Сергей Зацаринный - Неверное сокровище масонов

— Откуда Вы так хорошо знаете русский язык?

— Моя мать из России. Отец американец, почти всю жизнь я прожил в Южной Америке. Так что у меня три родных языка. Но, если позволите, я вернусь всё-таки к сокровищам Перси-Френч, коль они всех нас так интересуют. Насколько мне известно, эта история тянется с 20-х годов. Именно тогда поиск Грааля, Шамбалы и тому подобных чудес был чрезвычайно популярен. Тогда и появились сведения, что некие реликвии принадлежали сэру Перси-Френч. Подробности мне неизвестны, я не историк, скорее Ваш бывший коллега. Но я запрошу дополнительные сведения и обязательно Вам их предоставлю.

— Вы назвали себя моим коллегой?

— Вчера я созвонился с одним своим знакомым, он много знает о России, и спросил его, не попадался ли ему когда-нибудь джентльмен по имени Леонид Малышев. Знаете, что он мне ответил? Человек с таким именем в 80-х годах работал в Таджикистане и Афганистане с такими специфичными людьми, как исмаилиты. Было дело?

— Я действительно служил в Бадахшане по обе стороны границы. Там было много всяких оригиналов. Сейчас я безобидный пенсионер.

— А я сотрудник благотворительного фонда. Причём, в отличие от Вас, никогда не состоял ни в одной спецслужбе.

— И в отличие от Вашего товарища.

— Приятно иметь дело с умным человеком. Итак, есть ли у Вас план?

XXVIII. Политэкономия тайны

Что неподвластно мне? Как некий демон

Отсюда править миром я могу!

— Дипломат, — снисходительно хмыкнул дядя, едва я закончил рассказ о моей встрече с загадочным Вильямом. — Сначала намекал на то, что его работа сходна с работой спецслужб, потом отрицал свою причастность к ним. С людьми и информацией явно умеет работать. Дипломат. Бывший, конечно. Работал где-нибудь в Южной Америке, а после выхода в отставку нашёл место в бизнесе.

— На бизнесмена, если честно, не похож.

— В Штатах общественная деятельность тоже своего рода бизнес. Благотворительные фонды, клубы, общества по интересам — всё это взаимосвязано. Твой Смит прекрасно сидит на должности эксперта в какой-нибудь гуманитарной организации, которую финансируют очень богатые и далёкие от гуманизма дяденьки. Именно их и интересуют средневековые реликвии. Точнее, вероятность их попадания к конкурентам.

— Неофашистам?

Старый идеолог поморщился, как от неприятного вкуса:

— Леонид! Оставь ты эти, набившие оскомину, пропагандистские штампы. Фашизм — это ярлык, который очень удобно наклеивать своим оппонентам. Мы, в своё время, называли фашистским любой антикоммунистический режим, Штаты сейчас командуют по всему миру под знамёнами демократии и прав человека. Сам термин уже настолько поистрепался и потерял актуальность, что его давно заменили на слово тоталитаризм. Редко-редко фашистами называют тех, кто исповедует национализм или махровых антисемитов. С таким же успехом мусульман можно объявить социалистами за то, что они призывают помогать бедным. Тем не менее, твой Смит вызывает симпатию.

Дядя сделал паузу и пояснил:

— Он явно не из бывших советологов и прочих специалистов, видевших в СССР главного противника. Хотя, с прекрасным знанием русского языка и культуры мог сделать неплохую карьеру в этом направлении. Однако, не захотел идти против родины своих предков по матери, оставил всё это для души. Только после выхода в отставку стал вплотную заниматься Россией, избрав сферой деятельности благотворительность и образование. Видимо, он из тех, для кого чистая совесть не просто абстрактное понятие. Его хозяева, конечно, могут думать иначе, но в данный момент, их интересы совпадают с нашими. Они не хотят выигрыша конкурентов.

— Третий сорт друзей.

Эту мысль любил повторять мой отец. Он часто подчёркивал, что друзья бывают трёх сортов. Первый — твои собственные, второй — друзья твоих друзей и третий — враги твоих врагов. Мне часто приходилось убеждаться в жизни, что именно третий сорт друзей самый многочисленный. Практика показывает, что они оказываются и самыми надёжными. Друзья часто предают, а враги идут за нами до конца. И за нашими врагами тоже.

Мы сидели на кухне, где я ужинал по приезде из Москвы. Хозяйство забрала в свои руки Лена, и три старых холостяка уже стали привыкать к разнообразию стола и различным кулинарным сюрпризам. Сейчас я неторопливо поглощал какую-то картофельную запеканку, несмотря на вегетарианское название, щедро начинённую мясным фаршем. К чаю меня ожидали румяные пирожки с зелёным луком. Тихое домашнее счастье. То, чего мне так не хватало всю жизнь. Я с усмешкой посмотрел на шёлковый платок, которым дядя неизменно щегольски повязывал шею с того момента, как в доме появилась наша синеглазая гостья, и спросил, куда делся Алексей.

— Волка ноги кормят. У Анны Петровны званый вечер.

— Какой Анны Петровны? — не понял я.

— Это я так, к слову. Дачная светская тусовка с непременными гаданиями и разговорами о мистике и чертовщине. Без нашего мага никак.

Я пододвинул к себе тарелку с пирожками. Лена немедленно налила мне заварки:

— Добавь ещё. Служба во внутренних войсках приучила к крепкому чаю.

— Дядя Боря, может, ты уже догадался с кем мы, теперь, имеем дело? С твоим-то опытом это немудрено.

— Это секрет Полишинеля. Тайна, известная всем, кто хоть раз над ней задумывался. Эти ребята очень хотят власти. Подобное стремление порождает самые причудливые альянсы. Латифундист, желающий вернуть конфискованные плантации, владелец оловянного рудника, стремящийся без помех получать прибыли со своих предприятий, генерал, который хочет стать президентом. Список можно продолжать до бесконечности. Журналисты, политические деятели, люди самых разных убеждений объединяются для вполне невинной цели, хорошо пожить за счёт других. Это называется жажда власти.

— Это свойственно только так называемому «Чёрному интернационалу»?

— Это свойственно всем идущим к власти. Только лозунги и методы у всех разные. Одни используют ислам, другие коммунистические идеи, третьи кричат о свободе и демократии. А эти любят идеи избранности. Выстроить иерархию, поделить на касты. Естественно всем обещают причисление к высшему сословию. Очень привлекательно для слабых душ. Здесь, как нельзя лучше и подходит рыцарская идея. Грааль. Власть избранных. Это не так безобидно, как кажется на первый взгляд. Созерцание «копья судьбы» в Венском музее подвигло безобидного художника Адольфа Шикльгрубера, на страшные авантюры, которые он и осуществил под более известной фамилией Гитлер.

— Поэтому они с таким упорством идут по следу неведомых реликвий?

— Конечно. Любая реликвия — это символ, любой символ — потенциальное знамя. А для чего нужны знамёна? Чтобы собирать вокруг себя массы. И куда поведут эти массы новоявленные вожди, одному Богу известно.

— Значит, люди, которым служит Смит, хотят власти?

— Почему, хотят? Они её имеют. Ты разве не обратил внимание, что он себя называет «белым» а своих противников «чёрными»? Старая-старая песня. «Мятеж всегда бывает неудачей, в противном случае, его зовут иначе» — не помню, кто сказал. Те, кто у власти, всегда правы. Они белые и пушистые. Те, кто хочет у них эту власть отнять, они, естественно, «чёрные». Поменяются местами — поменяются и цветами. Поэтому эти парни, которые гоняются за тайнами дома с привидениями, стараются действовать, как можно более скрытно. Твой Вильям, напротив, открыт, легален и законопослушен.

— Он имеет какое-нибудь отношение к масонству?

— Все мы имеем какое-нибудь отношение к масонству, — старый преподаватель был терпелив и немного зануден, но дело своё знал, картина перед моими глазами начала проясняться всё больше и больше, — Я писал диссертацию о масонах, ты охотишься за масонскими сокровищами, Леночка изучала историю симбирского масонства, а наши соседи читают роман о всемирном масонском заговоре. Смит, наверняка, стоит в какой-нибудь ложе, иначе ему не поручили бы дело, связанное, так или иначе с масонами, но не нужно быть наивными. Членство в ложе не наделяет человека властью. Как и членство в партии. Власть — это возможность принимать решения. Она есть у немногих. Финансисты, промышленники, политики. Есть люди способные повлиять на принятие решений. Эксперты, журналисты. Добавь сюда религиозных деятелей, разного рода интеллектуалов, формирующих образ жизни. Все эти люди часто объединяются, иногда, в масонских ложах. Очень удобно. Масонство включает в себя секретные ритуалы, которые хранят в тайне от непосвящённых. Прекрасный повод закрыть вход всем, кто не соответствует требованию того или иного устава. Можно спокойно обсуждать любые дела, не опасаясь, что вломятся какие-нибудь журналисты или члены парламентской комиссии.