Мой дедушка – частный детектив - Масатеру Кониси
– Минутку… Хм, не хочется признавать, но вполне могло оказаться, что я разговаривал с галлюцинацией Канаэ. Однако было бы ошибкой утверждать, что ее уже нет на свете. На самом деле моя дочь Канаэ явно существует в этом мире.
– Ох и насмешили, аж до колик, ах-ха-ха, перестаньте! Дайте хоть дух перевести! Ведь играть пришлось так долго и вдобавок изо всех сил удерживаться от смеха.
– И что это значит?
– Сейчас напрямик все объясню. Человека по имени Канаэ в этом мире больше нет. Двадцать семь лет назад, в день свадьбы, я собственными руками убил Канаэ, эту негодную предательницу… так что полиция, увы, не приедет.
У Каэдэ вырвался беззвучный вопль.
«Мама!»
Наказывая себя за то, что чуть не лишилась чувств, она крикнула снова.
«Папа!»
В тот же момент из кабинета послышался зловещий глухой стук. Должно быть, дед, локоть которого соскользнул с подлокотника кресла, ударился о стену.
Не помня себя, Каэдэ кричала, насколько позволял заклеенный лентой рот:
«Мама! Папа! Преступник… преступник здесь!»
– Вот только головокружений не надо. Пока вы не выслушаете меня, игра не закончится. Так вот, насчет Каэдэ, которая в последнее время становится все больше похожей на Канаэ… Наверное, про такое сходство и говорят «вылитый». Настолько похожей, что мне не под силу держать себя в руках. Да, меня даже обуяла ненависть. Так что во всем виновата только Каэдэ… Ах да, извините, что говорю о ней непочтительно. Но мы ведь будущие супруги, так что уж простите меня за это. Э, ну что такое? Не слышу ответа… Стоило вам только проиграть, и вы сразу сникли. Угу. А где же сейчас Каэдэ? А я отвечу: Каэдэ сейчас лежит все еще без чувств совсем рядом, в соседней комнате. Я стану заботиться о ней, пусть только будет послушной. Она же все-таки любит меня. А вы спокойно умрите первым, Химонъя-сан.
Чпок, чпок – снова послышалось пощелкивание резины перчаток.
Каэдэ была настолько зла, что не могла даже плакать.
«Не прощу. Ни за что не прощу. Этого человека…»
Похоже, времени, чтобы нажимать кнопку экстренного вызова в туалете, уже не осталось. Не оставалось и ничего другого, кроме как громко позвать на помощь, была не была. Высунув язык сбоку от размякшего кляпа, Каэдэ старательно принялась отрывать от губ ленту.
– Ну-ка, выполним речевые упражнения еще разок. Поскольку это просто восстановление речи, никто ничего такого и не подумает, даже если заметит отпечатки перчаток вокруг вашего рта. Сначала я вложу вам в рот с обеих сторон указательные пальцы… Да, готово. Итак, поехали. «А-а… э-э… и-и… у-у… э-э… о-о… а-а… о-о…» В чем дело, почему вас не слышно? Ладно, тогда другое упражнение. «Ка-а… на-а… э-э… ка-а… на-а… э-э…» Ай-яй-яй, и это не выходит? Куда же девалась ваша недавняя бодрость? Тогда попробуем сменить упражнение еще раз. «Ка-а… э-э… дэ-э… ка-а… э-э… дэ-э…» М-да, с речью дела совсем плохи. Что ж, перейдем к массажу шеи? Э, да вы слюни распустили. Сменю перчатки.
Чпок, чпок.
Лента наконец отделилась от рта Каэдэ с правой стороны.
Еще немного. И еще…
Чпок, чпок. Чпок.
– Итак, позвольте заняться вашей шеей. Ай-яй, ведь только недавно разминал ее, а мышцы опять напряженные. Придется приложить больше усилий, так что вы уж потерпите, будьте добры. Это… не… надолго…
Лента отклеилась. Втянув через узкую щель побольше воздуха, Каэдэ крикнула:
– Кто-нибудь, помоги!..
И сразу же кто-то вертикально приложил к ее губам теплый палец.
– Тише, Каэдэ-сэнсэй. Это Сики.
Как только с глаз Каэдэ была убрана повязка, длинные мягкие волосы защекотали ее щеки.
– С-сики-кун!.. Де… дедушка!..
– С ним все в порядке. Не стоит недооценивать вашего дедушку.
«Ба-бах!» – раздался гулкий грохот упавшего тела и стула. И сразу же Икс в кабинете завопил во весь голос:
– А-а, больно! Руку… руку сломаешь!
– Это японское дзюдзюцу, или джиу-джитсу, было распространено в викторианской Англии. Кажется, Холмс называл его «баритсу», вот только неясно, владел он этим захватом или нет.
– Прекрати, старый хрыч! Ты у меня поплачешь!
– Попытки вырваться бесполезны, этот болевой прием действует безотказно. В такие дни, как сегодня, когда я чувствую себя неплохо, давно усвоенное мастерство оказывается особенно кстати. Вот как недавно, когда мы с физиотерапевтом, Софуто-куримуя-сан, мерялись силами на руках. Конечно, он старается обращаться со мной осторожно, но в тот раз я впервые победил. Чем очень его расстроил.
Вот оно что… Теперь понятно, почему во взгляде, который в тот день метнул в нее Софуто-куримуя-сан, выходя из кабинета, ей померещилась враждебность…
Но на самом деле ее не было.
Просто в глазах случайно отразилась досада из-за того, что он проиграл деду.
– Кончай хвалиться… жить надоело?
– Чем больше вырываешься, тем больнее. Ну, Ивата-сэнсэй, как успехи?
Голос Иваты раздался одновременно с грохотом окна:
– Здесь! Все удалось записать…
– М-м, как же это замечательно – пользоваться высокоэффективным записывающим устройством!
Сики гладил Каэдэ по голове.
– Я же говорил, что можно было войти и через дверь.
Голос Икса зазвучал просительно:
– У-у-умоляю, отпустите!
– Ну уж нет. А то не станешь слушать мои логичные объяснения.
Голос деда звучал так твердо, словно он и не заламывал до сих пор противнику руку.
– Я тоже подозревал, что Канаэ, возможно, порождение моих галлюцинаций. Поэтому каждый раз, когда приходила Каэдэ, я говорил ей что-нибудь вроде «сегодня вы с Канаэ опять разминулись» и следил за выражением ее лица. И когда видел, как она вымученно улыбается, думал, что все-таки… Тогда отсутствие номера Канаэ в памятке для экстренных случаев указывало на страшное прошлое. И если развить эту мысль, призвав на помощь воображение, нельзя исключить вероятность, что Икс преследует уже вторую в роду «Девушку-одуванчик». Но… люди все-таки слабые существа.
– Кончай болтать. Отпускай давай.
– Я надеялся, что и сегодня Канаэ придет, как всегда. И когда она в самом деле появилась, я попросил ее позвонить в полицию и не мог отделаться от мысли, что все улажено. Но, как ни печально, я подумал и о том, что Канаэ вполне может оказаться галлюцинацией, поэтому попросил прийти также Сики-куна и Ивату-сэнсэя. Что же насчет вопроса о том, существует на самом деле Канаэ или нет… – дед помолчал, подыскивая слова. В голосе послышался лишь едва заметный намек на слезы. – Вопрос о том, существует она или нет, спорным не представляется. Итак, сейчас я вправе сплести один из двух сюжетов. Сюжет первый: я сломаю тебе руку прямо здесь, не сходя с места.
