Репутация - Сара Шепард
– О, бабушкин праздник не здесь, – объясняет Алексис, направляясь к лужайке перед домом. – В ресторане по соседству. – Но тут она хмурится. – Странно, что родителей нет. – Она вынимает мобильник и изучает экран. – Блин. Я пропустила их СМС. Их рейс из Франции задерживается, они будут через час, не раньше.
Она с сокрушенным видом смотрит на меня.
– Ничего, если мы часок побудем здесь, пока они не подъедут? Они постоянно меняют замки – помешаны на безопасности, – и у меня пока нет последнего ключа.
Я покачиваюсь на высоких каблуках. Ноги уже начинают гудеть.
– А почему нам не пойти в ресторан без них?
– Ой, нет, – Алексис строит рожу. – Я пока не готова увидеть Трипа. К тому же все равно раньше восьми там не начнется. Давай устроим себе праздник прямо здесь.
В моем мире остаться без ключей от дома означало бы сидеть на холодном крыльце, ежась под взглядами соседей и выслушивая издевательские замечания прохожих, а если очень «повезет», то и вдыхать сивушные испарения из «лаборатории» в подвале соседнего дома. В мире Алексис это означает сидеть на уютном каменном патио с обогревом тепловой лампой и попивать доброе винцо из замаскированного под камень холодильника на открытой кухне. Я полулежу на кушетке, покрытой полотняным чехлом, и издалека любуюсь лесом. Рядом с нами бурлит горячая вода в джакузи, и Алексис обещает, что мы сможем там посидеть, если захотим. Алексис разводит костер в специальном углублении в центре патио. Она даже включает забойную музыку со своего телефона, который подает сигнал на невидимые колонки, встроенные в стены. Нас окутывает мягкое одеяло звуков.
– Твое здоровье, – поднимает свой бокал Алексис. – Спасибо, что приехала. Спасла меня.
Я пью. Вино замечательное, мягкое и наверняка дорогое. Пьется легко, но мне не следует увлекаться. Сегодня я не должна напиться. Надо держать ушки на макушке.
Огонь потрескивает и плюется искрами. Я чувствую, что Алексис не сводит с меня глаз.
– Ну, что? – говорит она.
– Ну, что? – повторяю я с улыбкой.
Наши глаза встречаются, и Алексис хихикает. Я тоже. Напряжение нарастает, тягучее, ощутимое, роскошное. После той вечеринки мы много говорили. Наши отношения движутся от легкого флирта к чему-то более глубокому, более доверительному. Алексис призналась мне, что в старших классах страдала булимией. И что она чувствует себя никчемной рядом со старшими детьми в семье, талантливыми и успешными. Рассказала, что большую часть времени ей ужасно не нравятся ее художественные работы и она не верит, что люди могут воспринимать ее всерьез.
Еще мы обменивались сообщениями насчет Олдрича – слухами о хакерской атаке или о том, какое у нас будет расписание зимой. «А давай в следующем семестре вступим в студ. ассоциацию? – Давай, но только вместе». Черт, мне ведь понадобятся деньги на взнос. Забавно, совсем недавно, пока я еще работала у Мэннинга, мы с Сиенной тоже говорили об ассоциации… но тогда я не горела большим желанием вступать, даже с ней за компанию, хотя и могла себе это позволить. Отчасти из-за того, что вступление требует определенного уровня доверия и сближения, а у меня за душой было кое-что, чем я никак не хотела с ней делиться. Узнай она, что я подворовываю у ее семьи, ничего хорошего не получилось бы. С Алексис все было намного проще.
Вообще, у меня никогда не было такой подруги. То есть в школе я, разумеется, тусовалась с какими-то ребятами, но чаще ради того, что можно было от них поиметь: классный домашний бар, например, или «Тойоту Королла», которой мне разрешали пользоваться. Но я никогда не валялась с подружкой на пушистом ковре в ее комнате и не секретничала шепотом. Я всегда… скажем так, плела интриги. А теперь оказалось, что вроде даже приятно послать эсэмэску ни о чем и тут же – тут же! – получить ответ. Приятно смеяться над шутками, которые понимаем только мы двое, строить планы. Я привязалась к Алексис, как ни к кому раньше. Из-за этого я неважно себя чувствую, когда думаю о том, что замышляю. Вроде бы неважно… но не до конца.
Мы качаем головами в такт музыке. Вино, заходящее солнце, костер – трудно не расчувствоваться.
– Перебирайся ко мне поближе, – шепчу я, похлопывая по кушетке. Алексис со счастливой улыбкой пересаживается, и я чувствую тепло ее тела. Держа в одной руке мобильник, я поигрываю им. Пора начинать операцию. Нужно включить запись, чтобы запечатлеть на видео все, что сейчас произойдет. Но следует быть начеку, вдруг нагрянут ее родители. Я не могу допустить, чтобы они нас накрыли и все испортили.
Но я не успеваю дотронуться до мобильника. Алексис вдруг просит:
– Райна, поделись со мной секретом.
– Секретом? – Я сую руки между коленей, заинтригованная. – Это как в игре? Правда или действие?
Алексис кивает, ее глаза блестят. Она зачесала волосы назад, эта прическа подчеркивает ее высокие скулы. Кожа у нее молочно-белая, нежная, губы от вина стали ярче.
– Расскажу, только если ты тоже расскажешь мне секрет, – на ходу придумываю я.
Алексис придвигается так близко, что наши бедра соприкасаются. Она допивает вино и смотрит на меня.
– Ладно, я начну. Только не злись, но у моей бабушки день рождения не сегодня.
Я хмурюсь.
– То есть как?
– А мои предки вернутся в страну еще через неделю. – Алексис опускает голову. – Я просто выдумала предлог, чтобы сбежать из кампуса. С тобой. Туда, где нас никто не увидит. Ты меня за это ненавидишь?
Я откидываюсь на спинку, скрестив на груди руки. Что ж, по крайней мере, можно не опасаться, что ее родители нам помешают.
– Не надо было ничего придумывать, чтобы предложить мне поехать с тобой вдвоем. – Я обвожу рукой окрестности. – Тут такая красота. Я в полном восторге.
У Алексис вырывается вздох, будто она хочет что-то сказать, но не решается. Наконец, она выпаливает:
– Ты очень красивая, Райна. Ну, типа, такая красивая, что я просто не могу.
Я неловко кручу в руках бокал с вином. Всю жизнь люди говорят мне об этом, но ее откровенность застает меня врасплох.
– Ты тоже красивая, – заикаясь, отвечаю я.
Алексис расцветает и придвигается еще ближе ко мне, так что я чувствую запах вина в ее дыхании. От волнения у меня часто-часто бьется сердце. Неужели все произойдет сейчас? Между нашими лицами не больше пары дюймов. В ее глазах я вижу надежду. Я пытаюсь нащупать телефон, но никак не могу до него дотянуться. А пока я шарю вокруг себя, губы Алексис вдруг касаются моих. Они такие мягкие, теплые
