Экзамен на выживание - Марина Серова
– Мама все это поняла, – кивнула я. – И она не понимает, как до сих пор всего этого не видела… Вы ведь ни разу с ней не разговаривали по душам, правда?
– Разговаривали, – хмыкнула Оля. – Об учебе. Оценках. Ее больше ничего не интересует в моей жизни, кроме моих оценок.
– Но теперь все будет по-другому! – воскликнула я. – Твоя мама осознала свои ошибки, и она ни за что не отправит тебя снова в школу, если ты сама этого не захочешь! Не заставит тебя идти на выпускной, ты вообще не будешь общаться ни с одноклассниками, ни с учителями! Мы что-нибудь придумаем, чтобы тебе досрочно выставили твои оценки, ты сможешь прийти только на экзамены, и все! А потом поступишь в любой институт, который тебе понравится! Поверь мне!
– Да вы просто ничего не понимаете и не знаете! – вскричала девушка. – Ничего я не сдам и никуда я не поступлю! Все уже куплено! Поступит и сдаст все только Светка, потому что она дочурка нашей классной и ей достается все! Она меня ненавидит, она подговаривает остальных, чтобы надо мной насмехались и издевались! Она плевала в мою тарелку, она унижала меня перед всеми, она подговорила других девчонок меня избить! Лучше бы я не ездила на ту треклятую олимпиаду, с этого все началось!
– На какую олимпиаду? – спросила я.
Оля покачала головой.
– В девятом классе мы со Светкой участвовали в олимпиаде, которую организовал тот вуз, куда я хотела поступать. Если в этой олимпиаде побеждаешь, то получаешь право бесплатно учиться в вузе. Я очень готовилась к ней и была уверена, что смогу написать все тесты без единой ошибки. Так оно и было – мне все вопросы показались несложными, когда я сдавала свой бланк, то запомнила даже, какие буквы где ставила. Там надо было выбирать правильный ответ под определенной буквой. Все было зашифровано, как на ЕГЭ и ГИА. Результаты должны были огласить через три дня. Я даже спокойна была, потому что дома еще раз по памяти все проверила и не нашла у себя ни одной ошибки. Так даже репетитор по английскому мне сказала – что я все верно ответила. А потом… – Она прервалась, из глаз девушки потекли злые слезы. – Потом я узнала, что у меня полно ошибок. Я хотела на апелляцию подать, потому что такого просто быть не могло! У нас был русский язык, и классная руководитель огласила результаты олимпиады. Я не заняла ничего, а вот Светка получила сто баллов из ста, хотя она совершенно не знает английского! Понимаете? Не могла она правильно ответить, даже если бы у нее была очень хорошая интуиция! Там же последнее задание творческое, его невозможно сделать, не зная предмета!
– И что же было дальше? – спросила я. – Ты подала на апелляцию?
– Нет, – покачала головой Оля. – Не смогла. После урока классная подозвала меня, когда все ушли на следующий урок. И сказала, чтобы я даже не думала подавать на апелляцию. Она сказала, что… что испортит мне аттестат и меня вообще ни в какой вуз не возьмут. Это все она подстроила – у нее, поди, куча связей, и она хотела, чтобы ее Светка училась в университете, вот как-то и поменяла наши бланки… Если бы у меня был современный мобильный телефон, я бы все ее слова на видеокамеру записала, чтобы у меня были доказательства. А у меня старый, допотопный мобильник, он только звонить да смс-сообщения передавать умеет… Мне пришлось сказать ей, что я не стану подавать на апелляцию, и она меня отпустила на следующий урок. А Светка почувствовала свою безнаказанность, потом меня тупицей бездарной обзывала… Слух по классу пустила, что я наркоты обкурилась перед олимпиадой, для храбрости, и меня все потом наркоманкой обзывали… И после этого с каждым днем все хуже и хуже было, я вообще хотела жизнь самоубийством покончить!
Оля замолчала на какое-то время, потом продолжила:
– Не знаю, почему я вам все это говорю, но… эти воспоминания, они не оставляют меня. Наверно, я плохо прохожу практику йоги, ведь мы избавлялись от дурных мыслей, от негатива, от прошлого. Только у меня не очень хорошо получилось это – как бы я ни старалась забыть, ничего не выходит. Единственное, что меня удерживало в этом аду, в этой пыточной камере под названием школа, так это моя мать. Я хотела быть лучшей для нее, но… и для него, – я поняла, что она сейчас говорит о Диме Соловьеве. – Мне не нужно было от него многого – достаточно было бы и простой дружбы, но… но он, как и все остальные, меня ненавидит и презирает. Я хотела умереть и наверняка бы сделала это, потому что просто не знала, как жить дальше. Вы понимаете, что «Школа Просветления» оказалась моим спасением? Здесь я нашла то, чего у меня никогда не было, – дружбу, понимание, заботу. И вы хотите, чтобы я от всего этого отказалась? Чтобы снова вернулась в тот кошмар?..
– Оля, послушай… – тихо произнесла я. – Я вовсе не хочу, чтобы ты возвращалась в школу. Единственное, о чем я тебя прошу, удели хоть час своей маме! Она всегда тебя любила, и она поняла свои ошибки. Дай ей шанс все исправить! Расскажи ей про «Школу Просветления», про то, как тебе хорошо с этими людьми. Я уверена, она все поймет и поддержит тебя! Ведь она всегда будет любить тебя, и ей не важно, отличница ты или двоечница, худая или полная, ей
