Блеск и ярость северных алмазов - Александр Анатольевич Трапезников
Свиридов в ответ лишь скривился. И поспешно ушел. А Ефимчук продолжал растерянно рассматривать указ правительства о назначении к нему нового вице-губернатора. Ясенев пил маленькими глотками кофе и усмехался. А щетинистый кабан, с которого уже давно сошел весь лоск, и напоминал он теперь, скорее, отощавшего колхозного борова, все никак не мог ничего понять и сообразить. Наконец, Ясеневу надоело терять даром время.
– Александр Анатольевич, вы еще бумагу вверх ногами переверните. Или лупу дать?
– Да нет, Александр Петрович. Я все понял. Тоже рад вашему назначению ко мне в аппарат.
– А уж я как рад, вы даже не поверите. Только не в ваш аппарат, а в мой собственный. Номинально я ваш зам, но работаем отдельно и даже не параллельно. Я по своим каналам, а вы… Как прежде. Хотя посоветовал бы вам прекратить поддержку ползучей иностранной интервенции на Север России и экспансию «Архангельской алмазоносной провинции». Это в ваших же интересах. Она бесперспективна.
– Как? Что?
– Вы плохо слышите? Кроме лупы еще и слуховой аппарат дать? Поясню. Рано или поздно «Де Бирс» вынужден будет с месторождений уйти. Вы отправитесь вслед за ней. Так лучше сделать это раньше, не дожидаясь суда. Наворовали вы уже достаточно, домик где-нибудь на Лазурном берегу или в предместьях Лондона у вас наверняка имеется, счет в швейцарском банке тоже. Чего ждете? Пораскиньте мозгами. Стоит ли продолжать цепляться за тамбур последнего вагона?
Глядя на отвисшую челюсть Ефимчука, Ясеневу стало даже жалко губернатора. Но он жестко продолжил:
– Не стройте из себя Щелкунчика, Александр Анатольевич, верните челюсть на место. А кураторство над «Архангельской алмазоносной провинцией» целиком и полностью переходит теперь ко мне. Или так, или никак. Вы же займитесь, наконец, хозяйственными проблемами. Строительством школ, больниц, дорогами, занятостью населения, сливной канализацией. Сделайте хоть что-нибудь полезное на своем посту. Оставьте по себе хотя бы небольшую хорошую память. А войну с мышами и крысами предоставьте мне. Это теперь мой балет и моя музыка.
Не дождавшись от губернатора больше никакого ответа, только постоянных кивков головы, Ясенев усмехнулся и вышел из кабинета. Вопросы своего обустройства пришлось решать с секретаршей губернатора.
– Галочка, – мягко начал он, – поскольку я теперь ваш новый дирижер в этой архангельской опере, то мне полагается какое-то жилье в десять аршин и талоны на усиленное питание. Без харчевания я не могу.
Секретарша оказалась вменяемей и разумней своего шефа, а о назначении Ясенева уже давно знала по своим девичьим секретутским каналам.
– Все бы вам шутить, Александр Петрович, – засмеялась она. – Но я рада, хоть один веселый человек появился в нашем унылом болоте. А где вы хотели бы жить? И где будет размещаться ваш аппарат?
– Так же, где и всегда, в штанах.
Она вновь прыснула от смеха, а он продолжил:
– Но я этого не говорил, а вы не слышали. Что-то меня в сторону Жванецкого кинуло. Мой кабинет с приемной будет здесь, на этом этаже, рядышком с губернатором. Мне потребуется еще несколько комнат – для моего зама, референта и пресс-секретаря. Если занято, кликните меня, сам нахлебников выгоню. А пока остановлюсь в гостинице «Бристоль».
Чернобурова должна была прилететь завтра, Ряжский, теперь уже майор, послезавтра, а Демидов сегодня вечером. Ясенев был первым. Всем им он забронировал люксовые номера в гостинице «Бристоль» на последнем этаже. А сам пока незамедлительно приступил к изучению обстановки на месторождениях. Многое изменилось, но теперь он был облечен еще большей силой и властью. А особые полномочия, данные ему руководством ФСБ, никто не отменял.
Но менялась политическая обстановка и в Москве. Чеченская война завершилась позорным Хасавюртским миром, заключенным глуповатым и тщеславным генералом Лебедем. Новым Директором ФСБ стал «паркетный генерал», бывший комендант Кремля, камердинер Ельцина Барсуков. Для чекистского сообщества это было хуже некуда. Тенью президента по-прежнему оставался всесильный Коржаков. Он реально ощущался вторым человеком в государстве. А о его влиянии на президента ходили легенды.
Пользуясь близостью к руководителю страны, человек № 2 умело учитывал его пристрастие к «зеленому змию». Коржаков мог в таком расслабленном состоянии шефа, особенно в бане, подписать у него любой документ. Начиная от назначения на высокую государственную должность какого-либо чиновника до получения кем-то лакомого и жирного куска пирога государственной собственности. Этакий «Распутин» при Николае Втором.
Как мог какой-то простой капитан органов госбезопасности вознестись столь высоко, где не только голова кружится, но и в пропасть легко упасть? Он имел тесные служебные и приятельские отношения со своим единомышленником по «президентским застольям», таким же «парвеню», вознесшимся к вершинам Олимпа, «сторожем Кремля», как его окрестили, Барсуковым. Но занимаемых должностей им показалось недостаточным.
Они решили сами взять на себя роль кукловодов. То есть натянуть говорящую «Петрушку» себе на руку. Пусть веселит заморскую публику и дальше. Но уже под их руководством. Поэтому и неудивительно, что у Коржакова, Барсукова и примкнувшего к ним Сосковца возникли мысли о своих собственных незаурядных умственных способностях, достаточных для того, чтобы управлять огромной территорией под названием «ЭРЭФ».
Отличился Барсуков лишь в карательной операции против своих граждан. Он принимал самое деятельное участие в октябре 1993 года в обстреле Белого дома, в захвате, аресте и доставки в Лефортово законных на тот момент представителей власти – депутатов Верховного Совета. Отдавал приказы «никого не щадить». Это позволило ему еще больше завоевать доверие президента.
Они решили, сидя за рюмкой чая, что в скором времени оба займут самые большие, еще более высокие стулья в государственном управлении. А то и кресла. Вот только как стали бы делить власть? Главный трон-то только один. Обычно при такой дележке дружбе приходит конец. Как говорится, дружбу нельзя купить, но можно продать. Вопрос цены.
Все это происходило и развивалось уже географически далеко от Ясенева. Но тем не менее метафизически близко. Ближе некуда, поскольку архангельские алмазы продолжали звенеть в карманах власть предержащих. А пока все усилия он направил на вспахивание двух полей – это были Ломоносовское и Верхотинское месторождения. Последним решил заняться особо, оно пока оставалось для него «тайной за семью печатями».
Ясеневу теперь приходилось жить и сражаться с коррупционерами на два дома. В Архангельске и в столице. Многие вопросы, да практически большинство из них, решались в Москве. В Кремле, в правительстве, в Думе, на Лубянке. Более мелкие, но тоже существенные, в Архангельске. Вот и получалось у Ясенева, как вице-губернатору области, курировавшему
