Дарья Калинина - Мираж в обручальном кольце
Я насторожилась. Родители, я твердо это знала, были в гостях у моей тетки в Америке. И вернуться должны были никак не раньше следующего месяца. А больше ни у кого ключей от моей квартиры не было. Чувствуя, как сон бесследно улетучивается, я выбралась из постели и подкралась к дверям комнаты. В холле послышались шаги. И эти шаги приближались.
В панике оглядевшись по сторонам, я схватила со стола бронзовый подсвечник и замерла в боевой позиции с зажатым в руке оружием. После вчерашнего приключения я стала здорово ценить радость жизни. И в особенности, когда дело касалось моей собственной жизни. Поэтому сегодня я решила ее подороже продать. И изготовившись к удару, с силой сжала подсвечник.
Дверь отворилась, и в комнату просунулась чья-то голова. Определенно бандит! С кровожадным торжествующим воплем я опустила на появившуюся голову свое оружие. Раздался стон, и в комнату свалилось тело моего несчастного Сереги. В руках он продолжал сжимать роскошный букет из девяти чудесных темно-розовых роз.
— Сереженька! — завизжала я. — Ты жив?
Но мой друг не шевелился. А на его лбу стремительно вспухала шишка. В ужасе я заметалась по квартире в поисках льда, медного пятака или еще чего-нибудь такого же действенного. Наконец я все же нашла пятак и применила по назначению. Еще через некоторое время Серега уже настолько пришел в себя, что смог сидеть и вяло ругать меня, обзывая всякими нехорошими словами.
— Принеси мазь, — неожиданно потребовал он. — У меня в кармане.
— Какую мазь? — не поняла я.
— Которую мы вчера утром в аптеке купили, — буркнул Серега. — От синяков.
— А! — вспомнила я, кидаясь за мазью.
— Да-а, что если я продолжу общаться с тобой, то нужно пополнить запас лекарств в доме, — сообщил мне Серега, когда я заботливо смазывала шишку у него на голове. — Ты не девушка, ты стихийное бедствие.
Вот и вся его благодарность за то, что я, позабыв о собственной пострадавшей голове, лечила его. Мужчина, что с него взять?
— Кто тебя вообще просил сюда припираться? — спросила я у него. — Да еще красться по квартире на цыпочках, словно грабитель.
— Я думал, что ты спишь, — оправдывался Серега. — И не хотел тебя будить.
Нет, слышали вы такое! Сначала всю ночь не давал мне глаз сомкнуть, храпел так, что стены тряслись! А потом он, видите ли, на цыпочках крался! Будто после его храпа меня могло что-то потревожить.
— Возьми цветы, — сказал Серега, протягивая мне малость помятый, но все еще прекрасный букет. — Поставь в воду.
В этом весь Серега. Ясное дело, сама бы я не догадалась поставить розы в воду. Так бы сунула в пустую вазу. Устроив цветы, мы с Сергеем приступили к завтраку. Шишка на голове не лишила Серегу аппетита. Помимо цветов, Сережа купил еще ветчину, хлеб, яйца, молоко, йогурты и всякую всячину. Завтрак он тоже приготовил сам, доверив мне лишь заварить чай. С аппетитом слопав приготовленный им завтрак, я начала думать, чем бы мне заняться дальше.
— Сиди сегодня дома, — решил за меня Серега. — Никуда не ходи.
Если я чего и не люблю, так это когда за меня решают другие. Меня сразу же тянет закусить удила. И сделать наоборот. Как говорила моя бабушка: «Назло!» Правда, хуже от моего упрямства всегда бывало лишь мне самой. Но что поделаешь. Натуру не изменить. И пока Серега не ушел на работу, я не спорила и паинькой сидела дома.
Впрочем, как выяснилось, Серега тоже достаточно хорошо изучил меня. Потому что при первой же моей попытке открыть дверь и выскользнуть из квартиры, выяснилось, что она заперта снаружи. Моими же собственными ключами! От такого вероломства я опешила. Так бы я, наверное, и сидела перед запертой дверью до возвращения Сереги, если бы не…
— Дашка, открывай! — надрывалась за дверью Катька. — Ты что, заснула?
— Я не могу открыть! — прокричала я ей.
— Не выдумывай! — рассердилась Катька. — Нас Голованов ждет. Я с трудом уговорила его принять нас. Открывай! Мы не можем опаздывать! Он обещал нам рассказать эту историю от начала до конца.
— Говорю же, что не могу! Меня Серега запер!
Минуту Катька молчала. Потом я услышала ее голос:
— Бегу за слесарем!
И за дверью действительно послышался цокот ее каблуков. Вернулась Катька только через полчаса. Но слесаря привела. Уж не знаю, где она его откопала, но это был самородок, а не мастер. В какие-нибудь три минуты он подобрал подходящий к моему дверному замку ключ, выпустил меня и снова, уже по моей просьбе, запер дверь. Хихикая, мы спустились вниз и помчались в Рощино.
— Голованов велел всем собраться у него в отделении, — сказала Катька. — И все согласились. Даже Сеня забыл про очередной намечающийся у него в ресторане банкет. И приехал. Кстати, ты знаешь, у Сени, оказывается, свой собственный ресторан имеется. Он приглашал нас с тобой заходить. Обещал, что будет кормить нас бесплатно, поскольку мы помогли поймать преступника.
До отделения мы добрались на моей родненькой «девятке». Слава богу, она так и стояла там, где я ее оставила, возле больницы. А ключи от машины Серега у меня изъять все же не догадался. Катька не соврала, в отделении собрались все участники этой истории. Не хватало только Алекса, Толи и Ларисы. Где Толя и Алекс, я догадывалась. Но не успела еще спросить о Ларисе, как явился Голованов в сопровождении Судакова и Толика с Алексом.
— Хочу принести всем собравшимся извинение за то, что был вынужден несколько дней продержать вас под домашним арестом, — с этой фразы начал Голованов свою речь. — Но зато цель достигнута. Убийцы под арестом.
— Как же они под арестом, если они тут и без наручников! — воскликнул Петр, указывая на Толю с Алексом.
— Вы ошибаетесь, — заверил его Голованов. — Эти двое не виновны. Во всяком случае, в убийстве Валентина и Насти они точно не повинны.
— А зачем же вы их арестовали?
— Толя был задержан нами по подозрению в убийстве своей жены. А Алекса и Дмитрия Алпатова мы арестовали исключительно для того, чтобы настоящие убийцы потеряли бдительность.
— Значит, вы поймали настоящих преступников?
— Да, — кивнул Голованов. — Настоящие убийцы в данный момент находятся за решеткой.
— И кто они? — загомонили все. — Кто? Кто? Кто?
— Думаю, что теперь я могу рассказать вам эту историю с самого начала, — обменявшись взглядом с Судаковым, ответил Голованов. — Но сразу хочу заметить: если бы у нас под ногами не путались две особы женского рода, то следствие закончилось бы значительно быстрей.
И он посмотрел на нас с Катькой. Все последовали его примеру. Мы были готовы провалиться сквозь землю. Наконец пытка закончилась, и все снова уставились на Голованова, требуя назвать имена убийц.
— С самого начала мне стало понятно, что в убийстве Валентина виновата в первую очередь натура самого убитого, — начал рассказ Голованов. — Конечно, про мертвых не говорят плохо, но я скажу. Убитый был большим мерзавцем. И убийца, кто бы он ни был, оказал остальным так называемым друзьям покойного большую услугу. Как только я это понял, то начал искать среди ближайшего окружения покойного.
— В этом окружении были все мы, — сказал Петр.
— И я подозревал вас всех по очереди, — кивнул Голованов. — Но дело чрезвычайно упростилось, когда я случайно увидел фотографии семьи убитого.
— А при чем тут фотографии? — снова перебил его Петр.
— Заткнись, — шепотом посоветовал ему Боря. — Иначе мы ничего не узнаем.
Петр замолчал, и Голованов смог продолжать.
— Эта история началась много лет назад, — сказал он. — С того дня, когда Валентин стал счастливым отцом, он души не чаял в сыне, мечтая, что тот вырастет похожим на него.
— И он своей цели достиг! — не выдержал уже Сеня. — Котя и в самом деле старался во всем походить на отца.
— Вот именно, — кивнул Голованов. — А в том, что касается умения манипулировать другими людьми, он своего отца даже превзошел. Его отец поступал так со всем белым светом, а вот сын — с собственным отцом.
— Зачем вы сейчас говорите о Коте? — перебила мента Галина. — Бедный юноша давно умер и похоронен.
— Вы так уверены? — прищурился Голованов. — Вы лично были на похоронах мальчика? Вы видели Котю мертвым?
— Да, я… я была, — растерялась Галина. — Я была на похоронах. Но Котю мертвым, конечно, не видела. Да и никто не видел. Дело в том, что гроб не вскрывали. Он прибыл из Англии запаянным.
— Никто из нас не решился настаивать на последнем прощании с покойным, — сказал Сеня. — Валентин был в таком горе, что мы не решились просить его об этом.
— Гроб не открывали, потому что не было в нем никакого покойного, — сказал Голованов.
— Как это не было?! — дружно ахнули все. — Но Валентин ходил в трауре целый год. Все фотографии Коти были в доме помечены траурной ленточкой. Как не было покойного?
