Наталья Борохова - Адвокат Казановы
– Не забывай, они не были кровными родственниками, – напомнила ему Елизавета. – Возникновение между ними чувств естественно. Они много времени проводили вместе, воспитывались в одной семье. Да и по возрасту Павел Алексеевич подходил ей больше, чем молодой спортивный супруг.
– Вот только я не убивал ее, – криво усмехнулся Серебров. – Не то что этот любимый родственничек с манерами гомосексуалиста!
– Да, но доказательств все равно нет.
– Тому, что он голубой?
– Да нет, конечно! – досадливо отмахнулась Лиза. – Я имею в виду причастность Вощинского к убийству сестры.
– Значит, мы что-то упустили! – убежденно воскликнул Дмитрий. – Помните, вы как-то говорили о том, что каждое преступление оставляет следы?
– Вообще-то так утверждает учебник криминалистики, – пробормотала Лиза. – Но я уже готова поверить в то, что бывают исключения.
Дмитрий посмотрел на нее, покачал головой и хотел сказать банальную фразу о весенней депрессии, как вдруг его мысль, точно шальная белка, перескочила на другой объект.
– Постойте-ка! – оживился он. – Мы все время говорим про убийство Инги, но ведь имеется еще незаслуженно забытый труп Норы. Малинина ведь тоже как-то погибла!
– Точно, – согласилась Дубровская. – Про твою любовницу мы как-то забыли. Ты считаешь, что ее тоже убил Вощинский?
– А почему бы и нет? – с вызовом осведомился Серебров. – А вы думаете, что она оступилась на лестнице и проломила себе голову?
– Я так не думаю. Но охотно бы поверила в то, что на девушку напал случайный злоумышленник, – предположила Лиза. – Мало ли что случается в темных подъездах вечером.
– Я бы тоже рассматривал это происшествие, как случайность, не являйся Нора свидетельницей по моему делу. Она дала замечательные, с точки зрения Вощинского, показания, но поскольку являлась особой ветреной и ненадежной, он решил от нее избавиться.
– Так ты думаешь, что Нора знала что-то о гибели Инги?
– Наверняка знала, – убежденно ответил Серебров. – Может, даже шантажировала Вощинского, вот он и решился на второе убийство. Смотрите-ка, стиль действий преступника и в первом, и во втором случае совпадает.
– Ты имеешь в виду, что обе жертвы получили черепно-мозговую травму?
– Ну да, про то вам и толкую! И еще: злоумышленнику удается перевести все стрелки на меня, – заметил Дмитрий. – Тяжеленько было бы ему расправиться с Норой, если бы я оставался в следственном изоляторе. Что ни говори, железное было бы алиби!
«Я сошла с ума! – подумала в панике Елизавета, вспоминая вдруг слова следователя. – Позволяю водить себя за нос и рассматриваю неправдоподобные версии двух убийств, тогда как причина их скорее всего сидит сейчас со мной рядом и смотрит на меня честными глазами. Эй, где же ты, хваленая женская интуиция?»
Но интуиция молчала, предлагая Елизавете самой разбираться в лабиринте проблем. Конечно, если бы Дмитрий был на самом деле виновен, разве стал бы он так упорно отрицать свою вину и затеивать это дурацкое расследование? Наверное, нет. Хотя кто его знает… Чужая душа – потемки.
– Вспомнил! – вдруг закричал Дмитрий. – Я кое-что вспомнил!
– Что? – вяло осведомилась Лиза, без особого желания возвращаясь к действительности от своих грустных размышлений.
– Помните, на руке у Норы в день ее допроса в суде был браслет. Ну, такой красивый с гранатовыми камешками. Помните?
– Вроде да, – неуверенно ответила Лиза.
– Ну, я же еще говорил вам про него! В тот день, когда вы спустились после процесса ко мне в подвал! – Серебров заглядывал в глаза Елизаветы, словно стараясь силой мысли вернуть ей выпавшие из памяти фрагменты.
– Да, я вспомнила, – сказала наконец Лиза. – Был браслет. Но какое он имеет значение?
– Большое! Огромное! Браслет принадлежал моей жене. Это была ее любимая игрушка.
– Как же украшение оказалось у Норы? – удивилась Лиза.
– Вот, и я хотел бы знать! – торжествующе произнес Серебров. – Могу только утверждать, что Инга ей такого подарка не делала. В день ее гибели, когда Нора навестила меня вечером, браслет лежал в шкатулке палисандрового дерева среди других безделушек. Малинина примерила его себе на руку, но я заставил ее положить вещь на место. Я ведь тогда еще думал, что Инга вернется.
– Но Инга не вернулась, а браслет пропал… – задумчиво пробормотала Дубровская.
– Он не пропал, а непостижимым образом перекочевал к моей любовнице, – поправил ее Дмитрий. – Вопрос только в том, как это случилось.
– Может, она стянула его? – предположила Лиза. – Явилась под каким-нибудь удобным предлогом в дом и похитила его из шкатулки. Я не удивлюсь, что часть имущества тихонько припрятали слуги. Такое всегда бывает, когда дом остается без присмотра.
– За порядком следил Константин, а он отличный управляющий, – возразил Дмитрий. – Но если предположить другой вариант? Скажем, браслет Малининой передали в благодарность.
– Кто же?
– Понятное дело – Вощинский. Он же распоряжался всем имуществом после смерти Инги.
– Предположение интересное. Вот только как его проверить?
– В квартире Норы осталась ее подруга. Они жили вместе, и, кажется, та была в курсе всех ее дел. Может, стоит рискнуть? – Серебров вопросительно поднял брови.
Дубровская кивнула головой:
– Придется попробовать. Тем более что нам еще остается?
Но в ее голосе не было энтузиазма. Однако не останавливаться же на середине пути.
Расследование продолжается…
– Говорю вам, миленький Андрей Сергеевич, вы пригрели на груди змеюку! – говорила бабка Паша, переминаясь с ноги на ногу в роскошно обставленном рабочем кабинете Мерцалова. – Ваша жена вам изменяет! Вы что, мне не верите?
– А почему я вам должен верить? – спросил Андрей, внимательно разглядывая неряшливо одетую женщину с котомкой в руке.
– Она завела хахаля в своей квартире. Я его своими глазами видела. Вот такой здоровый! – Бабка развела в стороны руки, точно охватывая шифоньер. – Сидит завсегда дома. На улицу и нос не кажет! Она ему еду сумками носит. Видать, он поесть большой охотник. Прорва да и только! Вот куда ваши денежки утекают!
– Говорите, еду носит? – переспросил Мерцалов.
– Носит-носит, – заверила его старуха. – Давеча я вашу жену на площадке встретила, она еле ноги переставляла. Вот как умоталась, бедняга! Я ее остановила, покалякала с ней маненько. Она мне колбасу-то и отдала!
– Колбасу?
– Колбасу. Видать, меня умаслить хотела. Но я не из таких. Колбасу-то мы, конечно, съели. Что добру пропадать? Но к вам я все равно пришла. Совесть заставила.
– Что же вы, баба Паша, колбасу берете, а жаловаться все равно идете? – спросил Мерцалов, грозно нахмурив брови.
– Чего-сь? – опешила бабка. – Да вы что, осерчали, что ли? Я ж хотела как лучше. Да и вознаграждения мне никакого не надо. Разве пару тыщ на бедность. Так то ж разве деньги?
– Значит, вы еще и вымогательница? – еще пуще обозлился Мерцалов. – Честных людей поносите, да еще и деньги требуете? Брат это ее.
– Чей брат? – открыла рот бабка.
– Двоюродный брат Елизаветы, – пояснил Андрей. – Болен он страшной болезнью. Проказой. Слышали? От людей прячется, на свет белый не выходит. Тело-то у него все в язвах!
– Ох, боже ты мой! – открыла рот старуха, а потом перекрестилась. – А заразная болезнь?
– Еще какая заразная! Как врач вам говорю: обходите квартиру стороной, если, конечно, не желаете остаток дней провести в лепрозории.
– Где?
– В больнице, где к вашей одежде колокольчики подвесят.
– Для чего ж колокольчик-то? Забава такая?
– Где уж забава! – покачал головой Мерцалов. – Для того, чтобы здоровый люд от вас в стороны разбегался, как только звон услышит.
Бабка не знала, верить ей или нет. Похоже, Мерцалов рассказывал ей сказки. Но с толку ее сбивал представительный вид заведения, в котором она оказалась. И его хозяин, по всей видимости, имел прямое отношение к медицине. Кто его знает, может, и прав он был насчет колокольчиков? Чего только на свете не бывает!
– Так я пойду… – заискивающе проговорила бабка, отвешивая большому начальнику низкий поклон.
– Идите, но помните, что я вас предостерег, – сказал напоследок Андрей. – Берегитесь заразы!
Бабка пулей вылетела из кабинета. Однако Мерцалову было не до смеха. Он развернулся в своем удобном кресле и уставился в окно. На его душе скребли кошки. Чего-то подобного он ожидал. Лиза была такая странная в последнее время. Ее частые отлучки из дома, поздние возвращения… Вон, значит, как оно все обернулось…
Он решительно взял в руки телефон.
– Михаил? Это Андрей Сергеевич. С сегодняшнего дня я снимаю с вас обязанности по сопровождению Елизаветы Германовны. Нет, ничего не случилось. Просто больше нет надобности.
«Теперь настал мой черед, – подумал он с горечью. – Я выведу ее на чистую воду, чего бы это мне ни стоило…»
