Алфред Хичкок - Убийства, в которые я влюблен

— Послушай! — вдруг заговорил он. — Ты собирался уходить, и я задерживаю тебя.

— Я не спешу.

— У тебя назначена встреча?

— У меня свидание.

Он кивнул в нерешительности.

— Тебе не следует заставлять ее ждать, — пробормотал он.

Таков был Шепли, сама вежливость и учтивость с женщинами.

Это злило меня, как и все в нем.

— Она подождет, — сказал я. — Она будет ждать до скончания века. Теперь ты расскажешь мне, в чем дело?

Ему нужно было, чтобы его, наконец, подтолкнули. Он хотел рассказать. Но почему-то боялся.

— У вас что-то не ладится с Дианой? — с надеждой спросил я.

— И да, и нет.

Мне хотелось крикнуть на него, подхлестнуть. Но я подавил ярость, раздавив сигарету.

Он сглотнул в нерешительности и сказал:

— У меня сны, Алекс.

— Сны! — это было не совсем то, что я ожидал.

— Ну, собственно, один сон. Но он повторяется и повторяется. И наконец… Ну, Наконец, я решил, что он должен что-то значить.

— Продолжай.

— В этом моем сне, Алекс, Диана оставляет меня и уходит к тебе.

Это я никак не прокомментировал. Только сел глубже в кресло и старался выглядеть спокойным. Но я чувствовал озноб, от которого дрожал, и электрическое покалывание по всему телу до кончиков пальцев.

— Это странный сон, — продолжал он, на этот раз без понукания. — В сущности, я не вижу тебя в этом сне, Алекс. Персонально нет. И Диану тоже не вижу, если на то пошло. Потому что у нас раздельные спальни, понимаешь, а это всегда случается посреди ночи. Я сплю, но мне снится, что я просыпаюсь. Просыпаюсь от того ужасного ощущения, что она ушла. Я знаю это… но как я знаю, я не могу тебе описать. И чтобы убедиться, я иду в. ее комнату. Ее там нет. Постель раскрыта, а ее нет. Конечно, она могла быть где угодно. Она могла просто спуститься вниз, почитать. Но я знаю, что все это не так просто. Нет никакой записки или чего-нибудь еще. Но я знаю, что она ушла навсегда. Я потерял ее. Я здесь один. Один… О, боже, это ужасное ощущение… Говорят, это и есть ад, ощущение всего того, что ты утратил. Я просыпаюсь в темноте, и мне плохо, физически плохо. У меня не хватает мужества пойти в ее комнату и выяснить, соответствует ли сон действительности. Я только лежу, съежившись в темноте, дрожа всем телом, до утра. А когда я спускаюсь и встречаю ее внизу за завтраком, я стараюсь сделать вид, что ничего не случилось.

Ему и сейчас это давалось тяжело. На лбу у него выступили капли пота, и он массировал кулаком ладонь другой руки.

— Как насчет ещё выпить, Шеп? — спросил я его.

— Хорошо, — сказал он.

Я налил на этот раз нам обоим.

— Ну а я каким образом участвую? — спросил я. — Ты говоришь, я не появляюсь во сне. Почему ты думаешь, что Диана уходит от тебя ко мне?

— Ты и она были когда-то очень близки, — ответил он после некоторого молчания. — О, не пытайся щадить мои чувства. Диана никогда определенно ничего не рассказывала, что между вами было, но я в общем догадываюсь.

Я осушил свой стакан, и виски обожгло мне горло. И я старался не думать о Диане. Но это было невозможно.

— Как она? — спросил я.

Он вздрогнул:

— Диана?

— Да. Как вы ладите?

Он отвернулся в сторону.

— Нормально, по-моему. Вот только этот сон..

Я уставился на него.

— Ты хочешь сказать, — требовательно спросил я, — что сон — это единственное, что тебя беспокоит?

— Единственное. Я пытался найти что-нибудь еще. Я наблюдал за ней, когда она не смотрела на меня. Одно время я даже нанял частного детектива.

— Ты идиот, — сказал я.

Он кивнул:

— Нетрудно быть идиотом, когда дело касается Дианы.

Но я не мог скрыть своего отвращения.

— Ты получил ее. Каждый нормальный мужчина был бы счастлив. А ты — у тебя сны, и ты пришел ко мне, чтобы задать смехотворный вопрос.

— Может быть, это звучит смехотворно, — признал он. Теперь он смотрел на меня, возможно, не обвиняюще, но требовательно, прося сочувствия и понимания по крайней мере. Что-то в этом роде. Если бы он был кем-то другим, а не мужем Дианы, я бы мог пожалеть его.

— Но смешон ли вопрос, который я задал тебе? — спросил он. — Я женат на Диане уже год. И я регулярно вижу этот сон, раз или два в неделю. Наверное, около ста раз за все время. Он снился мне и в брачную ночь. Это было до отдельных спален, Алекс, но сон предсказал раздельные комнаты.

Я вздрогнул, сам не знаю почему. Он просто сумасшедший, подумал я. Он дурак и идиот, и к тому же. ненормальный. Я поднялся и прошел через комнату- за другой сигаретой.

— Но теперь-то хотя бы ясно, да? — сказал я с расстояния. — Я сказал тебе правду. У нас с Дианой нет романа, и даже таких помыслов. Я не видел ее со времени вашей свадьбы.

Но Шепли не удовлетворяли разумные объяснения. Он тоже встал и последовал за мной.

— Хорошо, — сказал он. — Значит, сейчас между вами ничего нет. Но я начитался литературы о снах, Алекс. Физический феномен, вот что это такое. Известно, что сны являются предупреждением. Мой сон предсказал раздельные комнаты. Возможно, что он также предсказывает, что у вас с Дианой будет в будущем.

Я попытался парировать:

— Это не обязательно предсказание. Просто ты заимствовал идею раздельных комнат из сна.

Он стоял, пошатываясь, передо мной. Виски, должно быть, подействовали на него, и он был упрям, настойчив.

— Что бы ты сделал, Алекс, если бы Диана пришла к тебе? Что, если бы она, а не я постучалась в твою дверь? Что, если бы Она спросила: «Ты возьмешь меня обратно, Алекс?» Что бы ты тогда сделал?

— Но послушай… — сказал я.

— Ответь на мой вопрос, — настаивал он.

— Я отказываюсь отвечать. — Я отошел от него. — Как я могу предсказать, что бы я сделал? Может быть, я пригласил бы ее войти. Или, может быть, во мне есть скрытое благородство. Кто знает, что бы я сделал? Я не знаю.

— Не пытайся провести меня, Алекс, — нажимал он на меня. — Не пытайся меня провести. Я знаю, что бы случилось. Ты все еще любишь ее, ведь так?

— Нет. В сущности, никогда не любил.

— Это ложь.

— Ты не понимаешь таких, как я, Шеп. Если бы я любил ее, я бы женился на ней задолго до того, как ты появился.

— Ты не понимал, что такой женщине, как Диана, нужно замужество. Но ты обнаружил это, когда появился я. Ты бы женился на ней сейчас, если бы у тебя была возможность. Ты бы увел ее от меня, если бы была возможность. Потому что ты любишь ее. Я вижу это по тебе, Алекс…

Мне хотелось ударить его.

— Заткнись и убирайся отсюда, — сказал я.

— Ты хотел бы доказать, что не влюблен в нее? — настаивал он.

— Что ты имеешь в виду?

— Проведи у нас уикэнд.

Это был предел. Я оглядел его, пытаясь проникнуть сквозь этот дикий взгляд в его глаза. Так это приглашение было истинной причиной его прихода ко мне, в этом дело?

— Зачем тебе это?

— Если окажется, что ты не влюблен в нее, это облегчит мне душу.

Я рассмеялся ему в лицо.

— Ты имеешь в виду, что, если я не начну ухаживать за твоей женой, будучи твоим гостем в твоем доме, это удовлетворит тебя?

Он проигнорировал мой насмешливый тон.

— Совсем не обязательно явное проявление с твоей стороны, — сказал он.

— Как насчет Дианы? Она посвящена в заговор?

— Неделю назад я рассказал Диане о снах. Мы неоднократно обсуждали этот вопрос. Я спросил ее, видит ли она тебя. Ока сказала, что нет. Так сказал и ты, Алекс. Я спросил, есть ли у нее еще какие-нибудь чувства к тебе? Она это отрицала. Как и ты отрицал, что любишь ее, Алекс. Но когда я предложил ей пригласить тебя, она согласилась.

Стало быть, это было причиной его прихода сюда, заманить меня к Диане.

— Я сожалею, — сказал я, — но меня это не интересует.

— Диана хочет видеть тебя.

Я смотрел на него в упор. Сейчас он изучал меня или пытался понять.

— Нет, — сказал я. Но это звучало менее убедительно, даже для меня.

— Я не прошу тебя поверить в мои сны. Всего лишь провести приятный уикэнд.

— У меня есть свое представление о приятных уикэндах.

Он прямо взглянул на меня.

— Кого ты боишься, — спросил он, — Диану или меня?

***

Сидя там, в гостиной Шепли, попивая лучшие виски Шепли, я чувствовал неодолимое желание быть неприятным, оскорбительным и грубым.

— Тихое место, не правда ли? — спросил я, оглядываясь вокруг.

— Мирное, — поправила меня Диана.

Я отказывался смотреть на нее долго. Еще ни разу не посмотрел, и не хотел. Даже смутно осознаваемый факт, что женщина, которая когда-то тебе нравилась, более прекрасна, чем ты ее помнил, не утешает, совсем нет, в той ситуации, в которой я находился.

— Как назвать такой образ жизни? — спросил я их. — Провинциальная респектабельность?

Шепли удавалось почти не участвовать в беседе. Он занимался тем, что следил за огнем в камине и наполнял наши стаканы.