Игра на одевание - Алексей Викторович Макеев
– Аневризма точно была?
– Да. Серхио сам мне рассказывал, что в детстве был разрыв. Ликвидировать ее не удалось, и он просто жил с ней, ведя достаточно осторожный образ жизни.
– А что он делал на «Тверской» так рано утром? – спросил Лев, просматривая досье Серхио. – Он же жил в пределах пешей доступности от посольства, и метро можно было не пользоваться.
Иван неожиданно улыбнулся:
– Вопрос хороший. На самом деле, как мне доложили и как много раз говорил сам Серхио, он был очарован красотой нашего метро. Собирал книги, фотографии, плакаты даже. Скупал как одержимый сувенирную продукцию, кажется, поставил себе цель проехать по всем станциям метро. Считал Московский метрополитен самым красивым в мире. И очень любил приходить в метро сразу после того, как открывались двери станций или просто рано утром.
– Вот молодец. Приятно, что молодежь умеет ценить красоту, – отозвался Крячко, который тоже считал, что станции метрополитена Москвы самые красивые в мире. Правда, он ограничивался тем, что время от времени гладил нос бронзового пса в вестибюле станции метро «Площадь Революции».
После обсуждения формальностей дела совещание переместилось в кабинет напарников.
Станиславу пришлось сразу уехать в посольство Кубы: там его уже ждали. Тело Кубинца, как и было решено, пока еще оставалось в морге Главка. Экспертам нужно было взять все анализы как можно быстрее, поэтому были подключены все свободные специалисты. Вскрытие решили оформить как обязательное при подозрениях на насильственную смерть, тем более что тело было найдено в общественном месте и при условно «подозрительных обстоятельствах». Все это нужно было как можно быстрее донести до служащих посольства, пока они не подняли панику, мол, похищено тело гражданина Кубы. Как объяснил Романенко, дело тут было даже не столько в том, что Кубинец – гражданин другой страны, а именно в самом посольстве. Шумные, активные кубинцы отчего-то считали, что их притесняют и обижают, и в случае любого, с их точки зрения, нарушения прав могли дойти даже до президента, устроить скандал и повести себя не совсем адекватно.
Романенко и Гуров на некоторое время задержались в кабинете.
– Ты что-то недоговариваешь? – спросил Лев напрямую. Однажды сыщику пришлось работать вместе с ФСБ, и конкретно с Иваном. И сейчас ему показалось, что Романенко темнит. Не врет, а именно темнит, замалчивая какой-то момент. И лучше бы это был совсем не существенный момент вроде того, что Кубинец обожал зеленые галстуки или что-то такое.
– Возможно, часть наших компьютеров была взломана и часть служебной информации попала не в те руки, и мы пока не можем понять как, – коротко отозвался Иван. Лев закатил глаза к потолку и мысленно попросил терпения.
– Подозреваешь Серхио?
– Нет. Он как раз и обнаружил утечку. И сделал это очень тихо и тактично, даже зафиксировал, как он сказал мне, «цифровой след». Это было вчера. Кубинец должен был рассказать и показать мне все сегодня. Он работал на своем ноутбуке и нигде с ним не расставался, у его квартиры, кстати, выставлена охрана в штатском, жилье опечатано. Повторюсь, что нам повезло, что это не корпус гостиницы на территории посольства. Так вот. Кубинец был очень и очень перспективным малым. Гением. Еще в университете, который он, кстати, не окончил, что послужило причиной для очень громких ссор с его богатым отцом, Серхио написал антивирус, который работал как нейросеть, обучаясь на ходу. Он хотел сделать его бесплатным, запустив в Сеть, что было, как ты понимаешь, очень невыгодно. Тогда парень перешел на вирусы, которые устраивали массированные атаки на серверы компаний…
– Разработчиков антивирусов? – улыбнулся Гуров. Кажется, этот парень уже ему нравился. Во всяком случае, пока не будет доказано, что он преступник.
– Да. Буквально через год у него были предложения о приеме на работу практически во все технологические гиганты. Он отклонил их все и решил немного поработать на оборонку. Думаю, это было реверансом в сторону дедушки-военного. Если у тебя на Кубе нет деда-генерала, то жить будет несколько скучновато. Деда Кубинец обожал. Еще через год мы поймали его на том, что он запустил руки в наши базы. Как ты понимаешь, защита у нас хорошая. Если говорить совсем грубо, то поверх настоящих баз есть несколько слоев фальшивых. Это огромные массивы совершенно ложной информации, которая очень быстро засоряет диск и мешает идти дальше. Ловушки ставили наши спецы, и я тебе честно могу сказать: они сделали это невероятно красиво. Массивы данных ведут себя как живые. Я скорее оперативник, но даже мне видно, насколько филигранно выставлена защита наших баз и серверов. Это чем-то похоже на капусту: чтобы добраться до середины, нужно пройти множество слоев. И Кубинец придумал очень простые и эффектные программы. Если их описать визуально, это были точечные проколы, быстро проходящие через все слои базы. И точно так же через них можно было найти нужный уровень. После этого программа создавала канал. Можно было выкачивать нужную информацию. Серхио ничего не скачал. Специально. Но дал нам возможность понять, что это можно сделать. Показал уязвимости и помог убрать их. Взамен он тогда ничего не попросил. Мне кажется, что ему, как ребенку, было просто интересно поиграть в сотрудничество с ФСБ.
– Но ты сказал, что он работал с ФСБ в рамках международного сотрудничества.
Романенко кивнул. Лев отметил про себя, скорее просто по привычке, что полковнику неприятно в чем-то подозревать Серхио.
– Мы не упомянули, но я уверен, что все об этом знают. Есть программа финансовой защиты банковских протоколов оплаты и переводов средств. Точно так же, как есть международные стандарты банковских документов, биржевых порталов и прочее. В этой программе участвуют спецы из разных ведомств. В общем, есть множество способов, чтобы специалисты из разных стран могли поработать друг с другом.
Лев приподнял брови.
Романов вздохнул:
– Это не то чтобы секретная информация. Но никто не должен знать. Ты же понимаешь, что мы нигде не афишируем сотрудничество с иностранными спецслужбами. Совсем недавно был создан Комитет по надзору за международными финансовыми платформами. Одно из условий: на территории стран – участниц этого комитета должен работать специалист из другой страны. В том числе и для соблюдения беспристрастности и наличия другого угла зрения. Мы делаем общее
