Евгения Горская - Жена Цезаря вне подозрений
– Плохо, – не сразу ответила Лера. – К нам щенок прибился, играл около ворот и увязался за нами. Баловался все время, потом заскочил на стол, попил мартини из моей чашки и украл колбасу. Мартини Светка привезла.
– Она тоже с вами была?
– Мы сами удивились, когда ее увидели. Ира, у нас там щенок умер.
– От чего?
– Не знаю. Умер, и все. Мы порядок после его шалости наводили, посуду мыли и закуски заново резали, и прошло, наверное, с полчаса, пока снова вышли в сад. А он там уже мертвый.
– Ну, положим, колбасой собаку не отравишь. Колбаса твоя была?
– Моя. Накануне вечером в супермаркете купила. Да мы и сами колбасу ели, и ничего, живы.
– А мартини собаки не пьют.
– Нет, песик попил. – Лера вспомнила, как щенок лизнул ее в нос, и вздохнула.
– Скорее всего, какую-нибудь дрянь по дороге съел. Может, крыс кто-нибудь травил, а он отраву подобрал.
– Может быть, – опять вздохнула Лера. Крыс в поселке не было, а мыши водились. Вероятно, действительно кто-то разбросал отраву. – Светка сразу начала кричать, что это ее пытались отравить.
– Твоя Светка сама кого хочешь отравит! – хихикнула Ира. – Она меня на твоем последнем дне рождения просто достала. Вы с Милкой на кухне возились, а Светка к Сашке твоему приставала, выпытывала, сколько тот получает, и своей зарплатой хвасталась. Хорошо, что Саша у тебя спокойный, отшучивался, и все. Другой бы нахалку за порог выгнал. Меня она тоже попробовала подколоть, но я ее быстро на место поставила.
«Нужно вылить мартини, – окончательно решила Лера, – а то буду выглядеть дура дурой. Конечно, так и было, кто-то травил мышей, а отравил щенка. Это только Свете могло прийти в голову, что ее хотели убить. Что вообще кого-то хотели отравить тем вином. Бред!»
Подружки купили теплый хлеб, огурцы, помидоры и успели перекусить, сидя на лавочке в маленьком институтском дворике, перед тем как разойтись по своим рабочим местам.
* * *Отчего-то сегодня Лиза проснулась, чувствуя себя одинокой и совершенно несчастной, хотя особых причин для такого пакостного настроения не было. Вернее, причина имелась, но она, эта причина, ведь не сегодня же появилась.
Лиза сварила кофе, прикинула, что приготовить детям и мужу на завтрак, решила накраситься, но не стала. День обещал быть солнечным. Удивительный апрель в этом году, Лиза такого не помнила за все время, что жила в Москве. У нее на родине, в Ростове, к солнцу и теплу привыкли, хорошей погоде не радовались, подобно столичным жителям, воспринимали как должное. Теперь-то Лиза научилась ценить каждый солнечный день. Тогда ей начинало казаться, что все у нее в жизни отлично, и сама жизнь еще впереди, и она в ней не пропадет. Она, молодая красивая женщина с дипломом врача, всегда сумеет найти работу и не будет ни от кого зависеть.
Большой ошибкой все-таки было бросить работу. Конечно, детей должна воспитывать мать, кто же спорит, но это хорошо, когда мать уверена в собственном муже и собственном будущем. А Лиза ни в чем не уверена. Нужно было идти работать, тогда все было бы по-другому. Тогда она не зависела бы от ненадежного Славки и от свекра, который не сегодня завтра женится. Седина в голову, а бес в ребро, как говорится.
Ей хотелось немного посидеть в тишине, подумать обо всем спокойно. Но из детской послышались звонкие голоса, и сразу же проснулся Слава. Лиза окунулась в привычные утренние хлопоты. И только отведя детей в детский сад, смогла вернуться к своим невеселым мыслям.
Отцом Слава оказался хорошим. Прямо скажем, вопреки ее опасениям. С детьми возится много и с удовольствием. А вот муж из него совсем неподходящий. Во-первых, все дела фирмы остаются в руках Виктора Федоровича, а сын фактически работает у него наемным химиком-технологом с зарплатой, хотя и вполне приемлемой, даже для Москвы, но все-таки далеко не такой, какой хотелось бы. Ну а во-вторых и главных, Слава не любит Лизу. И нет никаких гарантий, что не полюбит какую-то другую женщину, ради которой будет способен оставить жену и детей. Поэтому она сейчас и чувствует себя еще более одинокой, чем когда впервые приехала в Москву.
Тогда-то Лиза свою внешность оценивала высоко, одни по-настоящему голубые глаза чего стоили (впрочем, и теперь ценит, только уже знает, что любой внешности на самом деле цена невелика), совершенно не сомневалась, что вожделенная столица будет лежать у ее ног. Еще привыкая к суматошным московским улицам, она тогда всерьез размышляла, где лучше жить – в загородном особняке или в московской квартире. Причем квартиру себе представляла не иначе как в каком-нибудь шикарном высоченном новом доме или, наоборот, в старом, капитальном, сталинском.
Поступать Лиза собиралась в медицинский институт. Сначала мечтала стать артисткой, но мать убедила, что профессию нужно иметь настоящую, всегда и всем нужную, потому что неизвестно, какие сюрпризы может преподнести непредсказуемая жизнь. К экзаменам Лиза готовилась прилежно и добросовестно, она вообще все делала прилежно и добросовестно, и в институт поступила сразу, с первой попытки, опрокидывая прочно сложившееся в родном городе мнение, что без блата или взятки в московский вуз не попадешь.
Студенческие годы пролетели мгновенно. Подружки-однокурсницы выходили замуж, а Лиза все никак не встречала своего избранника, который полюбил бы ее до потери сознания и при этом имел бы особняк или огромную квартиру. Конечно, парней у нее было много, побольше, чем у тех же подружек-однокурсниц, да вот по-настоящему стоящего не попалось. Не за рядового врача же выходить, в самом деле. Она и сама обычный врач, с грошовой зарплатой. Нет, такого счастья ей не нужно.
И Лиза терпеливо ждала. Устроилась участковым терапевтом в районную поликлинику, вела прием, ходила по вызовам. Район был почти в центре, дома кругом стояли замечательные, именно то, что надо. И машины у подъездов впечатляли. Но вызывали ее, как правило, старики и старушки, а вовсе не молодые привлекательные мужчины, готовые немедленно влюбиться в красавицу-доктора.
К Дарье Степановне Кузьменко Лиза приходила часто, иногда даже без вызова. Тетка явно дышала на ладан, сердце ни к черту не годилось, а Лиза к работе относилась исключительно добросовестно. Именно так и надо к своему профессиональному долгу относиться, сразу для себя решила она, и этому правилу неукоснительно следовала.
Лизе нравилась интересная, еще совсем не старая женщина, которая имела все, чего так хотелось ей самой, и которая это все, то есть и прекрасную квартиру, и загородный дом, променяла бы на возможность нормально, не болея, жить и работать. Про загородный дом Лиза знала – Дарья Степановна как-то упомянула, что у них отличный особняк за городом, да только жить там она не может: пока «Скорая» доедет, можно и на тот свет отправиться.
Женщина поила доктора потрясающе вкусным чаем, дарила участковой дорогие духи и просила заходить почаще. Иногда Лиза встречала у Дарьи Степановны ее сына Славу, который вежливо и равнодушно здоровался, ласково целовал мать и убегал по каким-то своим то ли рабочим, то ли сердечным делам.
Странно, но Вячеслава Лиза никогда не рассматривала как потенциального мужа. А Виктора Федоровича стала рассматривать сразу, едва увидела. Сразу и всерьез.
В тот день она решила обязательно заглянуть к Кузьменко, ведь не была у Дарьи Степановны больше двух недель, и пора проведать даму. Но обход больных по вызовам затянулся, вовсю свирепствовал грипп, хотя официально эпидемия еще не была объявлена, и закончила Лиза поздно, в девятом часу. Вообще-то с районом ей повезло, в центре плотность населения значительно ниже, чем в окраинных спальных районах, поэтому у нее была возможность уделять каждому пациенту чуть больше внимания, чем районный терапевт в каком-нибудь Бибиреве. Она и уделяла. И ей было приятно, что больные это ценят.
В подъезд, где жили Кузьменко, Лиза вошла совершенно вымотанной, решила, что никакие чаи пить не станет и дольше десяти минут не задержится. Лифта она ждала вместе с высоким немолодым мужчиной, на которого от усталости почти не обратила внимания, хотя обычно мужчин от тридцати до пятидесяти лет украдкой разглядывала и даже как бы примеряла к себе. Она вышла на нужном этаже, протянула руку к кнопке звонка, но не успела позвонить – попутчик, вежливо улыбнувшись, слегка отодвинул ее и открыл дверь своими ключами.
– Елизавета Дмитриевна? – спросил он, догадавшись, кто перед ним, пропуская врача в квартиру. И опять улыбнулся. Чуть-чуть, почти незаметно.
Глаза у него были серые, усталые, и сам хозяин дома выглядел уставшим, было заметно, что улыбается мужчина через силу и больше всего хочет, чтобы докторша провалилась к чертовой матери.
– Да, – понимающе кивнула Лиза. И твердо пообещала: – Я на пять минут, не дольше.
Тут в прихожей возникла Дарья Степановна, удивленно ахнула и, увидев Лизу, защебетала. Лиза измерила ей давление, пульс, задала все полагающиеся вопросы, отказалась от ужина и пошла одеваться. Виктор Федорович – правда, тогда Лиза еще не знала, как зовут супруга больной, возник словно ниоткуда и, не глядя на нее, объяснил:
