Наталья Солнцева - Эликсир для Жанны д’Арк
– Откуда ты знаешь, за что на самом деле пытали барона? – спросил сыщик.
– Он сам рассказал.
– Да ладно…
– Можешь не верить. Я видела его воочию, как тебя.
– Про значки на пергаменте – правда?
Она кивнула и покосилась на хозяина «Дубравы». Тот выглядел удрученным, витал в своих мыслях.
– И что, можно расшифровать рецепт и вернуть мертвого к жизни?
– Это не совсем то, что ты думаешь.
– Выходит, Прозорин с Федором зря убили пятерых девушек?
Она не успела ответить. В кармане Лаврова зазвонил сотовый. Это был телефон, который он отобрал у Прозорина. На дисплее высветилось слово «охрана».
– Возьми, – приказал ему сыщик, протягивая трубку. – Наверное, твой тесть пожаловал…
Глава 42
Туровский прихрамывал и опирался на палку. Он вошел в зал и тяжело уставился на зятя.
– Где Катя? Она здорова?
– Присаживайтесь, – предложила Глория. – С Катей все в порядке. Она сейчас спит.
– Кто это? – бесцеремонно спросил Туровский, повернувшись к Лаврову. – Ты ее знаешь?
Сыщик представил их друг другу, в то время как Прозорин с угрюмой миной бросил на тестя недобрый взгляд и тут же отвел глаза.
– Значит, ты врачиха? – кивнул Глории отец Кати. – Что с моей дочерью? Нервный срыв?
– Она немного переволновалась.
– Я так и знал! Этот мерзавец довел ее!
Прозорин вспыхнул, но смолчал. Его занимала мысль, как поступят Лавров и Глория. Выложат Туровскому всю правду? Впрочем, смотря что называть правдой. Пока они могут предъявить тестю только труп официантки. Остальное – слова. Которые, впрочем, легко проверить.
«Тогда мне конец, – подумал он. – Туровский расправится со мной без суда и следствия. Он найдет способ не доводить дело до огласки. Федору надо бежать. Бежать! А он заперт в лаборатории, откуда нет выхода. Мое положение не лучше. Меня может спасти чудо… а чудес, похоже, не бывает».
От безнадежности им овладела апатия. Ему стало безразлично, что теперь будет с ним, с Катей, с Федором, с лабораторией… и вообще с жизнью. Судьбу его решали люди, которых он почти не знал. Кроме Туровского, известного ему слишком хорошо, чтобы ждать пощады.
Он смирился с фатумом, как когда-то смирился с неизбежной гибелью Жиль де Рэ, и вверил себя провидению. Будь, что будет. Разве не властвует над человеком нечто высшее, непостижимое и загадочное, чему бесполезно сопротивляться?
С появлением Туровского Глория будто забыла о Прозорине. Все ее внимание переключилось на отца Кати. Лавров заметил это и насторожился. Как бы она не сболтнула лишнего.
– Что случилось? – недовольно спросил у зятя Борис Евгеньевич. – Что ты сидишь как в воду опущенный?
Сергей сжал губы и промолчал. В голове не осталось ни одной мысли. Его выручил сыщик, который заговорил с Туровским. Звуки доносились до Прозорина, как сквозь вату.
– Мы тут обсуждали вчерашнюю вечеринку в ресторане, – произнес Лавров. – Катя обиделась, что Сергей Кирилыч задержался. Проселок занесло снегом, и мы с трудом проехали. Катя плохо спала. Утром они с мужем повздорили.
Туровский с сомнением качал головой.
– Мой зять язык проглотил? С каких пор ты за него отчитываешься?
– Он не в духе.
– Вижу, не слепой! В пансионате официантка пропала, – выпалил он, не спуская глаз с Прозорина. – Ты, случайно, не в курсе, куда она подевалась?
– Я как раз хотел об этом поговорить, – ввернул Роман. – Вчера вечером я видел вас возле стоянки машин. Вы прогуливались.
– Захотелось на морозец, воздухом подышать. С ногой вроде полегче. Вот и потянуло на улицу.
– Почему без охраны?
– Надоели они мне, остолопы, – усмехнулся Туровский. – Ходят следом, как тени. Иногда хочется глотнуть свободы. Веришь? Я и сюда один приехал. Без них.
– Вы поблизости от парковки ничего подозрительного не заметили?
– Что я должен был заметить? – удивился бизнесмен. – Прошелся чуток, и назад. Нога разболелась.
Лавров посмотрел на Глорию. Она едва заметно моргнула. Мол, не верь всему, что он говорит.
От Туровского не укрылся этот обмен взглядами, и он сердито крякнул.
– Если честно, я собирался в ресторан нагрянуть, зятя дорогого уважить. Он, вишь, гордый, обидчивый. Нос от меня воротит. Щенок! Но – не дошел я. Понял, что не осилю. Вернулся в номер. Я и нынче еле дошел от машины до дома.
«Он что-то скрывает, – подумал Лавров. – Но заставить его говорить будет непросто».
– Сколько времени вы провели на улице, прогуливаясь возле парковочной площадки?
– Вчера? – пожал плечами Туровский. – Минут пятнадцать, вероятно. Не помню. Я шагал медленно, опираясь на палку. Боялся поскользнуться.
Лавров понял, что обычным способом ничего не добьется от него.
Прозорин сидел, молчаливый и безучастный, словно запамятовал, по какому поводу они здесь собрались.
Глория смотрела на огонь.
– Кто тебя вызвал? – обратился к ней Туровский и палкой показал на зятя. – Он?
– Глория – моя знакомая, – ответил Роман. – Я привез ее сюда, потому что…
– Моей дочери понадобился врач? – перебил бизнесмен. – Она серьезно больна?
– Боюсь, серьезно болен кто-то другой.
– Говори прямо, – потребовал Туровский. – Речь идет об убийстве? Та девочка из пансионата… она мертва?
– Откуда вы знаете?
– Все только об этом и судачат! Пансионат гудит, как потревоженный улей. Думаешь, меня пригнало сюда праздное любопытство? Или желание встретиться с ненаглядным зятьком? Моя дочь в опасности! Я чувствую! Ты что-нибудь смыслишь в родительских чувствах, парень?
– Стоит прислушаться к вашей отцовской интуиции, – заметила Глория.
– У тебя есть дети? – повернулся к ней Туровский.
– Нет.
– Зато у нее есть кое-что другое, – добавил Лавров. – Дар ясновидения.
Тесть Прозорина стукнул палкой об пол и злобно выпалил:
– Ты мне зубы не заговаривай! Я в эти фигли-мигли не верю! Ты мне убийцу подай! На блюдечке с голубой каемочкой! – он грозно сверкнул глазами на Глорию и спросил. – Вы мне шоу решили устроить? Какое еще ясновидение?! И так все ясно. Вчера мой дорогой зять кутил в ресторане со своим богомерзким подмастерьем, а после их отъезда хватились официантки. Скажешь, совпадение? Девочку как корова языком слизала! Ее до утра искали, в деревню посылали, к родителям. Но ее и там не оказалось.
– Совпадений не бывает, – улыбнулась Глория.
– Скажешь, он труп в лесу случайно нашел? Пусть благодарит Бога, что Катя его любит, мерзавца! Иначе я бы с ним давно разобрался.
– Вы уже пытались. Но осечка вышла. Досадная осечка.
Слова Глории прозвучали громом среди ясного неба. Даже Прозорин встрепенулся и поднял голову.
– Что ты там лепечешь, врачиха? – побагровел Туровский. – Я этого негодяя пальцем не тронул! Ради дочки терплю все его выкрутасы. Хорошо, что она нас не слышит! Этот подонок изменял ей! А потом девушка, с которой он закрутил интрижку, пропала без вести. Ее уже никто не найдет. Верно, Сережа?
Прозорин судорожно сглотнул и с хрустом сплел пальцы. Оказывается, тесть знал о его романе со Снежаной… и помалкивал. Ясно почему. Из-за Кати. Чтобы не причинять ей боль.
Туровский, раздуваясь от ненависти, повернулся к Глории.
– Если ты и вправду что-то можешь видеть, то скажи, где его любовница? Куда он ее подевал? Убил и расчленил?
– Я не оказываю бесплатных услуг.
Лавров испугался, что Туровский набросится на нее с кулаками, такой у него был разъяренный вид.
– Ты говори, за мной не пропадет, – процедил он.
– Деньги вперед, – не уступала Глория.
Отец Кати шумно вздохнул и полез в карман за бумажником. Несколько стодолларовых банкнот легли на журнальный столик, где стояла початая бутылка коньяка и бокалы. Он плеснул себе коньяку и выпил, пока Глория спокойно убирала банкноты в сумочку.
– Ну?! Этого хватит?
– Вполне. Я могу начинать шоу?
– Валяй!
Она не стала закрывать глаз, сосредотачиваться и водить в воздухе руками. Затребованная картина пожара развернулась перед ней, как по мановению волшебной палочки. Причем Глория понятия не имела, что это за процесс такой. Она говорила то, что ей открылось.
– Три года назад, жаркой летней ночью некто послал своего человека на окраину деревни Веселки… к большому деревянному дому, похожему на терем. Человек оставил машину в кустах у дороги, а сам поднялся на холм, перелез через забор и подошел к дому. Светила луна. Все окна в Тереме были закрыты ставнями. «Посланник смерти» удивился. Ему сообщили, что в доме находятся двое, мужчина и женщина. Он обошел Терем кругом и вдруг заметил в щелке между ставнями желтую полосу. «Здесь они, голубки! – обрадовался человек. – Прячутся!»
За этим последовала грязная ругань и скабрезные шуточки… а на бревенчатые стены дома полился бензин. Потом «посланник» щелкнул зажигалкой и поджег Терем со всех сторон. Ему было приказано действовать наверняка, чтобы мышь живой из дома не выскочила…
