Дарья Калинина - Шустрое ребро Адама
Но сжульничать мог кто-то другой, даже без вашего, дорогая, ведома. Вот что я подумал, а вовсе не то, что это вы могли меня обмануть. Простите, если я невольно вас обидел… Но я приглашаю вас к себе на природу потому, что один из наших основных экспертов никак не может пока покинуть наше убежище. А я боюсь, что Валериан Владимирович окажется слишком строптив и, почувствовав запах свободы, захочет убежать. Конечно, мы попытаемся его отловить, но если все-таки станет ясно, что другого выхода нет, мне придется его убить. Согласитесь, из-за чьей-то глупой выходки я не могу ставить под угрозу свою безопасность и безопасность людей, которые мне доверяют.
— Хорошо, — согласилась Тамара Ильинична. — Вы меня убедили. За мной заедут, или мне нужно куда-то подойти?
— Что вы? — притворно изумился Гена. — Конечно, я пошлю за вами лучшую из имеющихся в моем распоряжении машин, — он замялся. — Есть еще одно обстоятельство, из-за которого я хотел бы вас видеть у себя. Думаю, что вы не откажетесь от скромного ужина в моем обществе. Не возражайте, будет шампанское во льду, а я по такому случаю в смокинге. Согласны?
Итак, уважаемая Тамара Ильинична, ровно в пять часов дня за вами заедут.
— Знаете, вы такой темпераментный мужчина, у меня духу не хватает отказать вам, — сказала Тамара Ильинична. — Едва я вас увидела, сразу почувствовала, что нас соединяют невидимые нити, наша встреча должна иметь долгое и счастливое продолжение.
— Как вы замечательно сказали, — расчувствовался Гена. — Знаете, я ведь тоже почувствовал, что вы неслучайная женщина в моей судьбе. А я никогда не ошибаюсь.
— Только вот я совершенно ничего о вас не знаю, — сказала Тамара Ильинична. — Это меня пугает. Я бы хотела познакомиться с вашими друзьями или хотя бы коллегами, чтобы лучше понять, что вы за человек. Никогда не понимала людей, которые могут жить с человеком, не зная, чем он дышит, не разделяя его интересов за стенами дома. Мне всегда хотелось войти в жизнь мужчины, чтобы делить с ним все тяготы и радости жизни.
— Вы правы, — согласился Гена. — Я приглашу кое-кого. Я тоже хочу, чтобы мы стали единомышленниками, и мне не пришлось бы скрывать от вас то, чем я занимаюсь, как это бывало с другими женщинами.
Словом, мы проведем незабываемый вечер.
— Когда я приеду, вы уже будете на месте? — спросила Тамара Ильинична. — Не хотелось бы оказаться там без вашей защиты, один на один с головорезами, которые на вас работают. Они ведь пока не знают, что мы стремимся к гармонии в наших отношениях.
— Им и не нужно ничего знать, не хватало посвящать этих шестерок в наши отношения, — сказал Гена своим охрипшим голосом. — Не волнуйтесь, я буду вас ждать на месте. Я еще не окончил приготовления к нашей встрече.
Повесив трубку, Тамара Ильинична запрыгала от радости.
— Получилось! — ликовала она. — Ручаюсь, что он позовет всех своих сообщников, чтобы познакомить их со мной.
— Я бы не стала так доверять словам этого человека, — угрюмо наблюдая за прыжками матери, сказала Мариша. — С него станется запереть тебя и Валериана в соседних комнатах и навещать то одного, то другого, пока вы ему не надоедите.
— Ты всегда плохо относилась к тем мужчинам, которые мне нравились, — укоризненно заметила Тамара Ильинична, перестав скакать. И я могла больше не метаться по кухне, ловя падающие с полок от ее прыжков банки.
— Я же не виновата, что тебе всю жизнь нравились исключительно подонки, — сказала Мариша. — Взять хотя бы моего папашу.
— Он был прекрасный человек, — горячо возразила Тамара Ильинична. — Иначе от кого бы ты унаследовала все свои прекрасные качества?
— Не знаю, — пробормотала Мариша. — Я его никогда не видела.
— Видела, видела, просто не помнишь, — возразила мать.
— Я знаю, как мы поступим, — неожиданно сказала Серафима Ильинична, выходя наконец из глубокого ступора. — Мы проследим, куда повезут Тамару, и сами поедем за ней.
— Во-первых, мама никуда не поедет, — сказала Мариша. — Это было ясно с самого начала. Мы сейчас звоним полковнику, и он двигает свои части к бункеру. А в пять с минутами он бросает их в бой.
— Почему именно в пять с минутами?
— В пять мама должна сесть в посланную за ней машину. Несколько минут они ее подождут, а потом позвонят шефу. Тот заподозрит неладное и попытается смыться. Поэтому в пять ноль пять или в крайнем случае в пять ноль десять полковник всех повяжет, — объяснила Мариша.
— Нет, это не годится, — возразила Тамара Ильинична. — Главаря полковнику, может быть, и удастся захватить, но ведь существуют еще и его приятели.
Уверена, что все они находятся в розыске уже много лет. Нельзя же упустить такой шанс.
— Всех не переловишь, — философски заметил Сева. — Так что не стоит так рисковать.
— А я все же рискну, — упрямо возразила Тамара Ильинична. — К тому же я не верю, что Гена способен причинить мне зло. А если я не поеду, то всю оставшуюся жизнь буду себя ругать. Уж я знаю. Так что я еду — и точка. И я попытаюсь напоить Гену, а вы сообщите полковнику, чтобы он начинал штурм не раньше, чем через два часа после того, как я войду внутрь. Хоть шампанского выпью. И не отговаривайте меня.
— Ты сошла с ума, — сказала Мариша. — Мы тебя просто не выпустим.
— Но ведь мы можем сделать так, чтобы и волки были сыты, и овцы целы, — вмешалась Серафима Ильинична. — Тамаре вовсе не обязательно идти в сам бункер. Пусть ребята полковника нападают в тот момент, когда увидят, что Тамара выходит из машины.
— Нет, все равно риск слишком велик, — забраковала и эту затею Мариша.
Тамара Ильинична еще немного повозмущалась, но наконец признала, что дочь в общем-то права и что лучше доверить действовать людям полковника и не зариться на слишком большой каравай. Серафима Ильинична тоже согласилась с ней, и мы позвонили полковнику, сообщив о наших планах. К нашему удивлению, он высказался за то, чтобы Тамара Ильинична все-таки пошла на встречу с бандитами.
— Иначе они могут, заподозрив неладное, отомстить вам и убить Валериана Владимировича, — сказал он. — А Тамару Ильиничну мы подстрахуем. К тому же я понял, что главарь к ней неравнодушен.
Ровно в пять преисполненная сознанием своей значимости и неотразимости Тамара Ильинична, потратив на свои сборы без малого три часа, спустилась по лестнице и села в сверкающий лаком черный «Мерседес».
— У него что, все машины в гараже черные? — задала Мариша, обращаясь к самой себе, риторический вопрос, заводя свой «Опель».
Номер на нем Сева уже поменял, да еще мы перекрасили его в неброский серый цвет специальной краской, которая потом, как уверял нас продавец, смывалась в пять минут особым растворителем, не причиняя нижнему слою ни малейшего вреда. Это была нелишняя мера предосторожности, потому что Маришин снежно-белый «Опель» слишком уж бросался в глаза. Севину машину мы не стали трогать, она и так была сама непрезентабельность, даже после ремонта в автосервисе.
Итак, мы тронулись. Впереди черный «Мерседес», за ним Севина «пятерка», а последними ехали мы с Серафимой Ильиничной. Где-то посередине дороги нам предстояло поменяться местами. Сева должен был отстать, а мы, наоборот, выдвинуться вперед. Так мы думали обмануть своих врагов, если они вдруг заметят за собой слежку.
* * *Картохину и Поленову так и не удалось отловить того полковника, который, по словам Софочки, мог бы показать прямой и верный путь к подземной лаборатории. Они звонили в воинскую часть с самого утра.
По приметам они установили, что им нужен полковник по фамилии Земцов, им довольно быстро удалось выяснить номер его рабочего телефона, но на этом их везение и закончилось. Застать на месте полковника не удавалось.
— Черт, — не удержался от реплики Картохин, когда ему в десятый раз объяснили, что полковника еще нет, а когда будет, он, его адъютант, не знает, так как полковник перед ним почему-то не считает себя обязанным отчитываться в своих перемещениях.
— Надо брать ребят и ехать на место, — решил Поленов. — Дольше ждать смысла нет. Может быть, там нам удастся найти кого-нибудь, кто согласится показать дорогу к лаборатории. И эту твою Софочку тоже возьми. С нами ей будет безопасней, и, кто знает, на месте, глядишь, и соориентируется.
— Как у вас продвигаются дела? — поинтересовался капитан, входя в кабинет, где сидели Поленов с Картохиным — Мне удалось добыть полтора десятка ребят, генерал лично снял их с патрулирования улиц.
Так что, считая всех гуртом, нас набирается восемнадцать человек. Думаете, справимся?
— Должны, — пожал плечами Картохин. — Может, военные еще помогут.
— Хм, точно рассчитывать на это нельзя, — буркнул капитан. — Но попытаться можно.
Воинскую часть, на счастье, удалось найти легко.
Один из снятых с патрулирования парней недавно был мобилизован из армии, а службу он проходил как раз там, куда рвались менты.
