Игорь Галеев - История Сочинителя

Часто Авторы со стыдом взирают на собственные произведения, и если бы взялись за то же самое спустя время, то написали бы иначе. Так и Пушкин, и Лермонтов, и Гоголь, и Толстой понимали ущербность своих "гениальных" творений. Толстой ясно осознавал, что создавал не то и не так. Этот факт служит доказательством того, что произведения не самоцель, что искусство восхваляет мёртвое и отслужившее. Автор раз за разом принимается за новую вещь, он вычленяется из старой оболочки, словно меняет кожу. Яблоки, которыми плодоносит дерево - не есть конечная цель - важно семечко яблока, способное прорасти, важна почва, в которую помещено семечко, важны благоприятные условия для роста. Произведение искусства, как и яблоко, не должно быть самоцелью, которую преследует культура, выхватив из творческого процесса самые впечатляющие "яблоки" и мумифицируя их, как фараонов и вождей. Главная задача культуры - исследование творческого процесса и возвеличивание его в умах живущих, так сказать борьба за главенствование в обществе творчества, а не производных функций от него. Музеи и библиотеки это гигантские захоронения, "саркофаги", желающих остаться в истории, "войти в вечность" со всем своим любимым скарбом и драгоценностями. В этих могильниках столько любимых "ночных горшков", "блестящих безделушек", всяческих жалких привычных "вещей" и несостоявшихся рабских персонажей - и этот "гроб" называть гениальной и высшей целью человеческого существования! - да, это память о дерзновениях Авторов, их ошибках и блужданиях, но никак не цель и итог их жизни. Из всего авторского наследия можно порой выдавить лишь каплю смысла новой жизни, а порою и таковой не выдавишь, как бесполезно искать хотя бы одну живую клетку в древней мумии.

Редкие Авторы удовлетворялись своими произведениями. Это и понятно, если учесть, какие задачи ставили они перед собой: отразить действительность (копирование), обличить зло и пороки (критика), испытать идею (фантазия). И мало кто совмещал эти задачи в целое - с попыткой найти желаемое. И мало кто в начале пути самопрограммировал себя на творческое дерзновение, исходящее от ощущения бессмертия своего "я" и своего неповторимого величия.

"Неземное" не выказывает себя на Земле. Как не выказывает себя творческая энергия движущая жизнь муравейника и распределяющая каждого муравья на чёткое исполнение своей функции. Эта энергия есть воля и память об идее системы Муравейника и муравья. Проще говоря, "неземное" есть власть, достигнутая жертвенным желанием. И каждый Сочинитель приобретал ту или иную полноту власти, содержащей в себе своё своеволие, свою память и своё желание.

Человека восхищает красота природы и животного мира, но давно полагается знать, что мир был создан усилиями человеку подобных Авторов, их жертвенностью, их участием во всепоглощающем творческом процессе - и этот мир содержит в себе память о пра-авторах, со-авторах Сочинителя. И память о них перетекает из одной вселенной в другую, ибо и в "неземных" мирах достаточно места для земного, желанного и хотимого.

Хотение.

Если разобраться с хотениями человека, то здесь нет ничего проще - его хотения - удовлетворение всех известных человеко-животных инстинктов. В них вся человеческая "глубина": есть, спать, совокупляться, получать удовольствие от развлечений и ощущений, стремление к обогащению, элементарной власти и выживанию. Степень хотения здесь очевидна с появления первого животного на Земле. Единственное, что глубинно отличает человека от животного - это своевольное творчество. И когда Автор становится не-человеком, у него зарождаются помимо человеческих хотений не-человеческие. Конечно, они совсем малюсенькие и не стойкие, так что часто входят в человеческие и смешиваются с ними до такой степени, что и вычленить их невозможно во что-либо ясно выраженное. Но я попытаюсь.

Человечество совершало жертвоприношения, возвращаясь как бы формальным способом долг личностному "Я" Творческого Начала. Убивались люди и животные, но не сами жрецы, которые уже тогда были подлецы, но и умницы (в смысле, что инстинкт выживания у них работал на полную мощь). Умницы они были ещё и потому, что поддерживали творческое развитие и главное письменность.

Ведь "съедено" было не столько "тело", сколько "ум" и возвращать "долг" нужно было именно творчеством, памятью, самоосознанием, умом. Вот здесь и стало проявляться и формироваться в человечестве не-человеческое с хотением объяснить смысл своего существования и разобраться в этом мире самостоятельно, без ожиданий подсказок извне. Не-человек продолжил развитие инстинкта творчества, и появились такие хотения - как желания славы, бессмертия, вхождения в историю, всемирного господства, отразить в творчестве творения "бога", стать ему угодным, "святым" и так далее.

Как я уже говорил, здесь человеческие инстинкты смешиваются с неразвитыми желаниями и устремлениями первых авторов. Но появились и Авторы, которые методом самопожертвования отдавали "долг" умственно-художественный. Они уже объясняли: кто есть человек и что есть природа и мир. И они уже увидели в себе ту энергию и силу, которую человеки по прежнему называли "божественной", а не человеческой, не творческой. У них уже было новое хотение - указать на силы в человеке, способные дать ему Путь к свободной и вечной жизни. Некоторые из них возводили цель человеколюбие и улучшение жизни людей, и такие авторские хотения так или иначе проявлялись в социуме. Такие Авторы приносили жертву не Творческому Началу, а человечеству, которое быстро съедало эти материализованные хотения, не сказав и спасибо.

Разве что некоторые самоубийцы прямиком отдавали "долг" своим хотением не участвовать в земной круговерти (некоторые, но далеко не все). В таком своеволии и кроется разгадка истинных хотений. Ибо таковые можно обнаружить только в самом себе, в отдельно взятом человеческом организме, исходя из личного опыта, принося в жертву не соседей или соплеменников, не народ, со всей его культурой, не собственные произведения искусства, а свою самостоятельную волю, избравшую желаемое внутри себя.

Самоубийство, как вы понимаете, не цель творческого процесса, а лишь пример способа самостоятельной жертвенности и определения хотения личностного, как пример крайней степени своеволия в человеке, иногда и оправданной - как например в истории с Сократом и Эзопом. Эти Авторы не были фатальными Актёрами, как например Актёр Гитлер, оставшийся верным своей сценической роли - раб идеи, порождённой "тёмным" неосознанным творчеством (Важно понимать, что творчество не может быть тёмным, я употребляю эти эпитеты для упрощения, на самом же деле тёмен и безответственен Автор, использующий творческий процесс невежественно и дико).

Творчество в Эзопе развило своеволие, и, будучи рабом, он был свободнее своих хозяев и потому свобода была его абсолютным хотением. Он не стремился устроиться в обществе, он был уже выше обычных человеческих инстинктов, ибо творческий процесс уже сформировал в нём "неземное" хотение. И он принёс ему в жертву даже своё человеческое тело, чего, как известно, ни от человека, ни от не-человека и не требуется, а требуется лишь момент выбора, то есть сам Выбор.

Так обнаруживаются истинные хотения, своеволие, окрепшее в творческом процессе, осознающее своё значение.

Издревле у человека возникали как бы "неземные" хотения, которые он мечтал воплотить на Земле. Эти желания порождены Авторами, фантазирующими беспредельное "неземное" своеволие. Именно русские сказки формировали "загадочную русскую идею" и развитие Художественности в русском языке. В этих сказках и формировалась тяга "российской души" к "неземному", а не к раю на Земле. И дурак тот, кто высмеивает эту традиционную мечтательность русского Иванушки-дурочка, и тычет русским носом в еврейско-американскую действительность, в европейскую стерилизованность и фатальность.

"Вот привыкли в России мечтать, - слышу я проповеди западников, хотите, чтобы всё вам было принесено на блюдечке".

Но именно сказочность Пушкина была составной частью явления русской Художественности, и отсюда так мощно началось новое русское творчество. Именно сказки создали Пушкина, Гоголя, Лермонтова, а не плутовской роман, песни трубадуров или исторические хроники.

О чём же мечтали Иваны-дураки на Руси? Конечно о власти, о царствовании по щучьему велению и по моему ... хотению (Сам не ожидал, что появится "ключевое слово", но творческий процесс катится, как тот же клубок с нитками, только и успевай за ним). О скатерти-самобранке, то бишь об изобилии, о ковре-самолёте - где хочу, там и бываю. О шапке-невидимке незримом существовании и неуязвимости, о мече-кладенце, который всякую нечисть преодолевает и любые преграды ему нипочём. О строительстве городов и дворцов во мгновения ока. О золотой рыбке, исполняющей любые желания. О спящей красавице, которую заколдовали. О живой и мёртвой воде... Множество хотений у Иванов-дураков, у этих "забытых" и тайных Авторов, сформировавших "русскую идею". И в каждом хотении зафиксированы "неземной" смысл и принципы Нового мира.