Фридрих Незнанский - Убийство на Неглинной
Анна Францевна, так она с ходу деловито представилась, уселась на стул и тут же залилась слезами неутешного горя. Это Турецкий мог понять, поскольку дочь, как ему было сказано, оказалась единственной и горячо любимой. Женщина охотно выдула полный стакан воды, любезно предложенный следователем, уселась поудобнее и начала бесконечный рассказ о том, как она узнала о смерти дочери, как ее собирали в дорогу подруги, как она ехала, какие у нее оказались соседи, как хорошо сейчас в Латвии, хотя и трудно, и так далее, безостановочно, в одном и том же духе. Она говорила много, но никакой новой информации Александр Борисович почерпнуть для себя не мог, и все ему стало неинтересно. Он видел, что эту маленькую и, вероятно, весьма деятельную женщину именно ее образ жизни и спасал от одиночества – чьи-то заботы, чьи-то хлопоты и были для нее способом существования. И даже смерть единственной дочери, в которую она всю жизнь безропотно вкладывала всю свою душу, но которая по многу лет подряд не виделась с матерью, стала событием, требующим ее активного вмешательства и действий.
Но вот промелькнула конкретика, Турецкий навострил уши. Смерть Айны наступила в пятницу, но уже в субботу с утра в Риге, в квартире Анны Францевны раздался телефонный звонок из Москвы, из… Она полезла в объемную свою сумку, долго там копалась, наконец вытащила ворох бумаг, попутно объясняя, что здесь и метрика Айны, и еще множество всяких других необходимых документов, которые ей было предложено захватить с собой для оформления наследства. Вот! Она торжественно протянула страничку из школьной тетради, где круглыми большими буквами была написано: "Анатолий Валентинович, начальник юридического управления концерна «Юнона-Русь». И телефонный номер. Турецкий немедленно черкнул себе на календаре эти данные.
– Так вот, – приготовилась к дальнейшему рассказу Анна Францевна, но Александр, чувствуя, что без железного руководства они оба окончательно утонут в подробностях, взял инициативу в свои руки.
– Итак, он позвонил. Что сказал?
– Сказал, что его организация… или компания, я не помню…
– Это неважно!
– Она готова немедленно предоставить мне все необходимые юридические услуги по оформлению наследства, вступления в права и так далее.
– А в чем заключается – и так далее? Их-то интерес в чем?
– Они хотели, чтобы я, как наследница единственной своей дочери, поскольку других детей мне Бог не дал, а родственники давно в мире ином, чтобы я… чтобы я… ах да, продала им квартиру Айны.
– Об условиях было сказано?
– В каком смысле?
– К примеру, в какую сумму они оценивают эту жилплощадь? Вы хоть видели эту квартиру?
– О чем вы говорите! Я вообще не выезжаю из Риги. Это просто вынуждена сейчас. А по поводу денег они мне сказали, что заплатят дорого.
– Например?
– Сто тысяч долларов! – выпалила женщина и сама испугалась. – Не знаете, не врут? Неужели бывают такие дорогие квартиры?
– Я думаю, если они возьмут на себя все расходы по вашему пребыванию здесь, по оформлению наследства, сами выплатят необходимые налоги, а также перевезут в Ригу те вещи, которые вы захотите оставить на память о дочери, то тогда, пожалуй, можно и поторговаться. В плане увеличения суммы, скажем, тысяч до ста пятидесяти. Я вижу, вы не совсем представляете объем сделки. Поэтому я могу предложить вам следующий вариант. Я позвоню, ну, скажем, на Таганку, там есть толковая юридическая консультация. Знаю и вполне приличного адвоката, он когда-то у нас работал, очень честный и толковый специалист. Его зовут Юрием Петровичем Гордеевым. Он вас примет, отвезет к нотариусу, даст все необходимые советы, – словом, окажет помощь. Я, к великому сожалению, незнаком с Анатолием Валентиновичем, звонившим вам в Ригу. Вполне возможно, он честный человек. Но уже само начало сделки представляется мне не слишком, скажем так, порядочным. А вот за Юрия Петровича я могу поручиться. Вы, главное, не торопитесь принимать окончательное решение. Возможно, вам есть смысл немного поторговаться. Впрочем, Гордеев определенно окажет вам помощь. По-моему, в настоящее время у него найдется время для вас. Вы не возражаете?
– Ну что вы, я буду вам премного благодарна! Вы же не понимаете…
– Естественно, – не дал возможности объяснить пожилой даме, что недоступно его пониманию, Александр Борисович. – Сам я и, увы, принять участие в этом деле никак не смогу ввиду сильной занятости, но чтобы ваша душа была спокойна, поручу, точнее, попрошу одного из следователей своей группы помочь вам встретиться с Гордеевым, а потом вы вместе сможете побеседовать с этими быстрыми на ногу юристами и сделать так, чтобы вас мимоходом не обобрали. Прохвостов, увы, еще как хватает!
– Ой, не говорите! – словно обрадовалась женщина, обнаружив понимание у собеседника. – Я вам сейчас такое расскажу!
Но слушать ее уже не оставалось времени. С минуты на минуту к Меркулову должен был приехать Суров, а это было сейчас важнее всего. Краем уха слушая очередной долгий рассказ и изображая на лице вежливое внимание, Турецкий разыскал Юру Смирнова и дал ему задание, после которого он должен был свести Анну Францевну с киношниками, собственно, занимающимися похоронами. После этого он объявил, что его вызывает руководство, и предложил Анне Францевне подождать в его кабинете, поскольку сюда с минуты на минуту подъедет ее провожатый, а сам, убрав со стола документы, ушел к Меркулову. Она тем временем продолжала что-то говорить, но его в настоящий момент уже больше занимал концерн «Юнона-Русь», сумевший столь оперативно отыскать единственную наследницу покойной и предложить ей весьма выгодную для себя сделку.
Постой, так ведь это же фирма, которая, по словам Грязнова, владеет нижними пятью этажами! Нет, та просто «Юнона». Турецкий решил, что Пустовойту будет очень кстати поинтересоваться новыми лицами в этой истории. Какой-то здесь темный, нехороший узелок завязался. И сильно отдает криминалом… Уж во всяком случае, квартира Айны Дайкуте со всей обстановкой стоила никак не меньше четверти миллиона зеленых. И кто, как не начальник юридического управления, мог знать об этом лучше других! Ну да, конечно, не стая коршунов слеталась… чай, сказано классиком!
Владлен Суров выглядел именно так, как должен выглядеть весьма преуспевающий российский бизнесмен-промышленник. Одет с иголочки, но не броско, все очень дорого и предельно удобно – от чуть приспущенного галстука – поди, от Кардена или Версаче, до мягких моднющих ботинок. А эти от кого, одному Богу известно. Он был высок, элегантен и казался абсолютно спокойным. Силу пожатия его руки Турецкий сразу оценил, когда здоровался.
Турецкий опоздал, и, когда вошел к Меркулову, разговор уже начался. Стас Аленичев сидел сбоку на диванчике, закинув ногу на ногу, и всем своим видом демонстрировал, что не принимает никакого участия в беседе.
Александр Борисович уселся напротив, уставился на руки Влада – пальцы его были с крупными, почти квадратными ногтями, на среднем левой руки – массивный золотой перстень с печаткой – вероятно, инициалы владельца. Солидно, дорого.
На столе перед Меркуловым лежала достаточно пухлая папка с документами. Но он в них даже не заглядывал – хорошо подготовился к разговору с Суровым. МУР и РУОП постарались, заместителю Генерального прокурора не приходилось «плавать» в материале. Грехов за представительным бизнесменом новейшего российского разлива накопилось вполне достаточно, чтобы возбудить против него уголовное дело.
Разговор, если его можно так назвать, поскольку пока говорил один Меркулов, приводя такие факты, против которых собеседнику было трудно возражать, проходил в спокойной манере.
– Акционерное общество закрытого типа «Байкал», президентом коего вы, Владлен Давыдович, являетесь начиная с декабря девяносто третьего года, сотрудничает с рядом нефтяных компаний и фирм за рубежом. Среди них, – Меркулов приподнял лист бумаги и заглянул под него, – германская фирма «Ойл-Айр-Гмбх», «ЮС-петролеум» – из Соединенных Штатов и итальянская «Спорт-менеджмент». Получив от правительства Российской Федерации экспортную квоту на сырую нефть, вы сумели реализовать через фирму «Юнона», являющуюся дочерней вашего акционерного общества, сто пятьдесят тысяч тонн по сто пять долларов за тонну.
– Разве в этом имеется криминал? – учтиво спросил Суров.
«Опять эта „Юнона“, будь она проклята!» – подумал Турецкий. Надо бы тоже внимательно просмотреть дело этого нефтяного магната…
– Я еще не закончил, Владлен Давыдович, – не менее учтиво заметил Меркулов. – Вы заработали пять процентов от сделки, не так ли?
Суров пожал плечами, как бы говоря: вам виднее.
– Далее, вырученные деньги, как удалось установить, пошли на оплату по ряду контрактов с западными партнерами, ни один из которых своих обязательств так и не выполнил.
