Лиана Мориарти - Большая маленькая ложь

Грэм выпрямился и потянул себя за галстук:

— Все в порядке, приятель.

— Нет, — возразил Том. — Не в порядке. Не потерплю, чтобы вы докучали моим клиентам. Попрошу вас немедленно уйти. — Том стиснул челюсти.

Грэм постучал сжатым кулаком по столу Джейн:

— Послушайте, приятель, вы не имеете никакого законного права…

— Я не нуждаюсь в юридических советах, — отозвался Том. — А прошу вас уйти.

— Том, мне так жаль, — сказала Харпер. — Мы определенно не хотели…

— Надеюсь увидеть вас обоих в другой раз. — Подойдя к двери, Том распахнул ее. — Только не сегодня.

— Отлично! — Грэм повернулся и указал пальцем на Джейн. — Помните, что я сказал, молодая леди, потому что…

— Убирайтесь, пока я не вышвырнул вас, — угрожающе-спокойно произнес Том.

Грэм выпрямился и взглянул на Тома.

— Вы сейчас потеряли клиентов, — сказал он, вслед за женой выходя за дверь.

— Очень на это надеюсь, — откликнулся Том.

Закрыв дверь, он обернулся и посмотрел на сидящих в кафе:

— Извините за это.

Один из мужчин в комбинезоне захлопал:

— Здорово ты их, приятель!

Женщина с ребенком с любопытством уставилась на Джейн. Зигги вывернулся на стуле, чтобы посмотреть через застекленную стену на Харпер с Грэмом, которые торопливо шли по дощатому настилу. Потом он пожал плечами, взял вилку и принялся с аппетитом есть блинчики.

Том подошел к Джейн и опустился на корточки рядом с ней, положив руку на спинку ее стула.

— Ты в порядке?

Джейн судорожно вздохнула. От Тома пахло приятно. От него исходил этот отчетливый запах чистоты и свежести, потому что дважды в день он занимался сёрфингом, а потом долго стоял под горячим душем. Она знала об этом, поскольку однажды он рассказал ей, как стоял под горячим душем, все лучшие волны, которые перед этим поймал. Джейн пришло в голову, что она любит Тома, как любит Мадлен и Селесту, и что ей будет мучительно расставаться с Пирриви, но что остаться невозможно. Здесь она нашла не только настоящих друзей, но и настоящих врагов. Будущего для нее здесь не было.

— В порядке, — ответила она. — Спасибо. Спасибо за это.

— Извини! О боже мой, извини меня!

Ребенок только что пролил на пол свой молочный коктейль и расплакался.

Том положил руку на плечо Джейн:

— Не разрешай Зигги съесть все эти блинчики. — Поднявшись, он пошел помочь женщине, говоря: — Все хорошо, малыш, сейчас приготовлю тебе новый.

Джейн взяла вилку и отправила в рот аппетитный кусок блинчика с яблочной начинкой. Потом закрыла глаза:

— Ммм.

В один прекрасный день Том осчастливит какого-нибудь везучего парня.

— Я написал, — сказал Зигги.

— Что написал?

Джейн поддела вилкой очередной кусок блинчика. Она старалась не думать о муже Харпер. О том, как он навис над ней. Его тактика устрашения была абсурдной, но она все же подействовала. Ей стало страшно. А теперь еще и стыдно. Неужели она это заслужила? Потому что пнула ногой песок, нацелившись в Харпер? Но она же не пнула саму Харпер! Она точно помнила, что не задела Харпер. И все же. Она не смогла сдержать вспышку гнева. Она дурно себя вела, и Харпер пришла домой расстроенная, а у нее любящий, заботливый муж, который переживает за жену.

— Имя, — сказал Зигги. — Он пододвинул к ней блокнот. — Имя ребенка, который мучает Амабеллу.

Саманта. Ясно, что муж Харпер больше не позволит ей ходить в «Блю блюз». Я сказала: «Харпер, сейчас ведь не пятидесятые прошлого века! Муж не может запрещать тебе ходить в кафе», но она ответила, что посчитала бы это предательством. Блин! Я бы предала Стью ради кофе у Тома. Боже правый! Я бы даже убила ради него! Но не подумайте, что я убийца! Думаю, дело здесь не в кофе.

Джейн положила вилку и пододвинула к себе блокнот.

Зигги нацарапал на страничке три буквы: две большие и одну крошечную.

М. а. К.

— Мак, — повторила Джейн. — У нас нет никого по имени… — Она замолчала. О горе мне! — Ты имеешь в виду Макса?

— Злой близнец, — кивнул Зигги.

Глава 59

— Уже два часа. Я уезжаю на встречу, — сказал Перри. — Детей заберет Мадлен. Вернусь к четырем, так что до моего прихода усади их перед телевизором. Как ты себя чувствуешь?

Селеста подняла на него глаза.

Это какое-то умопомешательство. То, что он может вот так себя вести. Словно она лежит в постели с приступом тяжелой мигрени. Словно он не имеет к этому никакого отношения. Шло время, и он быстро приходил в себя. Чувство вины постепенно исчезало. Его тело усваивало вину, как алкоголь. И Селеста участвовала в этом умопомешательстве. Она соглашалась с ним. Она вела себя как больная, позволяя ему заботиться о себе.

Они оба помешанные.

— Хорошо, — ответила она.

Он только что дал ей сильное обезболивающее. Обычно она неохотно принимала анальгетики, будучи восприимчивой к ним, но головная боль в конце концов стала невыносимой. Буквально через несколько минут боль начала растворяться, но все вокруг нее тоже растворялось. Она чувствовала, как тяжелеют и наливаются теплом конечности. Стены спальни как будто становились мягкими, ход мыслей замедлялся, словно она загорала в жаркий летний день.

— Когда ты был маленьким, — сказала она.

— Да? — Перри сел рядом с ней и взял ее за руку.

— В тот год, — начала она. — В тот год, когда тебя запугивали.

Он улыбнулся:

— Когда я был толстым маленьким парнишкой в очках.

— Тебе было плохо, правда? — спросила она. — Ты над этим смеешься, но год выдался действительно плохим.

Он сжал ее руку:

— Да, очень плохим.

Чего она добивалась? Она никак не могла облечь свои мысли в слова. Все это имело какое-то отношение к бессильному гневу восьмилетнего мальчика. Ей всегда представлялось, что дело именно в этом. Всякий раз, когда Перри казалось, что его унижают или им пренебрегают, на Селесту обрушивался неистовый гнев маленького толстого мальчика. Не считая того, что теперь он превратился в мужчину ростом шесть футов.

— И в конце концов тебе помог Саксон, да? — спросила она.

Ее слова тоже растворялись. Она словно слышала их со стороны.

— Саксон выбил зачинщику передний зуб, — произнес Перри со смешком. — Ко мне никогда больше не приставали.

— Верно, — сказала Селеста.

Саксон Бэнкс. Герой Перри. Мучитель Джейн. Отец Зигги.

С того вечера в книжном клубе она подсознательно думала о Саксоне. У них с Джейн было что-то общее. Им обеим эти мужчины причинили боль. Эти красивые, успешные, жестокие кузены. Селеста ощущала свою ответственность за то, что Саксон сделал с Джейн. Она была такой молодой и уязвимой. Если бы только Селеста была там, чтобы защитить ее. У нее был опыт. Она умела драться и царапаться, когда это необходимо.

Она пыталась восстановить какую-то связь. Поймать ускользающую мысль, как бы увиденную боковым зрением. Это мучило ее уже давно.

Существует ли хоть какое-нибудь оправдание поведению Саксона? Насколько Селесте было известно, в детстве его никто не запугивал. Так означает ли это, что поведение Перри имеет какое-то отношение к тому году, когда его запугивали? Наверное, это их общая семейная черта.

— Но ты не такой дурной, как он, — пробормотала она.

Неужели дело только в этом? Да. В этом разгадка. Разгадка всего.

— Что? — У Перри был смущенный вид.

— Ты бы этого не сделал.

— Чего не сделал? — спросил Перри.

— Как хочется спать, — произнесла Селеста.

— Знаю, — сказал Перри. — Поспи, милая. — Он подтянул простыню к ее подбородку и отвел волосы с лица. — Я скоро вернусь.

Погружаясь в сон, она подумала, что слышит, как он шепчет ей на ухо: «Прости меня», но, наверное, она уже заснула.

Глава 60

— Блин, я не могу закрыть его! — воскликнул Натан. — Если бы мог, думаешь, не закрыл бы? Прежде чем позвонить тебе? Это социальный сайт, управляемый сервером, который находится вне системы. Я не могу просто щелкнуть выключателем. Нужны параметры ее регистрации. Нужен пароль.

— «У мисс Вупс был пупс!» — прокричала Мадлен. — Это пароль. У нее одинаковый пароль для всего. Давай закрывай скорей!

Мадлен всегда знала пароли Абигейл в ее социальных учетных записях. Таково было их соглашение, и Мадлен могла в любое время зарегистрироваться. Кроме того, Мадлен разрешалось без предупреждения молча появляться в спальне Абигейл и смотреть ей через плечо на экран компьютера. И поскольку у Мадлен был особый талант тихо подкрадываться к человеку, Абигейл не сразу замечала ее. А когда она наконец замечала присутствие матери, то ужасно бесилась, но Мадлен не обращала на это внимания. Именно так выражалась ее забота о дочери-подростке, пусть и приходилось за ней шпионить. Вот почему такого никогда не случилось бы, живи Абигейл в своем родном доме.