Длинная тень ожиданий - Лариса Павловна Соболева
Илья Ильич вынул из файла листы, скрепленные канцелярской скрепкой, начал читать. И вдруг играючи задвигал бровями, затем на его физиономии появилась улыбка кота перед миской сметаны, а потом и головой покачал.
– Ай да негодяи… Ай да хитрецы… Хе-хе-хе…
– Какие будут распоряжения? – спросил Рудаков.
– Не-не-не, оставим как есть.
– Я могу быть свободен?
Улыбаясь, Илья Ильич покивал.
* * *
Шел первый час ночи. Викентий торопился домой, был слегка пьян (как он полагал) и сильно зол. Возвращаясь из бара, у него появилась потребность находиться среди людей, только в толпе чуть-чуть отпускало напряжение. Он постоянно маялся, его точило ощущение опасности: что бы ни делал и где бы ни был, Викентий чувствовал за спиной дурной глаз, и сердце начинало заходиться в приступе тревоги. Охватывало желание бежать, бежать… но куда и на какие шиши? И вдруг предложили купить часы за полмиллиона – вот где совесть у людей?
– Мародеры, – тихо выговорил Викентий заплетающимся языком и сплюнул в сторону. – Коллекцию часов захотелось ему пополнить! А рожа… кирпича просит, такой роже элитные часы носить – карикатура. У него, видишь ли, девять ячеек в гардеробном ящике, а часов всего пять. Зачем столько? Девять рук имеет? Я и так снизил до полутора лямов, а ему за пятьсот косарей отдай! Даром! Жаба ненасытная.
И продал. Да, отдал часики даром, но потребовал наличными выдать. Из этой суммы продавец хапнул двадцать процентов, а просил ростовщик до сделки двадцать пять, еле сошлись на двадцати.
– За ни за что хапнул нехило бабла! – вырвалась обида вслух. – Ростовщик – процентщик чертов! Кто там ростовщика по кумполу топором заехал?.. Не помню, в какой-то книжке вроде написано. Правильно заехал. Ненавижу. Всех ненавижу.
Продал и машину, теперь для старта в новую жизнь достаточно, он решил немножко расслабиться. Но перед походом в бар вдруг позвонила Ксюха, не хотел отвечать, планы поменялись, в них маленькой дряни места нет. Ответил чисто из любопытства, да и сказать пару ласковых не мешает перед расставанием.
– Вик, – послышался виноватый голосок, – я была в командировке и…
– Ты кому туфту льешь в уши? – перебил он, предвкушая слезные просьбы. – Что, бабки нужны? Хочешь залезть в мой карман?
– Ты неправильно понимаешь. Давай встретимся…
– Опоздала, детка, твое место занято.
– Выслушай сначала, – злилась Ксюша, – это не мне нужно, а тебе.
– Заглохни! Ты надоела мне.
– Я кое-что знаю, пригодится тебе…
– Плевать мне на то, что ты знаешь, вообще на все плевать. Детка, ты была изюминкой в моей счастливой жизни, но и от изюма иногда тошнит.
Викентий рассмеялся и отключился от связи. Мартышку поставил на место, хотя мог воспользоваться и провести с ней ночь, а потом кинуть, оставив без денег, вот бы посмеялся… Не до Ксюш нынче, когда в затылке сидит: опасность, остерегайся, беги, пока не поздно.
Вот-вот, беги! Это самый оптимальный выход, поэтому согласился на продажу часов за бесценок, тем более машину продал. Да, он в прямом смысле собрался драпать подальше отсюда, вещички собраны, билет на поезд куплен. Денег хватит, чтобы устроиться на новом месте, придется вспомнить экономный режим, чтобы надолго хватило, а именно: столовка вместо ресторана, сосиски из магазина на завтрак, а то и каша без добавок, вместо брендовых костюмов – джинса на все случаи жизни. Ему не привыкать. Главное, аж на край света рвануть, итак, программа «спасение утопающего» включена, старт завтра. Гримма не оповестил о побеге, обойдется, новую жизнь начинать желательно без старых оков.
Открыв входную дверь, он сначала просунул голову в прихожую, осмотрел темноту, принюхался, словно ищейка, послушал тишину. Этот ритуал завтра закончится, в поезде Вик наконец выспится, спать будет пару суток. Обошел квартиру, включая свет во всех комнатах: в прихожей, кабинете, на кухне, в гардеробной, в спальнях наверху, пока не пришел в гостиную – никого.
Выдохнув с облегчением, отправился на кухню чего-нибудь перекусить, а то в баре стоимость вонючей колбасы по тарифу черной икры. В холодильнике достал сосиски, варить их не стал, очистил от целлофана, кинул на тарелку с хлебом и пришел в гостиную. Не забыл залезть в бар, там еще полно пойла, правда, остался ликер – все одно на спирту, а при стрессе сладкое в кайф. Викентий нес в гостиную свой скудный ужин, и вдруг глаза попали на телевизор…
Надпись он соскабливал ножом, краска въедливая и где-то осталась, но дело не в старой надписи, появилась новая метка – жирная линия красного цвета. Как завороженный, Викентий приблизился к телику… это не линия, а стрелка, указывала она… Он повернул голову, взглядом как бы продлевая линию стрелы. В углу его вещи – чемодан и большая сумка, на которые он бросил куртку, ехать-то предстоит в холодный регион. Вроде все как было, собранные вещички ждали завтрашнего дня и рук, которые их подхватят и понесут на вокзал. Больше в том углу ничего нет, набор мебели стоит дальше.
– Что за указка? Что не так?
Викентий поставил прямо на пол тарелку с бутылкой, поплелся к сумкам, сдернул куртку и невольно вздрогнул, а потом и на колени рухнул. Из раскрытого чемодана начал вынимать вещи, выбрасывая их вверх. Брендовые вещи безжалостно разрезаны на лоскуты. Сумка тоже раскрыта, но не совсем, из нее торчал угол конверта, Викентий раздернул молнию до конца. Само собой, вынул из конверта лист бумаги, свернутый вчетверо, развернул его, что-то посыпалось, а на листе написана одна фраза, Викентий прочел: «Даже не думай!»
Потом посмотрел на пол и, ужаснувшись, упал на четвереньки, собирая мелкие кусочки билета на завтрашний поезд. Он все понял: ему запрещено даже мечтать об отъезде, поэтому билет порван. Значит, на него, Викентия, есть некие планы у неизвестных, тем более надо срочно драпать… сейчас же… сию минуту… в том, в чем сейчас одет.
– Деньги!
Без денег не уехать, без денег вообще ничего не сделать. Викентий положил их на самое дно сумки под уплотнитель, это самое надежное место. Он яростно выбрасывал лоскуты, а вот и дно, ладонь просунул под уплотнитель… но там пусто. Неужели их забрали? Он отодрал чертов уплотнитель, а под ним денег нет! Решил, что в чемодан переложил и просто забыл, хотя этого не может быть, ну, а вдруг? Перебрал лоскуты, осмотрел еще раз сумку и… обессилев, сел на пол, застонал, завыл, как загнанный зверь.
* * *
Ксения, сидевшая на стуле у стены, показала телефон тем, кто
