Бизнес-план неземной любви - Соболева Лариса Павловна
Истерика, истерика… пренеприятное проявление слабости. Даниил Олегович, успокаивая жену, нежно гладил ее, шептал успокаивающе слова, целовал. Ева вырвалась и убежала в спальню. Он признал, что Мокрицкая права, надо к психологу отвезти жену. Срочно.
– Почему ты решила свалить, мадама? – пытал Кристину Тимофей. – Мы же не все выяснили.
– Того, что выяснили, пока достаточно, чтоб извилины заплелись и запеклись. К тому же Ева не в том состоянии… Ой, Тимка, все будто бы понятно, а кто поставил «жучки», украл драгоценности и паспорта Евы? Думаю, это все же сделала женщина, та самая, которая приходила к домработнице.
– Не начинай по новой. Альбину твоя Венера забраковала.
– Афродита. Сколько раз повторять?
– Один хрен. Семен расскажет про женщину. Завтра же.
– Тимка, а как они счет сделали? Ведь заочно его никто не откроет, насколько я в курсе.
– Значит, тот же Эдгар ездил в Лихтенштейн и открыл счет на имя Евы, у нас же это запросто.
– У нас! – фыркнула Кристина. – Мало ли, что у нас. Например, в швейцарском банке, я слышала, сто раз подумают, прежде чем счет тебе открыть. Ладно, подробности мы узнаем.
– А что, нестандартный ход. Вымогатели как поступают? – будто не слышал ее Тимофей. – Требуют чемоданчик с бабками, в руках хотят его подержать, к груди прижать. На этом их счастье общения с денежками обычно заканчивается. А эти… Ты бы додумалась отправить миллион за границу на чужое имя?
– Я? Нет. Куда мне? Я бы тоже к груди прижала.
– Изобретательный народ пошел. И государство нашли – мама моя! Я впервые о нем услышал. А ведь им удался бы план, если б Ева не стащила пистолет и не выстрелила. Лельку наверняка отдали бы, а Еву увезли б, папа Жало не пикнул бы, мы искали б его жену. Другое дело, захотел бы Эдгар отпустить Еву? Может, у него к ней дикая страсть, как в кино?
– Что-то мне не верится в дикие страсти при таком рациональном построении. Но какой дурак Даниил Олегович, какой дурак…
– Его лихо прессовали, довели до абсурда.
– Так, Тима, завтра с утра поговорим с Лелей, потом потрясем Семена, после поедем в банк.
– Может, распределим силы? Ты к Леле, а я с Зурабом к Семену, а потом все вместе в банк рванем?
– Ты лучше в банк сгоняй, а Семена я хочу послушать сама. Подключу свое обаяние, мягкость, хитрость и… он будет мой.
На что Тимофей расхохотался:
– Тогда я за. Охота посмотреть, как он кинется к твоим ногам.
– Ты не веришь в мои способности? – задрала кверху нос Кристина. – Как думаешь, чем я Тольку взяла?
– Бесспорно, мастерством.
Глава 25
До неузнаваемости изменилась Виктория Яковлевна, видимо, пить перестала, хватило немного времени, чтоб восстановиться. Но может быть, ее украсило счастье, стоило получить назад дочь? Во всяком случае, на Кристину она произвела впечатление, обратное тому, которое возникло первый раз.
– Как ты, Леля? – начала Кристина издалека.
– Прекрасно, – ответила вместо дочери Виктория Яковлевна. – Я боялась, на нее наложит отпечаток похищение, но, слава богу, все в порядке.
– В порядке! – надула губы Леля. – Меня мама не пускает никуда, это просто мания. Я сидела в подвале две недели, теперь сижу дома.
– Мы ходим гулять, – возразила мать. – К тебе друзья приходят, а Пестик и Гариком не вылезают отсюда.
– Леля, мне надо поговорить с тобой о том, что происходило там, – сказала Кристина, но не успела продолжить, как Виктория Яковлевна запротестовала:
– Только не это. Поймите, она еще не отошла…
– Но вы же сами уверяли, будто Леля в порядке, – улыбнулась Кристина. – Нет-нет, не возражайте, пожалуйста. Ей все равно предстоит давать показания, а со временем память стирает детали, к тому же один из преступников на свободе.
Последний пункт возымел действие:
– Ну… раз он гуляет… А что, и к нам прийти может?
– Вряд ли. Он прячется, а мы хотим его найти, ваша дочь может помочь.
– Да, конечно. Извините, я не подумала.
Зная отношение Виктории Яковлевны к жене бывшего мужа, а также предполагая, что Ева не все рассказала о событиях в подвале, Кристина задалась целью удалить импульсивную маму:
– Виктория Яковлевна, можно я поговорю с Лелей наедине?
– Почему наедине? – насторожилась та.
– Видите ли, я бы хотела услышать откровенный рассказ, а при вас Леля, думаю, будет скованна. Хотя все уже в прошлом, но ей не захочется причинять вам лишнюю боль своим рассказом, вы же будете переживать.
– Мне бы не хотелось уходить, Леля несовершеннолетняя…
– А я не буду вести протокол, она ничего не станет подписывать, мы просто поговорим.
– Мам, ну что ты, в самом деле, я ж не малолетняя мартышка, – возмутилась «взрослая» дочь.
– Ну, хорошо, – неохотно сдалась Виктория Яковлевна. – Я оставлю вас… В магазин схожу.
Она ушла. Кристина улыбнулась девочке:
– Пошли, Лелька, на кухню, угостишь меня чаем. Я не успела ни поесть, ни попить, умчалась на работу, потом к вам.
– Так, может, вы поедите? У нас куча всего, Ромка снабжает.
– Пожалуй, пару бутербродов съем.
Леля охотно хозяйничала, заварила свежий чай, нарезала копченостей, которые Кристина терпеть не могла, но что ни сделаешь, дабы беседа стала задушевной. Попутно девочка трещала как сорока:
– Мясо – закачаешься. Я тоже поем. Там все время хотелось чего-нибудь вкусного…
– Вас плохо кормили?
– Однообразно. Курица и курица. Теперь от курицы и пюре меня тошнит. Ой, пока мамы нет, я лучше мороженого поем. Она не разрешает, говорит, ангину заработаю, а я бы только его и ела.
– Как же ты с Евой жила столько дней? Насколько я знаю, ты ее не любила. Вы не ссорились из-за отца?
– Поначалу вообще не разговаривали, а потом… Ева хорошая, но вы об этом маме не говорите, ладно?
– Конечно, не скажу, – пообещала Кристина. – Поэтому я попросила маму оставить нас наедине. Но так не бывает: человек не нравился и вдруг понравился. Без причин такого не может быть.
– И вы правы, причины всегда есть, – очень серьезно сказала Леля, оттого немного смешно, потому что с пафосом. – Если б не Ева… мне пришлось бы плохо.
– Неужели? Ева способна внушить такое искреннее уважение? Мне она показалась безвольной, слабой, немножко размазней.
– Вы ее не знаете, – горячо сказала Леля. – Я тоже не знала. Ей было намного хуже, чем мне, но она держалась, не ныла.
– Да что ж она такое сделала, что ты переменилась к ней?
– Этого я не скажу, – заявила Леля.
Подтекст читался: хоть пытайте, хоть убейте. Но для молоденьких, неопытных и пылких натур существуют свои приемы. Кристина и решила сыграть на благородных чувствах Лели:
– Понимаешь, Ева убила человека, второго ранила, за это ее могут наказать. Согласна, несправедливо, но по нашим законам убийство обязательно наказывается.
– И не учтут, в каком положении мы были? – не поверила Леля.
– Смотря кто будет судья, прокурор, адвокат. В мою задачу входит свести наказание к минимуму, поэтому я должна все знать. Если ты имеешь в виду то обстоятельство, когда Еву уводили наверх, то это как раз я знаю…
– Кто вам сказал?
– Посчитай. Там ведь были ты да она, ну, еще Эдгар, но он убит.
Леля растерялась: Ева ведь просила ее не говорить, а сама…
– Тогда что вы от меня хотите? – захлопала ресницами она.
Не дура, ее сложно обмануть. Но в сравнении с Кристиной она ребенок, хороший и милый ребенок, который уже знает, что продавать друзей нехорошо.
– Впечатления, – сказала Кристина. – Твои личные. И подробности. Не исключено, что по твоим выводам я сделаю свои и помогу Еве.
Заведующий банком недружелюбно вперился в Тимофея, наверняка заподозрив, что под него и его банк копают органы:
– Да, мы работаем в субботу, а что?
– И производите все банковские операции?
– Не все, но когда мы заинтересованы, то… А в чем, собственно, дело?
