Бриллианты с царской иконы - Ольга Баскова
– Значит, мы уже чужие? – буркнула она, и ее лазурные глаза сузились. – С каких пор? Если ты не скажешь, что это за камни, я уйду от тебя.
Николай хотел сказать ей, чтобы она катилась ко всем чертям, но вдруг, неожиданно для себя, понял, как много значила для него эта женщина.
– Ладно, не обижайся. – Он прижал ее к себе и ласково улыбнулся. – Это мое наследство. Но я не хочу сдавать их в ломбард, потому что они – память о моих покойных родителях.
Мадлен вырвалась из его объятий и, топнув изящно обутой ножкой, обиженно заявила:
– Какое мне дело до твоей памяти? Твоих родителей уже нет на свете, а я жива. Ты говорил, завтра нам нечего будет есть. Так почему же ты отказываешься продать бриллианты? За один, самый маленький, мы можем выручить достаточно, чтобы выиграть много денег.
Савин снова попытался ее обнять.
– Милая, – прошептал он ей в ухо, – бриллианты я продам только в крайнем случае. Но я надеюсь, что ростовщики займут мне… Вот увидишь.
Мадлен закрыла лицо руками.
– О, ты не знаешь ростовщиков Ниццы, – запричитала она. – Это алчные и злые люди. Они дадут тебе в долг под грабительские проценты. Ты станешь играть только для того, чтобы отдать им проклятые деньги!
Савин холодно отстранил ее. Расчетливость возлюбленной начинала раздражать.
– Давай сначала посмотрим, – буркнул он. – А теперь будь хорошей девочкой – уйди к себе в комнату.
Блондинка бросила на него взгляд, полный ненависти, и скрылась.
Савин, оставшись в одиночестве, тут же спрятал мешочек под матрас кровати. Он очень переживал, что камни увидела Мадлен. Несомненно, эта девушка была по-своему предана ему, может быть, даже любила, но, не задумываясь, оставила бы любовника, если бы на горизонте замаячил более выгодный вариант. К тому же француженка не умела хранить тайны, и это было самым страшным.
Николай боялся, что завтра о бриллиантах узнает вся Ницца. Этого ни в коем случае нельзя было допустить. Мошенников в прекрасном морском городе хватало – их тянуло сюда как магнитом.
Корнет вздохнул и поплелся в комнату Мадлен, приняв виноватый вид.
– Моя маленькая Мад, – он слегка постучал согнутым пальцем по закрытой двери, – прошу тебя, не обижайся, просто подожди до завтра. Я обещаю тебе, ты не будешь голодать.
Из комнаты девушки не доносилось ни звука.
– Мад, – снова позвал Николай, и голос его сорвался, будто от рыданий. – Моя дорогая девочка, открой дверь, мне нужно поговорить с тобой.
Дверь распахнулась, и Мадлен с заплаканным лицом предстала перед ним.
– Мадлен… – Савин сжал ее в объятиях. – Я тебя обожаю. Ты часть моей жизни. Поверь, я сделаю все, чтобы мы были счастливы.
Она понурила голову и медленно опустилась на диван.
– Это я уже слышала.
Он сел рядом с ней.
– Мад, у меня к тебе одна просьба, – Савин почти умолял, – никому не говори об этих камнях. Ты знаешь, сколько воров в этом городе. Прошу тебя, ни одной живой душе.
Девушка вздохнула.
– Тебя не интересую я, – проговорила она грустно. – Тебя интересуют только твои камни.
Савин встал перед ней на колени.
– Видит Бог, это не так! – с жаром парировал он. – Но могу ли я тебе доверять? Ты никому не расскажешь? От этого зависит наше будущее.
Мадлен покачала головой:
– Нет, никому.
