Ксения Любимова - Знаки в небесах
– Обижаешь, Евгения! Ради таких дел мне ничего не жаль.
– Так у меня всего полно! – попробовала было вмешаться Ника. – Наготовила столько, что за неделю не съесть! Давайте я принесу!
– Нет уж, Вероника Львовна. Мы проставляемся, значит, нам и нести угощение.
Через несколько минут в клубе остались только ребятишки. Они делали вид, что увлеченно играют в шахматы, а сами исподлобья поглядывали на сыщика. Мариша гадала, что именно вызвало их интерес: то ли они были счастливы, что в деревне наконец-то появился газ, то ли прознали, что Эрик – великий детектив? «Скорее всего, второе, – решила Мариша. – Вряд ли мальчишек волнует газификация поселка. Вот тот мужичок с бородой – интересуется. Кстати, какое-то у него странное имя…»
– А как зовут этого бородача? – спросила Мариша, наклонившись к Нике.
– Добродей Затеевич.
– Как?!
– Можешь не переспрашивать, – хихикнула старушка, – ты все расслышала правильно. Мужчины в их роду были приколистами. Кажется, это так по-вашему называется? Всем детям давали мудреные имена. Я его отца, Затея Бубликовича, еще мальчишкой знала! Уж как он свое имя не любил… Я была уверена, что своим детям он придумает что-нибудь попроще – Ваня или Саша. Так нет! Добродей!
И она укоризненно покачала головой.
– Весело вы здесь живете! А еще смешные имена есть?
– Есть одно. Правда, имя самое обычное, но вот отчество! Пантелей Изюмович.
Мариша рассмеялась:
– У вас в деревне двое приколистов было?
– Нет, один. Отец Пантелея – Изюм Бубликович.
– Значит, они братья? Пантелей с Добродеем?
– Да, двоюродные. А Бублик – их дед!
– А правда, что вы здесь жили, когда были маленькой?
– Правда. Только я и сейчас еще не старая! Местные жители меня уважают, называют старожилом. А мне это не очень-то нравится – старожил… слово какое-то непривлекательное. Нет бы сказали – долгожитель! Чувствуешь разницу? Старо и долго… Ну, есть отличие?
– Да, – подумав, ответила Мариша. – Второе гораздо приятнее звучит.
– Вот и я так считаю. Надо будет вправить народу мозги! Кстати! Я тебе почти родственница, а родственники обращаются друг к другу запросто. В общем, зови меня просто Ника. Договорились?
Мариша покосилась на Эрика. Тот делал вид, что ничего не слышит, увлеченно листая журнал.
– Хорошо, – вздохнула она.
– Отлично! – обрадовалась Вероника Львовна. – Сразу чувствую себя молодой. Давай, садись за стол. Сейчас народ обратно прибежит. Нужно занять лучшие места. Эрик, а ты не шевелишься? – ткнула она внука в бок. – Подсаживайся поближе.
– Не волнуйся за меня, ба. Мне и здесь неплохо.
Не успели они усесться, как один за другим стали возвращаться жители деревни. Первой прибежала грудастая женщина, Евгения, кажется. Мариша с завистью поглядела на ее бюст. Размер шестой-седьмой, не меньше! Конечно, Марише с ее третьим грех было жаловаться, но она всегда с удовольствием смотрела на красивые фигуры. А почему бы и нет? Красоту нужно ценить!
– Что, понравились Женькины титьки? – услышала она Никин шепот. – С тем расчетом и делалось. Наши-то бабы, как увидели такое богатство, за головы схватились. Куда им с их сливами конкурировать с Женькой!
Мариша в полнейшем смятении захлопала глазами.
– Только все Женькины усилия оказались зряшными. Мужики на нее как не смотрели, так и не смотрят. Дело-то ведь не в груди, а в душе! Правильно я говорю?
– Да, так и есть, – закивала Мариша, словно китайский болванчик. – А как она вообще додумалась… сделать грудь? И в городе немногие знают, куда пойти в таком случае, а у вас все же деревня…
– Женька пошла удалять родинку. Мешала она ей. Вот врач и присоветовал: иди, говорит, пока не поздно, удаляй заразу. Она сходила в клинику, там ей мозги и запудрили. И решила она сделать грудь. Вот теперь и ходит, трясет красотой. Деньги выложила немалые, а толку – никакого!
– Но Женя симпатичная женщина, неужели у нее никого нет? – поинтересовалась Мариша, немного придя в себя.
– Сейчас нет, а раньше… Впрочем, это долгая история, потом расскажу как-нибудь.
Не успела Ника закрыть рот, как на пороге возник Добродей, нагруженный пятилитровыми канистрами.
– Я взял две, – отдышавшись, сказал он, – если не хватит – сбегаю еще.
– А то – хватит… – послышался из-за его спины голос. – Водки сколько ни бери – все мало!
– У нас не водка, – отрезал Добродей. – И потом, я же сказал, нужно будет – сбегаю!
И он недовольно обернулся. Мариша, затаив дыхание, посмотрела на собеседника Добродея. Все происходящее ей было жутко интересно! Создавалось впечатление, что она неожиданно вернулась в детство. На мгновение Ника стала похожа на ее тетку, а показавшийся из-за спины Добродея мужичок напомнил Марише их местного дурачка Алешу. Мужичок открыл рот, и видение тут же развеялось.
– Почему не предупредили по поводу застолья? – обиженно прогундосил тот. – А вдруг бы я ушел на рыбалку?
– От тебя ничего не скроешь! Ты, Пантелей, мигом чуешь, где попойка намечается. Похлеще охотничьей собаки. Только она на дичь натаскана, а ты – на самогон!
– Это и есть Изюмович? – прошептала Мариша.
– Он самый! Легок на помине! Всегда на халяву ходит.
– Эй, посторонись! – раздался зычный голос, и Пантелей, словно котенок, отлетел к центру помещения.
– Потише, пожалуйста! – обиженно пробубнил он. – Все-таки не собаку пинаете.
– Ты хуже собаки, – отозвался голос, и на пороге показалась дородная тетка лет семидесяти. – От собаки хоть толк есть, а ты… хорек. Вот ты кто!
– Почему хорек? – обиженно поинтересовался Пантелей.
– Потому что харей не вышел, – захохотала тетка и шлепнулась рядом с Маришей.
Пантелей обиженно присел на край дивана и с надеждой уставился на канистру с самогонкой. В клуб повалили люди. Сначала появилась женщина, нагруженная сумками. Затем несколько девушек, молодая мамаша с ребенком трех лет… И снова – женщина с авоськами. Увидев ее на пороге, Мариша захлопала глазами и даже ущипнула себя за ногу. Несколько минут назад она уже видела эту женщину, нагруженную сумками. И вот – опять она! Когда же она успела выйти?! Мариша помотала головой. Нет, женщина точно не выходила. Здесь только одна дверь. Но уже через минуту она поняла, что дама – другая. На первой была длинная белая юбка, а на этой – серые брюки.
Мариша повертела головой и убедилась, что их действительно две.
– Это сестры-близнецы, – шепнула ей на ухо Ника. – Матрена и Надежда. В юбке – Надежда. Она младшая.
Между тем народ занял места и принялся раскладывать закуски. Мариша с интересом всех разглядывала. Мужчин было только трое: Эрик, Пантелей и Добродей. Из женщин старшего возраста она насчитала четверых, кроме Ники: сестры – Матрена и Надежда, дородная тетка оказалась Изольдой Сергеевной, милая хрупкая старушка – Лидией Семеновной. Рядом с ней крутился мальчишка лет десяти, которого она ласково называла Ванечкой.
– Обрати внимание на Семеновну, – зашептала ей в ухо Ника. – Сколько лет ты ей дашь?
– Не знаю… – пожала плечами Мариша.
– Тогда скажи, кто лучше выглядит, я или она?
– На первый взгляд – вы, Ника, поактивнее, да и морщин у вас меньше.
– Я так и знала, – торжествующе захихикала Ника. – Я всегда Лидке говорила, что мы выглядим почти ровесницами, а ведь ей всего восемьдесят три! А она еще со мной спорила!
Мариша еще раз взглянула на Лидию Семеновну. Она не любила кривить душой, но в данном случае Ника была права. Лидия действительно выглядела замученной и старой. Хотя восемьдесят три года – большой срок. Многие и не доживают до такого возраста.
– Между прочим, – услышала она Никин голос, – здесь до сих пор не верят, что мне сто одиннадцать лет. Я даже паспорт приносила, и все без толку!
Мариша переключила внимание на бабушку Эрика. А ведь и в самом деле! Разве скажешь, что ей далеко за сто? Никогда. И она действительно выглядит моложе Лидии.
Мариша поймала себя на мысли, что тоже не верит в возраст Ники. Документы говорили об одном, а разум твердил другое: не может человек в таком возрасте так здорово выглядеть! Или может? Но ведь – выглядит! В чем же секрет? Мариша решила обязательно вызнать у Ники секрет ее долголетия.
Ее внимание снова переключилось на окружающих. Справа от нее кучкой сидели девушки. Правильнее было бы назвать их женщинами, но в наши дни сложно именовать даму женщиной, если выглядит она на двадцать с небольшим. Девушка, и точка.
Мариша чувствовала, что они ее ровесницы, но возраст определить затруднилась. В целом она была приятно удивлена, увидев вдали от цивилизации вполне симпатичных девушек. Во времена ее детства деревенские девчонки за собой почти не следили, рано расплывались, выглядели старше своих лет и имели кучу ребятишек и массу забот.
– Я Галина, – представилась черненькая девица, и Мариша поймала себя на том, что смотрит на нее вытаращив глаза. – А ты Мариша?
