Джулия Стюарт - Тайна голубиного пирога
– Я был пару раз на дневных спектаклях, – торопливо ответил ее собеседник. – Но к сожалению, мало что смог разглядеть из-за огромных шляп на сидевших передо мной дамах. В Сан-Франциско существует городской закон, запрещающий женщинам надевать шляпы любого размера на публичных представлениях.
Леди Беатрис потянулась за солью:
– Всем известно, что журнал «Сцена» публикует перечень тех леди, которые настолько учтивы, что снимают шляпы на дневных спектаклях. Прошу вас застрелить меня, мистер Пилгрим, если мое имя когда-нибудь появится в этих списках.
Леди Монфор-Бебб повернулась к американцу:
– Насколько я понимаю, полиция просит вас не уезжать из Англии, пока не закончится следствие. Не знаю, насколько прилично вам оставаться в апартаментах миссис Бэгшот: ведь та более не находится под защитой мужа. Я сообщила бы ей, как вы покушались на мою жизнь, но она пока не принимает посетителей. Пожалуйста, помните, что вы сейчас не в Чикаго. Это дворец ее величества.
– Мне и в голову не может прийти как-нибудь обидеть миссис Бэгшот, – возразил Пилгрим. – Я уже объяснял и вам, и полиции, что у меня не было ни малейшего намерения вас убивать.
После этого американец признался в истинной цели своего приезда в Хэмптон-Корт.
Воцарилась тишина.
– Но мы не хотим, чтобы кто-то исследовал наших призраков, мистер Пилгрим, – произнесла наконец леди Беатрис. – Чем меньше о них говорят, тем лучше. Бог весть сколько времени мне пришлось обходиться без горничной. Хорошей женской прислуги вообще крайне мало. Всему виной излишек образования. Уже в своих объявлениях девушки заранее отказываются от стирки, мытья полов и окон, чистки ножей и все же надеются подыскать работу. А если все-таки удастся найти служанку, готовую по-настоящему трудиться за свое жалованье, то крайне маловероятно, что та согласится жить в Хэмптон-Корте. У моего дворецкого подагра, поэтому он не может открывать входную дверь; горничной нет, вот кухарке и приходится разрываться между кухней и прихожей. Она снует туда и сюда, словно матрос по палубе. Но из-за ее пристрастия к бренди корабль сбился с курса и находится в опасности. Так что, мистер Пилгрим, мы будем вам очень признательны, если вы оставите наш мир призраков в покое.
Леди Монфор-Бебб вытерла уголки губ салфеткой:
– Интересно, что скажет на это лорд-гофмейстер. Я напишу ему, как только мы закончим обедать. – Она посмотрела на стол. – Судя по всему, это произойдет очень скоро.
– Но почему вы приехали из такого далека, чтобы исследовать наших призраков, мистер Пилгрим? – спросила графиня. – У нас хватает собственных специалистов.
– Жители колоний питают пристрастие к амбициозным идеям, хотя статус стран, откуда они родом, мог бы приучить их к скромности, – пояснила леди Монфор-Бебб. – Возьмите, к примеру, валлийцев. Они желают, чтобы эмблема Уэльса присутствовала в королевском гербе, и даже заявили об этом в палате общин. А потом они захотят, чтобы мы наносили им визиты. Да я лучше отправлюсь в Уайтчепел посреди ночи.
– Как уже говорил мистер Пилгрим, изучать призраков его пригласил генерал, – заметила Минк и, повернувшись к собеседнику, попросила: – Расскажите, как вы с ним познакомились?
Гость заерзал на стуле:
– Благодаря миссис Бэгшот. Мы с ней были представлены друг другу в Америке много лет назад, когда она приезжала в нашу страну вместе со своим отцом.
– Так вы были знакомы с миссис Бэгшот еще до того, как она вышла замуж? – спросила принцесса как бы между прочим.
Последовавшее замечание американца – мол, англичане почему-то не пользуются салфетками – вызвало споры, и только принцесса обратила внимание на то, что Пилгрим так и не ответил на ее вопрос.
* * *Минк развернула доставленное из ателье маскарадное платье, только что прибывшее во дворец с немалым багажом прочих карнавальных костюмов, завернутых в коричневую оберточную бумагу, и уставилась на него в недоумении. Вместо костюма Боудикки, который был своевременно подогнан по размеру заказчицы, перед ней оказалась туника из голубого шелка с вырезными рукавами по локоть, золотым поясом и низким декольте.
– Это не мое! – воскликнула принцесса, раскладывая костюм на кровати. – И вообще, какой это персонаж?
Пуки взяла в руки бархатный головной убор, отделанный жемчугом.
– Это Джульетта, мэм, – ответила она с восхищением.
– Джульетта? – переспросила пораженная Минк. – Я не могу идти на бал в наряде Джульетты. Немедленно свяжись с костюмером и скажи ему, что произошла ошибка.
Однако служанка и не подумала исполнять это поручение: к тому времени, как заказанное платье найдут и доставят, бал давно закончится.
– Придется надеть то, что есть, мэм, – сказала Пуки, расстегивая застежки на спине. – Я подгоню его по вашей фигуре. Если вы на этом балу не узнаете, кто убийца, то, возможно, хоть найдете себе мужа.
* * *Поздним вечером, примерно в одиннадцать часов, по дворцу в направлении гостиницы «Грейхаунд» прошла странная процессия. Пьяная торговка, продававшая свиные ножки у паба «Королевский герб», первой заметила кардинала Уолси, Генриха VIII и Вильгельма III, выходивших из Львиных ворот. Бедняжка, решив, что увидела призраков, немедленно побежала рассказать о случившемся хозяину паба. Потрясение, испытанное ею, оказалось таким сильным, что она еще целую неделю не брала в рот ни капли. Сразу же собралась шумная толпа: люди вышли из паба, чтобы насладиться созерцанием затейливых костюмов, появившихся на свет в результате многих недель тайного труда, в течение которых слуги давали клятву хранить молчание или распространяли ложные слухи.
Прибытие нескольких экипажей, из которых вышли банальные Эсмеральды, Карменситы и Арлекины, вызвало недовольный ропот. Но когда начали подходить остальные обитатели дворца, стало ясно, что зрители не напрасно оторвались от своих пивных кружек и вышли на сырой ночной воздух, чтобы поглазеть на эту процессию. Вскоре после королей и кардинала появился старатель с Клондайка с ситом на голове, превращенным в замысловатую шляпу, с которой свисали золотые самородки. Он вышагивал в сопровождении Электроэнергии, одетой в темно-синее бархатное платье, покрытое серебряными молниями, которое дополняли питаемые от батарей лампочки в волосах. Затем все с восхищением встретили королеву Елизавету, чей эффектный воротник сразу несколько мастериц шесть недель копировали со знаменитого портрета, написанного по случаю победы над испанской Армадой. После многочисленных крестьян из Болгарии, Молдавии и Бирмы прошествовала вереница персонажей, связанных с морским промыслом: рыбачки из Голландии, Ньюхейвена, Кальвадоса и многих других мест. Среди участников маскарада были и такие, чьи костюмы олицетворяли явления природы – моросящий дождь, ливень или даже вселенский потоп. Женщины в толпе зевак встали на цыпочки, когда прибыли одетые в форму восемнадцатого века офицеры Первого Королевского драгунского полка, размещенного в дворцовых казармах. Однако самые громкие возгласы одобрения вызвал омар с розовыми клешнями, освещенными лунным светом. Оценив его по достоинству, удовлетворенные завсегдатаи паба вернулись к своему пиву: они были уверены, что этот костюм вне конкуренции.
Когда Минк поравнялась с Львиными воротами, она думала лишь о том, как бы ей улучить этим вечером минутку, чтобы поговорить с графиней с глазу на глаз. Внезапно она услышала позади себя какой-то шум и, обернувшись, увидела Уилфреда Ноузорти, который тащил свой портшез на колесах, ругаясь при этом, как торговец с рыбного рынка Биллингсгейт. Неожиданно раздался стук, после которого наряженный в ливрею водопроводчик резко остановил свой экипаж и подошел к его окну. Сидевшая в нем леди, не желающая платить дополнительные шесть пенсов за езду вне пределов дворцовой территории, выразила намерение идти дальше пешком. Ноузорти нервно поправил на голове потный парик, а из портшеза вышла Британия[42], в бело-голубом атласном платье и в золотом шлеме, сжимающая в руках трезубец и щит. Протянув возчику шиллинг, леди Монфор-Бебб повернулась к Минк и сказала:
– Вы, как я вижу, одеты Джульеттой. Но я посоветовала бы избегать балконов, принцесса. Этот костюм может привлечь не того, кто вам нужен.
Оставив шали в гардеробе отеля, обе дамы протиснулись мимо одного из трех Генрихов VIII и направились в комнату, где на столах были расставлены тарелки с закусками.
– Не сомневаюсь, что мы здесь где-нибудь найдем леди Бессингтон, – сказала леди Монфор-Бебб, оглядываясь по сторонам. И верно, графиня сидела за столом с бокалом пунша «кларет-кап»[43] и большим куском пирога. Компанию ей составляла леди Беатрис, привлекавшая множество взглядов благодаря своей покрытой перьями серой тунике с крылышками. Вокруг ее талии была повязана красная лента, на которой висело письмо.
