Анна Данилова - Саван для блудниц
Надя даже отвернулась, чтобы лежащий на земле Тришкин не смог увидеть растерянность на ее лице: она ничего, ничегошеньки НЕ ПОНИМАЛА. Похоже, со своим блефом она, сама того не желая, зашла слишком далеко. А Тришкин, в свою очередь, явно переоценил крымовское агентство в смысле информированности. Какой еще Бурмистров? Она знала только одного Бурмистрова – начальника областного УВД. Да, у него был сын, красивый парень, вылитый отец… Собственно, почему БЫЛ? Он и сейчас есть. Неужели все эти трупы имеют к нему какое-то отношение?
– На кого работал агент Саша? – Это ее интересовало сейчас больше всего, поскольку от него цепочка преступлений тянулась к Пермитину – бывшему хозяину квартиры Белотеловой, а уже от Пермитина к убитой Ларчиковой и ее погибшим ученикам.
– На Бурмистрова, конечно, а заодно и на того, на чьей квартире нашли труп девушки.
Да уж, много бы она отдала, чтобы узнать, труп какой еще девушки (и сколько вообще может быть трупов!) нашли на чьей-то квартире?
– Интересно, и сколько же сейчас стоит труп?
– Надя, ну зачем тебе все это? Отпусти меня, слышишь? Развяжи! Мне же холодно, черт тебя побери… Я тебе и так много сказал.
– В том-то и дело, что ты мне еще ничего не сказал…
– Ну тогда я тебе скажу. Не суйся лучше в это дело. Эта пьеса разыграна такими тузами, что с ними лучше не шутить… ЭТИ люди не любят, когда их спокойствие зависит от таких правдолюбцев, как ты и тебе подобные в вашем агентстве. ВЫ работаете за деньги. Я работаю за деньги. Каждый работает как может.
– Тришкин, ты же явно пытаешься что-то утаить. Я знаю, что в Чайкина стреляли. Его хотели убить. За что?
– Да все за то же: он сунул нос, куда его не просили. Приехали за трупом этого парня, значит, так надо было. Тем более что покойничку уже все равно. А Леша проявил нездоровый интерес к этому трупу, да и Крымов с Шубиным интересовались, личность установили, домой к нему потащились… А этого НЕ НАДО БЫЛО ДЕЛАТЬ.
– Но почему, если это может привести к убийце?
– Как я понял, там произошло какое-то недоразумение, но Бурмистров-младший был ни при чем. Не было никакого убийства – подставили его. Именно как сына Бурмистрова и подставили. Поэтому здесь все чисто. Купили у меня труп вокзальной шлюхи, подкинули в квартирку, куда заманили Бурмистрова-младшего, а потом вызвали милицию. Вот и вся история. И что дурного в том, что я заработал на ней машину? Развяжи меня, я старый и больной человек, к тому же лично тебе я не сделал ничего плохого…
– Послушай, если все действительно так серьезно, как ты нарисовал, то тебе самому разве не страшно жить дальше, если ОНИ знают, У КОГО ПОКУПАЛИ ТРУП? Ты не боишься, что и с тобой сделают то же самое, что сделали с агентом? И вообще, какую роль он играл?
– А вот этого я уже не знаю, и не уверен, что эти истории как-то связаны, потому что девку я продал пять лет тому назад – все уже быльем поросло… А этого парня, которого вы все называете агентом, убили совсем недавно, с месяц.
– А как же ты определил, что Саша работал на Бурмистрова? Откуда ты, обыкновенный судмедэксперт, можешь знать такие подробности?
– Да потому что за ним приезжали одни и те же люди, напомнили мне про деньги, которые я получил пять лет тому назад, сказали, что если я отдам им труп Саши, то мне заплатят столько же…
– То есть ты хочешь сказать, что ты купил эту машину ПЯТЬ ЛЕТ ТОМУ НАЗАД?
– Да нет же, я купил ее совсем недавно, но деньги получил действительно пять лет тому назад. Просто я боялся их тратить… Я вообще все это время жил в постоянном страхе. А когда меня сбила машина…
– Лева, побойся бога, машиной тебя сбили совсем по другому делу, ты, кажется, вскрывал Валентину Огинцеву… Тебе и там заплатили… Кажется, я поняла, на какие деньги ты покупаешь себе машины и все остальное… И как только тебя земля держит?
– А тебя как держит? Ты на себя-то посмотри… Возомнила из себя невесть что, собралась замуж за Крымова! Вышла замуж за скромного Чайкина – и жила бы себе спокойно. Нет, подавай ей богатенького Крымова, красавчика, который перетрахал… весь город. Ты с ним уже по второму разу крутишься? Да он использует тебя сейчас как домработницу и шлюху одновременно. Неужели ты, дурочка, веришь, что он действительно женится на тебе? Уж если он не женился на Юле Земцовой, а она, я тебе скажу, баба роскошная, пямо-таки умопомрачительная, просто цену себе не знает… Так вот, если он не взял в жены Земцову, то тебя, уродину-шизофреничку, он к себе и за версту не подпустит! Вспомни хотя бы о своей мнимой беременности и всех причудах, которыми ты изводила бедолагу Чайкина! Разве нормальная женщина способна на такие чудовищные поступки? Другое дело, что тебе до смерти хочется выйти замуж за Крымова, чтобы тем самым НАСОЛИТЬ Земцовой и доказать в первую очередь ей, даже не себе, что Крымов любит НЕ ЕЕ! А он между тем любит именно ее. А ты… Ты всего лишь Надя Щукина – такая же продажная тварь, как все остальные бабы… Я вас ненавижу, ненавижу, хотя иногда и использую вот в таких тихих и безлюдных местах… Я и не удивился, когда увидел тебя в морге. А почему бы и нет, подумал я. Женщина хочет, и мне ничего не стоит захотеть. Первая сигнальная система, по Павлову. А ты умеешь возбудить мужчину, у тебя, видимо, есть опыт…
Щукина кинулась на него и надавала ему несколько пощечин – ладони с силой били по мокрым от дождя упругим щекам… Затем, когда из носа Тришкина хлынула кровь, она, испугавшись, отпрянула от него… А он все продолжал и продолжал оскорблять ее, говорить такие мерзкие вещи, что она не выдержала. Забралась в машину, завела мотор и, уже не обращая внимания на его угрозы (а угрозы были страшные, отчаянные!), выехала из леса, поднялась по скользкому склону на трассу и помчалась в город. Остановившись возле первого таксофона, она позвонила по «02» и сказала, изменив голос, что на шестнадцатом километре Московского шоссе, по правую сторону, в сосняке, лежит мужчина, который нуждается в помощи. Чтобы подстраховаться на случай, если на ее первое заявление никто не обратит внимания, она повторила то же самое еще два раза с разницей в четверть часа. Затем пересекла город, выехала на трассу, ведущую к химическому комбинату, съехала с нее, поставила машину за смородиновые посадки, достала из багажника канистру с бензином и, твердя про себя: «Сам виноват, сам виноват…» – облила машину и подожгла.
Она бежала, не оглядываясь, к шоссе, моля бога об одном – чтобы в момент взрыва поблизости никого не было. Но шел дождь, и дорога, на ее счастье, была пустынна. Она перебежала на другую сторону, спустилась с насыпи вниз, к посадкам, и забилась в густые заросли дикой смородины; замерла в ожидании взрыва. Когда же он прогремел – оглушительный, утробный, как будто идущий изнутри земли, – сердце ее чуть не выскочило из груди. Все было кончено – у Тришкина теперь не скоро появится новая машина. Разве что он продаст кому-нибудь очередной труп, скажем, труп Нади Щукиной…
Глава 14
– Привет, Земцова. – Крымов, не обращая внимания на присутствие Шубина, сгреб Юлю в охапку и закружился с ней, задевая все углы приемной. – Какая же ты легонькая, как пух… Мы так по тебе соскучились. – И он несколько раз, дурачась, крепко поцеловал ее поочередно в губы и щеки.
– Поставь ее на место, – хмуро пробормотал Шубин, подходя к Юле и стараясь не смотреть ей в глаза. Он больше всего сейчас боялся увидеть в них отражение души, ставшей совсем ЧУЖОЙ, другой Юли, той, которая, возможно, уже принадлежит Харыбину. – Привет, Юлечка.
Он нежно коснулся губами ее губ и, не выдержав, вздохнул.
Несмотря на то что, приемная плавала в синеватых пасмурных сумерках, а за окном шел дождь, во всем, начиная с общего тона разговора и улыбок на лицах и кончая пляшущими на стенах тенями от ярко горящей настольной лампы, чувствовалась некая праздничность, приподнятость. Радость была написана на лицах обоих мужчин, которые хотя бы на эти минуты заполучили себе прежнюю Юлю, ИХ Земцову.
– А где Надя? – спросила Юля, когда наконец они успокоились и каждый сел в свое кресло. – Так кофейку захотелось…
– Да уж, услышала бы она тебя сейчас… – покачал головой Крымов. – Что же это, она теперь больше, чем на кофе, уже и не способна?
– Женя, я никого не хотела обидеть, просто кофе хочется. Но я и сама могу его приготовить…
– Не обижайся… Ты нам сначала расскажи о Харыбине, а потом про всех любовников Белотеловой, – вполне серьезно, как если бы речь шла о работе, предложил Крымов, не сводя с Юли внимательных глаз. – Зачем он поехал с тобой? Ты знала, с кем полетишь?
– Это что, допрос? Да нет, я ничего не знала. Там, в самолете, было много важных птиц, и Харыбина я поначалу восприняла как друга Корнилова, который должен был мне помочь улететь в Петрозаводск, и только. Я и сама удивилась, когда он со мной поднялся по трапу… Вот, собственно, и все. У него, оказывается, в Петрозаводске были дела… Мы почти не виделись.
