Брат мой Каин - Перри Энн
Поднявшись с постели, Монк умылся и побрился. Глядя на собственное отражение в зеркале, он неожиданно вспомнил, как, вернувшись из больницы, вот так же рассматривал это лицо с исхудавшими щеками, с неподвижными серыми глазами, в которых чувствовались твердость и немалый ум, и с полными губами, чуть ниже которых находился едва заметный шрам. Он тогда не узнал это лицо, оно показалось ему совсем незнакомым. Уильям всматривался в него так, словно это было лицо чужого человека, стараясь угадать черты его характера, его слабости и сильные стороны, узнать его вкусы, различить в нем признаки благородства, чувства юмора или жалости.
Следующий вопрос напрашивался сам собой. Была ли Друзилла Уайндхэм действительно сумасшедшей или она знала Монка раньше и ненавидела его в силу каких-то обстоятельств? Может, он причинил ей боль, которую она не могла забыть и теперь, наконец, отомстила ему?
Этого сыщик не знал!
Он не торопясь вычистил принадлежности для бритья и убрал их. Движения его рук напоминали работу автомата.
Но если они были знакомы раньше, она наверняка предполагала, что он вспомнит ее сейчас. Как она осмелилась завести знакомство с абсолютно неизвестным человеком? Или она настолько изменилась, что посчитала, что ему ее уже ни за что не узнать?
Это казалось смешным. Друзилла, безусловно, сильно отличалась от других женщин, будучи не просто красивой, но и необычной. Она держалась со свойственной только ей одной осанкой и достоинством, обладая к тому же уникальными умственными способностями. Неужели она рассчитывала, что кто-нибудь из знакомых мужчин забудет ее до такой степени, что не узнает ее, неоднократно встречаясь с ней потом, разговаривая с ней и слыша ее смех?
Приблизившись к окну, детектив некоторое время смотрел на проезжающие внизу экипажи, плохо различимые в это серое утро, несмотря на то что уличные фонари еще продолжали гореть.
Ей наверняка известно, что он лишился памяти.
Но откуда? Кто мог ей это сообщить? Об этом не знал никто, кроме его самых близких друзей: Эстер, Калландры, Оливера Рэтбоуна и, конечно, Джона Ивэна – молодого полицейского, сохранившего преданность Монку во время расследования того ужасного дела, которым он занимался вскоре после несчастного случая.
Почему Друзилла возненавидела его до такой степени, что решилась на подобный поступок? Ее действиями явно руководил не сиюминутный порыв. Она лгала и притворялась с самого начала, искала с ним встречи и старалась очаровать его, дожидаясь момента, когда он не сможет оправдаться перед лицом ее обвинений. Когда они остались наедине, ее репутации ничто не угрожало, при таких обстоятельствах вполне могло случиться нечто подобное. Сыщик мог наброситься на нее, к тому же она располагала свидетелями, видевшими, по крайней мере, ее потрясение и бегство.
Кто теперь поверит его оправданиям?
Никто. Искать их вообще не имело смысла. Уильям и сам с трудом себе верил.
Одевшись, он через силу съел поданный квартирной хозяйкой завтрак.
– Вы неважно выглядите, мистер Монк, – заметила она, покачав головой. – Надеюсь, вы не заболели? У моей мамы имелось неплохое средство от всех болезней – горячие горчичные припарки. Честное слово, она так говорила. Скажите мне, если захотите попробовать, я вам их сделаю.
– Спасибо, – рассеянно проговорил детектив. – По-моему, я просто устал. Не беспокойтесь.
– Смотрите, будьте осторожны, – согласно кивнула пожилая женщина. – Вы ходите бог знает куда. Не удивлюсь, если вы подцепите там какую-нибудь гадость.
В ответ Монк пробормотал какую-то уклончивую фразу, и она удалилась, исполненная сознания собственной важности.
Услышав стук в дверь, сыщик поднялся и распахнул ее. Порыв холодного ветра вызвал у него озноб. Дневной свет казался тусклым и серым.
– Вам письмо, мистер, – заявил маленький мальчишка, улыбнувшись из-под козырька огромной кепки. – Письмо для мистера Монка. Это вы, да? Я вас знаю. Я видел вас тут.
– Кто тебе его дал? – строго спросил детектив, мельком посмотрев на почерк, показавшийся ему незнакомым. Писала, судя по всему, женщина, однако это явно была не Эстер, не Калландра и не Женевьева Стоунфилд.
– Какая-то леди в коляске. Я не знаю, как ее зовут, – ответил посыльный. – Она дала мне три пенса, чтобы я вам его отнес.
У Монка засосало под ложечкой. Что, если письмо содержит ответ на мучившие его вопросы? Такое казалось ему весьма вероятным. Наверняка произошла досадная ошибка.
– У нее светлые волосы и карие глаза? – поспешно спросил он.
– Волосы светлые, а насчет глаз не знаю, – покачал головой мальчишка.
– Спасибо.
Уильям разорвал конверт. На письме стояло сегодняшнее число.
Мистер Уильям Монк,
Я никогда не считала вас джентльменом, стоящим на одной ступени со мною, однако мне казалось, что у вас еще остаются какие-то остатки представлений о приличии, иначе я ни в коем случае не согласилась бы остаться с вами даже на минуту больше, чем того требуют нормы обычной вежливости. Я нашла ваше общество довольно забавным, но не более того. Узкий круг людей, среди которых я вынуждена находиться, вызывает у меня тоску в силу его строгих правил и жестких условностей. Вы же позволили мне немного познакомиться с жизнью других слоев общества.
Я просто не в силах поверить, что вы восприняли мою любезность как знак того, что я готова позволить, чтобы наше знакомство превратилось в нечто большее. Ваше поведение можно объяснить только глубоким неуважением к чувствам окружающих и желанием использовать людей для удовлетворения собственных устремлений, причем неважно какой ценой.
Я никогда не прощу вам вашего поступка и сделаю все от меня зависящее, чтобы вы заплатили за него как можно дороже. Я буду преследовать вас с помощью закона, распускать о вас слухи и, если понадобится, готова даже обратиться в гражданский суд. Вам следует всегда помнить, что вы приобрели жестокого врага в моем лице, и вы еще будете проклинать тот день, когда осмелились так со мною поступить. Подобное предательство не должно оставаться безнаказанным.
Друзилла Уайндхэм
Сыщик прочитал это послание дважды. У него задрожали руки. Он не верил собственным глазам.
Однако содержание письма оставалось прежним.
– Что с вами, мистер? – встревоженно спросил юный посыльный.
– Ничего, – солгал Монк. – Ничего, спасибо. – Он достал из кармана трехпенсовую монету, решив заплатить мальчишке не меньше, чем Друзилла.
Тот взял ее с благодарностью, но потом с явным сожалением передумал.
– Она ведь уже дала мне деньги.
– Знаю. – Детектив набрал в легкие воздуха, чтобы хотя бы немного успокоиться. – Оставь их себе.
– Спасибо вам. – С этими словами мальчишка поспешно повернулся, словно опасаясь, что столь неслыханное везение вот-вот кончится, и стремглав помчался прочь, громко стуча башмаками по холодным камням мостовой.
Закрыв дверь, Монк вернулся к себе в комнату. Хозяйка уже ушла. Он сел, по-прежнему держа письмо в руке, однако больше не глядя на него.
То, что он сейчас прочитал, не могло относиться только ко вчерашнему происшествию или к каким-либо событиям прошлой недели. Друзилла наверняка познакомилась с ним намного раньше.
Обстоятельства постоянно заставляли Уильяма мысленно возвращаться в прошлое, ставшее для него чем-то вроде огромного пустого пространства, окутанного мраком, где могло скрываться все, что угодно.
Читая письмо, он обратил внимание на слово «предательство». Это наводило на мысль о том, что мисс Уайндхэм раньше питала к нему доверие. Неужели он на самом деле способен на такое? После несчастного случая Уильям еще никого не предавал. Честь, несомненно, принадлежала к числу его достоинств. Сыщик ни разу не нарушил данного кому-либо обещания. Он просто не позволил бы себе опуститься до подобной низости.
Неужели он настолько изменился? Может, тот удар по голове не только сделал недоступным для него собственное прошлое, но и изменил его характер? Неужели такое могло произойти?
