Чингиз Абдуллаев - Стандарт возмездия
Такие деньги ему не простит никто. Ибад колебался, а Рустам, видя его нерешительность, предложил:
— Позвони сам старику, иначе провалишь все дело!
Ибад наконец решился. — Держите их под прицелом, — приказал он своим, — я сейчас позвоню Курбану-ака.
Он достал телефон, чтобы набрать номер в Ашхабаде. Его мобильный телефон был самой большой тайной, которую он скрывал даже от своих боевиков. И в этот момент дверь номера дрогнула от удара. Все-таки старые гостиницы имели свою особенность. В них даже ветхие двери держались достаточно прочно.
Раздалось два быстрых выстрела. Все обернулись на звуки выстрелов, еще не понимая, что именно происходит, когда в комнату ворвались Ашимбаев и Шадыев.
Ибад понял, что его обманули опять. Он поднял пистолет, намереваясь пристрелить гостя, из-за которого начались все неприятности. Но только успел отбросить телефон, как Георгий Чумбуридзе метнул в него свой тяжелый чемодан и поднялся, чтобы прикрыть своим телом Рустама. Он все рассчитал правильно, за исключением того, что у дверей тоже стояли боевики Ибада. Один из них трижды выстрелил в Георгия, и тот упал на пол.
Но успели вмешаться другие. Айрапетян не раздумывая выстрелил в голову одному из боевиков. Ворвавшиеся Шадыев и Ашимбаев сделали несколько выстрелов над головой Ибада, мешая ему разобраться, что именно происходит, а Матюшевский и Рустам успели блокировать второго боевика, у которого подполковник выбил коротким резким ударом оружие, а уж Рустам, бросившийся на него, не дал ему его поднять. Ибад, поняв, что можно погибнуть, стрелял наугад, когда пуля Шадыева попала ему прямо в сердце, и он отлетел к стене.
Эдуард бросился к Георгию. Приподнимая грузное тело Чумбуридзе, он почувствовал кровь на своей руке.
— Живой? — испуганно спросил он.
— Живой я, — тяжело ответил Чумбуридзе, — он меня в руку ранил, А две пули в жилет попали. Я на такое дело всегда жилет одеваю.
Рустам шагнул к Ашимбаеву, сидевшему на полу, прислонившись к дивану.
Что-то странное было в его позе.
— Что с вами? — тревожно спросил Рустам, собираясь поднять его. — Не нужно, — он покачал головой. — У меня пуля в животе сидит. Я за этим чертовым Ибадом по всему городу ходил, а бронежилете не погуляешь, в мечеть не войдешь.
Могут заметить под халатом. Поэтому я его снял.
— Нужна «Скорая помощь», — крикнул Рустам.
— Нет, — твердо сказал Ашимбаев, морщась от боли и зажимая рану рукой, — операция не кончена. Узнайте у этого, — показал он на лежавшего на полу боевика, которого сильно ударил Рустам, — где их будет ждать машина.
Тот уже начал приходить в себя.
— Он прав, — сказал Георгий, тоже морщась от боли. Айрапетян перевязывал ему руку.
— Товарищ подполковник, — обратился Ашимбаев к Матюшевскому, — вы здесь старший по званию. Прошу продолжать операцию.
Матюшевский посмотрел на него и отвернулся. Потом попросил Шадыева:
— Приведи в чувство этого типа.
Тот наклонился над боевиком Ибада и дважды резко ударил его по лицу.
После чего принес из туалета стакан воды и вылил ему на голову. Лежавший на полу застонал и открыл глаза.
— Адрес, — громко крикнул Матюшевский, — говори адрес, куда вы должны ехать за грузом.
В коридоре уже толпились люди, не понимавшие, что происходит в номере.
Слышались громкие разговоры, крики.
— Я к ним выйду, — предложил Шадыев. — Через десять минут здесь будут сотрудники милиции.
Лежавший на полу посланец Курбана-ака все еще не мог понять, чего от него хотят.
— Скажи адрес, — приказал по-туркменски Рустам, — где вы встречались с поставщиками. Адрес назови.
— За нами… Все замерли.
— Они пришлют за нами машину, — наконец выговорил посланец Курбана-ака, — она будет ждать нас у гостиницы.
— Ты ездил с Ибадом? — спросил Рустам.
— Да, — угрюмо ответил боевик, окончательно придя в себя и тяжело поднимаясь.
— Мы поедем вместе, — приказал Рустам, — ты и я, вдвоем. Вставай быстрее. Ребята, дайте ему кто-нибудь свой пиджак.
— Нет, — возразил Матюшевский, — это слишком большой писк. С вами поедет еще кто-нибудь. Кто-то должен за ним присматривать.
— Я поеду, — твердо сказал Эдуард.
— Идите, — разрешил Матюшевский, — идите втроем. Возьмите с собой «маяк», и мы с Шадыевым поедем следом за вами. А Георгий останется здесь с Ашимбаевым. Но сначала надень мой бронежилет.
— Не успеем, — возразил Рустам, — мы просто не успеем переодеться.
Матюшевский вздохнул. Он понимал, что Рустам прав.
— Хорошо, — сказал он, — тогда возьмите наш телефон.
— Договорились, — кивнул Рустам. Подполковник снял пиджак, отдавая его боевику Курбана-ака. Тот оказался ему слишком велик.
— Ничего, — улыбнулся подполковник, — вернешься ушьем.
Подручный Ибада застегнул пиджак и уже повернулся, чтобы выйти, когда увидел лежавшего у дверей своего убитого товарища. Он замер.
Нужно было переступить через убитого. Он оглянулся на Матюшевского, и тот вдруг его спросил:
— Как тебя зовут?
— Мастан.
— Слушай меня, Мастан, — строго сказал подполковник, — говорить много у меня нет времени. Если вы сегодня вернетесь и все пройдет нормально, я тебе обещаю, что ты вернешься домой и никто не узнает, что здесь произошло. Ты меня понимаешь?
Парень кивнул головой.
— А если мои товарищи не вернутся, — продолжал Матюшевский, — я тебе лично обещаю, Что найду тебя на краю света. Найду и сам убью. Это ты тоже понял? А теперь можешь идти. И постарайся думать головой, прежде чем что-нибудь скажешь или сделаешь.
Испуганный парень еще раз кивнул головой. Рустам оглядел бравшихся и сказал на прощание:
— Спасибо, ребята.
Эдуард взял чемодан с деньгами. Положил туда предварительно два пистолета. И «маяк», который должен был подавать сигналы об их местонахождении.
— Срочно врача вызывайте, — сказал он Чумбуридзе. Он хлопнул Мастана по плечу, и они дружно переступили через боевика. В коридоре уже собралась целая толпа, которую пытался унять Шадыев. Все слышали громкую стрельбу и сбежались к номеру Ибада.
Матюшевский вызвал «Скорую помощь».
— Очень срочно, — попросил он и, уже обращаясь к Чумбyридзе, добавил:
— У нас будут, кажется, очень серьезные неприятности с местными властями.
Постарайся что-нибудь придумать.
— Ничего, как-нибудь объясним, — отмахнулся Георгий, — зато такое важное дело сделали. Вы идите, а я останусь.
— Он, кажется, потерял сознание, — наклонился над Ашимбаевым Матюшевский, — зря мы сразу не вызвали «Скорую».
— Нет, — возразил Чумбуридзе, — он прав. Операция сейчас важнее. Идите.
Дверь открылась, и в номер вошел толстый коротышка в милицейской форме лейтенанта. Он был пропорционально квадратным и вызывал невольный смех своим видом.
— Я участковый, — грозно сказал он, оглядывая комнату, — только домой пришел и такое услышал… Сейчас из хакимията приедут.
В Узбекистане теперь так назывались бывшие райкомы партии, ставшие властью на местах.
— Почему стреляли? — строго допрашивал коротышка. Кто такие?
Матюшевский стоял, склонившись над Ашимбаевым и не обращая внимания на грозного участкового. А Георгий, напротив, улыбнулся.
— Мы интернационал, — сказал он. Коротышка нахмурился.
— Какой такой интернационал? Коммунисты, что ли?
— Нет. Просто у нас здесь представители всех народов, — засмеялся Георгий. — Я грузин, ты узбек, а наш товарищ белорус. Я же говорю, настоящий интернационал.
Рустам, Эдуард и Мастан подходили к автомобилю. Машина уже ждала их в условном месте.
— Вот она, — показал Мастан.
— Спокойнее, — посоветовал Эдуард, — не торопись. Наконец подошли к машине. Эдуард спросил у сидевших впереди водителя и охранника:
— Ребята, вы не нас ждете?
— Что у вас там случилось? — вместо ответа спросил у него водитель. — Все бегут к вашей гостинице.
— Труба лопнула, — пожал плечами Эдуард.
Первым на заднее сиденье залез Мастан. За ним Рустам. А уже потом сел Эдуард. Чемодан положил на колени.
— Поехали, ребята, — громко сказал он, — а то в этой гостинице очень плохая сантехника. Того и гляди что-нибудь взорвется.
Из гостиницы в этот момент выходили Матюшевский и Шадыев. Сигнал был достаточно четким. Они бросились ловить первую попавшуюся машину.
Глава 38
Его привезли в тюрьму, когда на часах было уже половина шестого.
Привычная процедура заполнения различных документов заняла около часа.
Кудрявцев не впервые попадал в тюрьму. Правда, довольно скоро ему удавалось выбраться.
В тюремной больнице не будет палаты для одного человека, это он знал хорошо. Но так же твердо он знал и другое — с большими деньгами пропасть нельзя ни в тюремной больнице, ни в тюремной камере. К нему всегда отнесутся достаточно снисходительно, рассчитывая на его последующую благодарность.
