Фридрих Незнанский - Сезон охоты на коллекционеров
— Вы не хотели заглянуть в глаза убийцы вашей жены, так посмотрите на его фотографию.
Войцеховский окаменел. И только спустя какое-то время с трудом произнес:
— Вы говорили, что Ольга — не единственная его жертва?
— Да, на его совести пять человек.
— А мы с этим человеком тесно общались… — только и произнес Войцеховский.
22
Турецкий зашел в кабинет Меркулова и спросил:
— Костя, а хочешь я тебе станцую лезгинку?
— Одурел? — невозмутимо осведомился Меркулов, но ручку все же отложил и с интересом посмотрел на друга.
— Ну давай, если сможешь…
— Мы его нашли! Мы его нашли! — пустился в пляс «гений сыска» Турецкий, вытянувшись в струночку и старательно подбирая живот. Особенно хорошо ему удавалось держать на одной линии руки — так пряменько, что он даже пожалел, что Ирка не видит! И танцевал Александр так же гениально, как работал. В этом он был абсолютно уверен.
— Здорово! — похвалил его Меркулов. — И где ты так научился? По-моему, такой сложный танец!
— Это импровизация, — остановился наконец Турецкий. И признался: — Впервые в жизни танцую лезгинку.
— А теперь сможешь поделиться своими открытиями?
— Естественно… Акилов во всем признался. Как говорится, против правды не попрешь. Доказательная база мощная. Экспертиза ДНК — раз. Вещественное доказательство — орудие убийства, охотничий нож — два. Знаешь, где держал? В прихожей. В обувном шкафу. Пальчики… В общем, приперли мы его.
— А откуда у него такой навык работы с охотничьим ножом?
— Он действительно служил в десантных войсках, как мы и допускали.
— Нашли похищенное?
— Акилов настолько уверовал в свою неуязвимость, что похищенные документы держал в ящике стола. Деньги пачками складывал в коробку из-под обуви.
— Но, главное, зачем он убивал? Ведь мог просто ограбить.
— Объяснил, что не хотел оставлять свидетелей. В общем, во всем винит своих друзей. Завидовал, что преуспевают. Хотел их превзойти. Воровством по музеям провинции промышлял давно, но ему все было мало. Когда перебрался в Москву, а для этого женился на москвичке, прикидывался таким скромнягой, у которого и потребности ниже среднего. Но червь зависти его точил постоянно. Как-то познакомился с Самсоновым, коллекционером наград белой армии. И удивительно, тот человек был очень осторожным, недоверчивым, но чем-то Акилов его подкупил. У него же лицо простое, открытое, симпатичное… Видно, Самсонову уж очень захотелось похвастаться своей коллекций. И пустил на свою голову. А Акилов решил, что можно очень неплохо заработать на такой коллекции. Он дважды был у Самсонова. Первый раз пришел и восторгался. А во второй пообещал принести с собой кое-что якобы для консультации. Ну и пришел уже с ножом. Вспомнил свое былое мастерство.
— А второго, швейцарца, за что убил?
— И ограбил. Но сначала повозил по Москве, потом пообещал показать картины очень талантливого художника. Но тот якобы свободен только поздно вечером. А в остальное время работает не покладая рук. Кларк и клюнул. Снял деньги со счета, но потом засомневался. Дескать, с такими деньгами поздно вечером по Москве страшно ездить. Лучше уж завтра днем, после конференции. Акилов испугался, что денежки уплывут, стал лихорадочно соображать, как бы профессора задержать, да по дороге увидел оружейный магазин. И в шутку говорит: а давайте зайдем, я электрошокер для самообороны куплю. Давно собирался. С ним нам ничего не страшно. Профессор и согласился. А потом Акилов предложил ему посмотреть памятник Чернышевскому. Кларк человек любознательный, профессор как-никак. А дальше все понятно. Памятник посмотрел, присели отдохнуть. Акилов хотел уже его по горлу ножом, а тут вспомнил про электрошокер. Решил проверить действие. Достал якобы посмотреть, да будто невзначай профессора в бок и ткнул. Тот и вырубился. После этого убийца уже и полоснул его по горлу и ограбил.
— А Якушеву зачем? У них же с ней связь была.
— Он собирался ее бросить, надоела. Но решил, что уходить порожняком глупо. Нужно поживиться. Она дама очень состоятельная. Вот только код сейфа он не знал. Вырубил ее электрошокером, хотел запугать. В общем, пришла она в себя, а он у нее перед носом размахивает ножом и электрошокер держит наготове. Якушева код и сказала…Ну а после этого он ее и убил. Он же для себя решил, — свидетелей не оставлять.
— А француза как он в Сокольники заманил?
— Они познакомились в магазине церковной утвари «Софрино». Тот рассматривал иконы. И Акилов прочитал ему небольшую лекцию о православных святых.
— На каком языке?
— На французском. У него же высшее образование. Он инъяз закончил в ленинградском университете. И пригласил Бертрана съездить в храм в Сокольниках. Дескать, там есть интересные иконы. А рядом живет его приятель, у которого редкая коллекция икон. Бертран и поверил. Симпатичный парень, прилично на французском говорит, разбирается в иконописи… Зашли сначала в храм. А друг, по версии Акилова, должен был приехать через два часа. И недалеко замечательный парк — зелень, воздух чистейший, птички щебечут. Хорошо бы скоротать время, прогуляться по уютным аллейкам. Бертран принял приглашение с восторгом. Ну а дальше Акилов действовал уже по отработанной схеме. Француз худенький, невысокий, так что Акилов не опасался, что ему трудно будет его в кусты затащить. Вырубил на дорожке, отволок, обчистил, а этот вдруг в себя стал приходить. И недалеко люди появились. Так что сразу резануть по горлу Акилов не решился. Вдруг тот звук какой-нибудь издаст? И вырубил его вторично. А когда голоса затихли, он уже не медлил.
Кстати, последнего, Труэта Лорэна, он тоже подцепил в «Софрино». Говорит, что если бы мы его не поймали, он так бы и охотился на любителей православных икон… С этим, последним, говорит, сложнее всего было. Потому что сразу из «Софрино» тот хотел вернуться в отель. Но Акилов предложил ему небольшую экскурсию по храмам Москвы. И для зачина прочитал небольшую лекцию о святынях в наших храмах. Кстати, он очень неплохо проинформирован о храмовых иконах. Этим он и зацепил Труэта. А когда тот узнал, что экскурсия будет совершаться на личном автомобиле Акилова, и вовсе растаял. Машина действительно темновишневая, «опель». Покатались, заходили в храмы. Потом, когда уже службы всюду закончились, просто осматривали храмы, как архитектурные сооружения. В результате благодарный Труэт пригласил приятного гида в ресторан. Поужинали. И когда Акилов отвозил его в отель, нарочно оставил машину за два квартала до отеля. Дескать, не с той стороны подъехал, не хочется кружить. Но проводит дорогого гостя до отеля. И за «Детским миром», где темно и безлюдно в первом часу ночи, решил, что пора. Я у него спросил: «А какая нужда была электрошокером вырубать человека? Ведь лишние хлопоты в данном случае». А он ответил: «А мне понравилось, как они смотрят, а ничего не могут поделать…» То есть он Труэта вырубил, тот сполз по стеночке и видел, как его грабят.
— Неужели никто из его друзей не догадывался, чем он занимается, помимо грабежей музеев и храмов?
— Никто. Он же очень скрытный. И ему не нужна была публика и овации. Да я думаю, никого это в восторг бы не привело. Ларин и Козлов, конечно, мошенники и негодяи. И они свое получат. Но не убийцы. Кстати, звонил сегодня Войцеховский. УВД ЦАО признали Савичева, гендиректора и застройщика, неустановленным лицом. Паспорт у него был подложный…Так что его объявили в розыск. А Войцеховские признаны потерпевшими. И сколько будет длиться следствие, одному богу известно.
— А где же они живут? — Меркулов сочувствовал Войцеховским, потому что знал их историю из рассказа Турецкого.
— У родителей.
— И как же их угораздило связаться с этими мошенниками?
— Лучшей жизни хотели… А ведь и так жили хорошо. Все у них было. Но нет предела желаниям амбициозных людей! — философски заметил Турецкий.
— Лучше жить скромно. Как мы с тобой. Правда, Саша?
— Чистая правда. Чем меньше добра, тем спокойнее живется. Вот мне — веришь? — никакого добра не надо. Лишь бы тапочки мои никто не трогал.
— Что ты говоришь? А у нас так: кто раньше встал, того и тапки!
В дверь почтительно постучали, и зашла Ирина.
— А что это вы тут смеетесь?
— Радовались жизни. А теперь будем радоваться тебе. Костя, не пора ли нам пообедать? Приглашаю всех в пирожковую, — проявил свою щедрость Турецкий.
— Это к вопросу о скромности… — подмигнул Ирине Меркулов.
— Ну надо же ему как-то отметить успехи в работе! — поддержала мужа Ирина.
