Квартирник - Роман Феликсович Путилов
— Начальника слышали? Всем все понятно? — я пытался заглянуть в глаза и душу навязанным мне подчиненным, но они смотрели куда угодно, только не на меня.
— Давайте, договариваться на берегу. Кровь из носа, но с нас одно преступление в неделю должно даваться на раскрытие. Мне глубоко по фигу, чем вы будете заниматься в остальное время. Но если вы утром мне сказали, что планируете съездить туда то — не стоит меня обманывать, вы должны сделать, что запланировали, потом можете валить по своим делам до шести часов вечера. Будете меня кидать — я от вас избавлюсь, прямо и открыто вам это говорю. Вопросы есть? Нет. Отлично. Записывайте адрес…
— Привет!
К моему удивлению, дверь открыли. Последний раз я был в этой квартире три месяца назад, после недолгого разговора мне сказали больше этот порог не переступать. На мои звонки по телефону реакция была всегда одна — трубка немедленно бросалась на рычаг. И вот, к моему удивлению, меня молча пустили на порог. Женщина, запах которой я же успел забыть (несколько раз подъезжал к ее магазину, видел Аллу только издалека), молча посторонилась, закрыла за моей спиной входную дверь, после чего прошла в глубину квартиры, задев меня полой теплого халата и обдав незнакомой палитрой новых запахов. Я стоял на коврике, боясь сделать что-нибудь неправильное и опять нарваться на скандал.
— Посмотри, маленькая, кто к нам пришел? К нам папа пришел? Долго шел и наконец дошел — Алла вновь появилась в коридоре, держа перед собой плотный кулек, из которого выглядывало упакованное в белый чепчик маленькое, красное личико с прикрытыми глазами.
Дочь, судя по слову «маленькая», сыто отрыгнула воздух и поморщилась.
— От ты моя умница, покушала, а теперь пойдем баиньки — пропела Алла, а потом шепнула в мою сторону: — Если проходить будешь, то раздевайся, мой руки и иди на кухню. Я сейчас подойду, ребенка уложу и приду.
— Я думала, что ты меня из родильного дома заберешь — как ни в чем не бывало, сообщила женщина, засыпая заварку в заварочный чайничек.
— А ты мне сообщила, что в родильный дом легла, или позвонила, что родила?
— Нет, не позвонила, но ты же милиционер, мог бы и узнать, если бы захотел.
— Алла, ты опять решила поиграть в свои игры? Ты помнишь, что ты мне сказала, при нашей последней встрече? Я помню и обычно порог дома, откуда меня выгнали, я больше не переступаю. Только для тебя сделал исключение….
— Вот спасибо! Я так счастлива… — молодая мать начала заводится.
— Алла, давай прекратим ругаться о пустом. У нас проблем, которых требуется срочно решать множество.
— Ладно, очень хочется тебя опять выгнать, но я не буду этого делать. — моя бывшая любовница мечтательно вздохнула, да и шепотом скандалить я не люблю, а орать нельзя, дочка проснется.
— Как ребенка назвала?
— Кристиной, Кристиной Яновной…
— А Ян — это кто?
— Да никто. Я мать одиночка, как захотела, так дочь и назвала. А что, отчество к имени не подходит?
— Отлично подходит.
— Вот и пусть думают, что папа — прибалт.
— Молодец, хорошо придумала.
— Ладно, ты что в сумке принес? Если пеленки, то спасибо, их, почему-то всегда не хватает.
— Точно, пеленки — я пододвинул сумку ногой, поближе к хозяйки квартиры.
Алла нагнулась, вжикнула застежкой-молнией, потом подскочила, уставившись на меня огромными глазами.
— Паша, ты убил кого-то или инкассаторов ограбил?
— Алла, где-то прочитал, что если не хочешь получить уклончивых ответов, не задавай неудобных вопросов. Скажем — в основном нашел.
— Сколько здесь?
Сумму я назвал, на что Алла лишь судорожно сглотнула.
— И зачем ты мне их принес?
— Ты помнишь, я тебе говорил, чтобы ты скидывала деньги, меняла их на товар?
— Конечно помню. Поменяла. Золото купила, где храню не скажу. Молодец. Теперь вот эти деньги надо поменять, и очень быстро. В январе, после праздников, будет рост цен в несколько раз. Так что сама понимаешь, если сегодня это деньги, то в феврале это будет уже не то…
— Паша, скажи, а вот мне это зачем? Да, ты посоветовал мне скинуть наличку, я тебя послушала, скупила золото с переплатой. Отобьется это или нет — неизвестно, пока что вот той картины всеобщего апокалипсиса я не вижу. Про мужика из Госплана или Минфина, я уже не помню, что ты мне рассказывал, я не верю. А я сейчас сижу в декрете, без денег, без связей, потому что со своим хозяйственным магазином я особо никому не интересна. И теперь ты приносишь мне кучу денег и предлагаешь их опять на что-то менять. Ты вообще не забыл, что я у меня грудной ребенок, от тебя, между прочим. Помнишь?
Я попытался вставить хоть слово, но Алла меня не слушала.
— У меня нянек нет, и родственников в этом городе тоже нет. Мне в парикмахерскую сходить, хоть привести себя порядок, нет возможности, потому что с ребенком некому сидеть. Представляешь. Хорошо, что у меня магазин продуктовый внизу. Кристя когда засыпает, я бегом вниз бегу, схвачу с прилавка, что успею и обратно. Я на одних кашах в последнее время сижу, потому что без очереди только молок и крупу можно взять. Пару раз девчонки с магазина приходила, так я хоть в ванне полежала, часок, а то забыла, что это такое. И тут появляешься ты, весь такой красивый — поменяйте мне денежку, пожалуйста…
Тут женщина переменилась в лице, на цыпочках выбежала в коридор, припала ухом к входной двери и замерла на десяток секунд. Помедитировав так, Алла вернулась.
— Я тебя сразу, Паша, хочу предупредить — если сейчас в дверь позвонят, я твою сумку в окно выброшу. Я не знаю, где ты взял столько денег, но с тобой я в тюрьму не пойду, мне нельзя, у меня дочь, наша дочь, ты это понимаешь? Поэтому, ты, наверное, лучше уходи… Да, так правильней будет Паша, уходи.
— Три минуты мне дай, пожалуйста.
— Три минуты? Ладно. Я засекла.
— Алла, за этими деньгами не придут. Я половину денег скинул, там такая сумма, что те, кто их ищут пойдут по другому следу. Никто не поверит, что в здравом уме можно от таких денег добровольно отказаться, а я отказался.
Поэтому, ты мне поверь — о этих деньгах никто не знает. Дальше интересно?
— Продолжай, у тебя еще почти две минуты.
— Половина этих денег твои, твои и нашего
