаным носком унты луплю пацану под челюсть. Закинув сумки обратно в багажник, смотрю на дорогу: машин нет. Быстро обыскиваю парней и забираю все, что есть у них в карманах. У того, что с наганом, находится и коробка патронов к револьверу, и целая горсть россыпью. На войну, что ли, собрался, придурок? Таксист стоит как вкопанный возле багажника и не знает, что ему делать.
- Давай, мастер, поехали! - весело бросаю ему и падаю на свое место в машине.
Водила тоже не заставляет себя ждать. Быстро заводит и добавляет газку.
- Лихо ты их уделал, - хмуро говорит таксист. - Вот только теперь летать не сможешь. Будут ждать тебя там... Я этих парней видел. Мафия это портовская. Видеосалон они там открыли, наперстки крутят и все такое. С нас тоже процент имеют за продажу водяры.
Я уже понял, что мои поездки на Север временно отменяются. Вот и поработал, что называется. Не могу же я один воевать с целой кодлой, тем более что мальчики, судя по всему, стволы имеют. Придется искать что-то другое.
В городе отпускаю водилу и отлавливаю частника. Незачем тащить таксера туда, где я живу. Могут быстренько вычислить. В общаге готовлю наскоро нехитрый ужин и осматриваю свои трофеи. В комнате я теперь живу один. Попросил коменданта общаги, и тот за лишний четвертак в месяц пошел мне, естественно, навстречу. Есть у меня теперь два левых паспорта, мелкие деньги по моим меркам, а главное, теперь имеется ствол. Надежная машинка - наган. Жую яичницу с ветчиной и любуюсь. Приятно ощущать в руке тяжесть убойной вещицы, ее рифленые рукоятки, чувствовать указательным пальцем тугой спуск курка и прикладистость всего оружия. Высыпав патроны на одеяло, вхолостую щелкаю курком, целясь в ножку соседней кровати. Вещь! Оружие добавляет уверенности в себе, стойкость ощущения собственного могущества и полученного права распоряжаться жизнями других людей по своему усмотрению. Так, наверное, политики любят власть.
Раз дорога в аэропорт мне теперь заказана, я решил подыскать себе компаньона. Трудно сделать такое в большом и незнакомом городе. В субботу собрался вечером сходить в местный костел. Конечно же, я не католик, но люблю орган. А именно в костеле и даются пару раз в неделю органные концерты. Еще на зоне я мечтал сходить и послушать орган вживую. И вот теперь моя мечта сбудется. Костюм я делал себе на заказ у лучшего портного в городе. Во всяком случае, мне так сказали.
Зима закончилась, но весна еще не началась. Вовсю зарядили дожди. Начало апреля. Главное, пришло все-таки тепло. По ночам, правда, слегка подмораживает, но это уже не то. Днем можно спокойно ходить в утепленном плаще. Костюм, галстук, плащ, шляпа и хорошие ботинки - так теперь я выгляжу. Солидный человек, живущий в общаге. Долго раздумываю, брать с собой наган или не брать. Я уже так привык к тяжести револьвеpa за поясом брюк, что оставить его где-то у меня не хватает ни сил, ни решимости. Оружие стало неотъемлемой частью моего я. Поэтому с собственным "я" бороться не хочу, запихиваю наган за пояс. Так мне будет спокойней. Еду на такси слушать гениальную музыку Баха. Оказывается, любителей органа в Красноярске не так и мало. Зал забит почти до отказа. Мое место находится между мужиком, пришедшим со своей супругой, и молодой женщиной, которой нет и тридцати. Отмечаю, что она пришла одна и 'довольно хороша собой, одета стильно. Длинное вечернее платье, накидка из крашеного песца, золотые украшения с блестками бриллиантов.
Откидываюсь на спинку кресла и чувствую тонкий аромат импортных духов от особы, сидящей рядом со мной. Вскоре мое внимание переключается на орган. Волны мощных и властных звуков захватывают меня целиком и полностью. Неописуемое ощущение. Я просто забываю обо всем на свете.
Когда концерт заканчивается, я еще некоторое время не могу покинуть свое место. Но народ прет в проход, и приходится вставать. Вот заразы, весь кайф ломают! После такой музыки спешить куда-то - это же блядство, честное слово... Иду на выход. Отличный вечер, и, как всегда, дубовый наш народ испортит все ощущение праздника. В следующий раз нужно будет купить себе место там, где я смогу не дергаясь переждать выход толпы.
- Вам понравился концерт? - слышу возле себя приятный, бархатный голосок.
Рядом со мной остановилась моя соседка слева. Она так же, как и я, ждет, когда возле гардероба рассосется толпа. Пышные волосы крашеной блондинки струятся волнами по ее плечам. Платье девушки очень эффектно облегает изящную фигурку. Мечта, бля, поэта! А может, она моя мечта?
- Люблю орган, - киваю ей доброжелательно.
- Я видела, как вы слушали, - улыбается она, приоткрыв ряд белейших, ровных зубов, слегка влажных, и от того, что они поблескивают в свете ламп, от намазанных красной помадой, красиво изогнутых, чувственных губ, хочется иметь эту женщину сразу и безвозвратно.
- Никто не слушал в зале, как вы, - говорит она. - Кажется, что вы были вообще отдельно от всех. Я вам завидую.
- А я вам, - улыбаюсь ей в ответ. - Вы удивительно красивы и знаете об этом. Меня зовут Антонычем. Давно зовут.
